Икан Гультрэ - Тайны родства

К счастью, о личном опыте в этой области магистр спрашивать не стал. А то у меня, конечно, было о чем рассказать, но, опять же, нездоровые сенсации… А чем еще может обернуться признание в регулярном общении с саа-тши?..

…К четвертому году обучения, когда начинался курс некромантии, этот предмет пугал меня куда меньше, чем при поступлении, когда магистр Самарэн — вполне ожидаемо — обнаружил у меня дар к магии смерти. В то время у меня еще были слишком свежи воспоминания о собственной смерти, да еще и стереотипы, вызванные неумеренным потреблением литературы определенного жанра, сыграли свою роль. Правда, частично эти стереотипы магистр развеял уже тогда — просто своим внешним видом. Самарэн был утонченным блондином с привычкой одеваться в пастельные тона.

Другие предубеждения приказали долго жить уже позже, по мере вникания в теорию — все-таки, догадываясь, что некромантией меня рано или поздно принудят заняться, я проявляла к этой науке некоторый интерес. Важным аргументом "за" стал для меня тот факт, что поднимать трупы в этом мире считалось занятием неэтичным, прибегали к нему крайне редко и уж никогда — для собственного удовольствия или, к примеру, чтобы создать послушных слуг. Слуги, кстати, из нежити никакие — слишком много сил приходится тратить, чтобы поддерживать мертвую плоть в приемлемом состоянии, а механизм подчинения может давать сбои. В общем, сомнительное это удовольствие. Конечно, чтобы бороться с нежитью, надо знать, как она устроена и откуда берется, поэтому учиться поднимать зомби и прочую мерзость все-таки придется, но, по крайней мере, это не будет целью. Зато в следственном деле для допроса призывают дух жертвы, а не обращаются к мертвому телу. С духами, кстати, мне уже приходилось общаться — удовольствие так себе, но ничего ужасного.

В общем, на урок к магистру Самарэну я шла просто за интересной информацией и не прогадала — как выяснилось, в текущем семестре он собирался давать нам только теорию, практика начиналась позже.

А в конце первой интенсивной учебной декады меня ожидали не менее насыщенные выходные. Управляющий — Зангех Кайеро — оказался мужиком толковым, не зря Теагир мне его рекомендовал. Собственно, он уже много лет вел дела как самого Теагира, так и его покойного братца, а теперь вот и я к нему по наследству перешла. Вместе с баронством — документы по нему он уже получил в имперском опекунском совете.

Ну что сказать… Выяснилось, что дама я вполне состоятельная. Регулярно закатывать пир на весь мир, наверно, не стоило, но в приятных мелочах я могла себе не отказывать. А значит, я способна нанять подходящих слуг в городской особняк — с этим господин Кайеро обещал помочь, а также обзавестись собственным выездом, благо о том, что конюх Крел не только дал согласие на службу у меня, но даже уже и выехал в столицу вместе с Маром, Теагир меня известил. Еще я могла позволить себе в ближайшие достойно одеваться, с умеренным размахом развлекаться, а также обставить дом, если мне не понравится состояние герцогского наследства. А остаться на мели я не опасалась — даже если внезапно иссякнут сермиритовые рудники, что в принципе относится к области фантастики, у меня все равно останется моя профессия…

А дом, кстати, оказался трехэтажным особняком с небольшим садиком и пустой конюшней на заднем дворе. Я завела Мирку в стойло и порадовалась, что по дороге заехала на рынок и купила мешок овса. По крайней мере, на ближайшее время моя кобыла была обеспечена питанием. Рядом с конюшней имелся каретный сарай, а в нем — карета в довольно приличном состоянии… то есть подлежащая восстановлению. Правда, дверцы кареты украшал герб герцогов Алейских, а я не была уверена, что имею право пользоваться этой символикой, да и, честно говоря, не жаждала афишировать на каждом углу свою связь с этим семейством. Обойдя двор и сад я зашла в дом — ключи от ворот и самого дома я получила от господина управляющего.

В доме было чисто. Очень чисто и очень тихо. Настолько, что тишина эта давила на нервы и почти кричала: "Ты здесь не одна! Кто-то прячется от тебя в этих хоромах!" Вот, кстати, именно хоромы, иначе бы я это не назвала. И что мне с таким доминой делать-то? А насчет того, кто прячется, то на этот счет у меня были некоторые догадки — господин Кайеро поведал мне, что в доме постоянно живет одна-единственная служанка — горничная. Она же и содержит дом в порядке. Идеальном порядке, надо сказать. И почему-то этой особе взбрело в голову спрятаться от меня, ведь не слышать моего появления она не могла, да и предупреждена была заранее — тем же управляющим. Однако сидела наверху и не высовывалась.

— Эй, есть тут кто живой?! — гаркнула я, остановившись у самой лестницы.

И прислушалась. Тишина. Собралась было еще раз покричать, но тут послышались торопливые шаги, и через минуту передо мной предстала девушка лет двадцати двух, не больше. Вроде бы невзрачная, а глазищи на бледном лице — огромные и ярко-голубые, как озера под летним небом. И взгляд как у испуганной лани. Не добежав до конца лестницы, девица остановилась и присела в неуклюжем реверансе, с трудом удержавшись на ногах.

— Ваша светлость, — пробормотала горничная, мучительно краснея.

— Как вас зовут? — спросила я.

— Ула, ваша светлость, — девица снова присела.

— Где мы можем поговорить, Ула?

— В малой гостиной? — предположила горничная.

— Ведите!

Горничная отвела меня в уютную небольшую гостиную на втором этаже — внутреннюю такую, исключительно для хозяев и близких друзей. Вряд ли, конечно, у Симьяра были друзья… с другой стороны, дом наверняка строили и обставляли еще его предки. Здесь тоже все содержалось в идеальном порядке, даже удивительно было, как Ула одна могла с этим всем справляться. Об этом я ее и спросила, усевшись в кресло и дождавшись, пока девушка, страшно смущаясь, тоже займет место напротив меня.

— Ну-у, я немножко умею… бытовую магию. Я ведь школу горничных заканчивала.

Вот так открытие — за три с лишним года жизни в стране впервые о таком услышала! Оказывается, магически одаренные девушки из бедных семей, не получившие базового общего образования, могли в таких вот школах обучаться. Уле повезло — ее приняли в столичное учебное заведение, хоть она сама из деревни, научили читать и писать, а потом еще и взяли на работу в этот дом. Причем насчет везения в последнем я очень сомневалась — уж больно запуганной выглядела девушка. И это при том, что хозяин постоянно проживал в своем герцогстве, а в столице бывал лишь наездами.

— Скажите, Ула, а вы хотели бы работать здесь и впредь?

— Да, ваша светлость! Вы ведь оставите меня? — дрожащим голоском.

— Мне нравится, в каком порядке вы содержите дом. А как вам жилось здесь при прежнем хозяине?