Дэвид Эддингс - Владычица магии

— Сюда.

Пепел падал всё гуще, серой мукой усыпая мокрые мостовые; по улицам плыл тошнотворный запах серы.

К тому времени, как они добрались до пристани, тьма начала понемногу рассеиваться, хотя пепел по-прежнему реял в воздухе, застревая в трещинах между камнями, оседая на крышах домов. Уже в десяти шагах ничего нельзя было разглядеть.

На причале царил полнейший хаос.

Орды найсанцев, рыдающих и визжащих, пытались забраться в лодки, чтобы уйти в море подальше от удушливой серой пыли, а многие, обезумев, даже бросались в смертоносные воды реки.

— Нам здесь не пробиться, Полгара, — предупредил Бэйрек. — Стойте здесь. — Сунув в ножны меч, он подпрыгнул и схватился за край низко нависающей крыши.

— Эй, Грелдик! — заревел великан голосом, перекрывавшим даже шум толпы.

— Бэйрек! — донёсся голос Грелдика. — Где ты?

— Около пристани! Не можем пройти!

— Оставайтесь на месте! Сейчас придём! — откликнулся Грелдик.

Через несколько секунд послышался тяжёлый топот ног и глухие звуки ударов; вопли боли смешивались с криками о помощи. Появились Грелдик и Мендореллен с полудюжиной вооружённых дубинками здоровенных матросов, которые, не обращая внимания на вопли, расчищали дорогу.

— Ты что, заблудился? — завопил Грелдик. Бэйрек спрыгнул с крыши.

— Пришлось задержаться во дворце, — коротко ответил он.

— Мы так беспокоились за вас, госпожа, — сообщил Мендореллен, отталкивая бессвязно лопочущего найсанца. — Наш добрый Дерник уже давно на корабле.

— Нас задержали, — пояснила тётя Пол. — Капитан, вы можете доставить нас на борт корабля? Грелдик только ехидно ухмыльнулся.

— Тогда поспешим, — поторопила она, — и как только доберёмся, неплохо бы поднять якорь и спуститься по течению. Пепел скоро уляжется, но все эти люди впали в истерику и не скоро успокоятся. От Силка и моего отца никаких вестей?

— Ничего, госпожа, — отозвался Грелдик.

— О чём он только думает? — раздражённо спросила тётя Пол, ни к кому в особенности не обращаясь.

Мендореллен, обнажив тесак, пошёл на толпу, не замедляя шага. Найсанцы испуганно расступились.

На краю пристани толпа была ещё гуще; Дерник, Хеттар и остальные матросы стояли у поручня, отталкивая длинными баграми поражённых ужасом людей.

— Убирайтесь отсюда! — завопил Грелдик, подходя к самой воде.

— Благородный капитан, — пролепетал лысый найсанец, цепляясь за меховую куртку Грелдика. — Я дам сотню золотых монет, если ты пустишь меня на свой корабль.

Грелдик с отвращением отбросил его на мостовую.

— Тысячу золотых монет, — обещал найсанец, сжимая руку Грелдика, встряхивая тяжёлым кошельком.

— Уберите от меня эту обезьяну, — приказал Грелдик. Один из матросов почти небрежно оглушил найсанца дубиной по голове и взял кошелёк.

— Три серебряные монеты, — презрительно пробормотал он, — остальное — медь.

И, повернувшись, ударил бесчувственного человека ногой в живот.

Они быстро, по одному, перебежали по сходням на борт, пока Бэйрек и Мендореллен мечами сдерживали рвущуюся вперёд толпу.

— Руби канаты! — завопил Грелдик, когда все оказались на корабле.

Матросы немедленно выполнили приказ, что вызвало вопли разочарования найсанцев, столпившихся у самой кромки воды. Медленные грязные волны потихоньку относили судно вниз по течению, отчаянные крики постепенно становились всё глуше.

— Гарион, — сказала тётя Пол, — почему бы тебе не спуститься вниз и надеть что-нибудь поприличнее? И смой с лица эти омерзительные румяна! А потом возвращайся, мне нужно поговорить с тобой.

Гарион, совсем позабывший о своём скудном костюме, слегка покраснел и поспешил скрыться с глаз.

Когда он, одетый в тунику и трико, вновь поднялся наверх, небо значительно посветлело, но серый пепел по-прежнему реял в воздухе, затруднял видимость и покрывал всё слоем мелкой серой муки. Отойдя вниз по реке на некоторое расстояние, Грелдик приказал вновь бросить якорь. Судно лениво закачалось в густой от грязи воде.

— Сюда, Гарион, — позвала тётя Пол, стоявшая на носу.

Гарион сделал несколько нерешительных шагов, всё ещё не в силах избавиться от воспоминаний о том, что произошло во дворце.

— Садись, дорогой, — велела она. — Мне нужно кое о чём потолковать с тобой.

— Хорошо, тётя, — кивнул он, опускаясь на скамейку.

— Гарион, — начала она, поворачиваясь к юноше. — Ничего не произошло, пока ты был во дворце Солмиссры?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты прекрасно понимаешь, о чём я, — резковато ответила тётя Пол. — Не стоит смущать нас обоих, заставляя меня задавать более определённые вопросы, как ты считаешь?

— Ах, это? — залился краской Гарион. — Нет. Ничего подобного не случилось.

Однако перед глазами проплыл чувственный образ перезрелой красавицы королевы, и юноша почувствовал лёгкое сожаление.

— Прекрасно! Единственное, чего я боялась! Ты пока не можешь позволить себе подобные глупости, это будет иметь нежелательное воздействие на твою и без того нелёгкую жизнь.

— Боюсь, я тебя не понимаю, — пожал плечами Гарион.

— Ты обладаешь особой силой. И если позволишь вовлечь себя в легкомысленную интрижку до того, как повзрослеешь, результаты могут быть поистине непредсказуемыми. Лучше пока не лезть в столь опасные игры!

— Может, было бы гораздо лучше, случись что-нибудь там, у Солмиссры, — выпалил Гарион, — тогда я потерял бы эту проклятую силу и не смог бы никому причинить вреда!

— Сомневаюсь, — покачала головой тётя Пол. — Могущество твоё слишком велико и вряд ли бы пропало сразу. Помнишь, о чём мы говорили перед тем, как покинуть Толнедру? О необходимости учиться управлять собой?

— Не нуждаюсь я ни в чьих наставлениях, — угрюмо огрызнулся Гарион.

— Ошибаешься! И чем скорее решишься выслушать меня, тем лучше. Могущество твоё невероятно — никогда раньше не видела ничего подобного, и даже временами не совсем понимаю, как тебе удаётся всё то, что ты делаешь. Ты должен, именно должен немедленно начать обучение, пока не случилось несчастья. Ты совершенно не можешь держать себя в руках, Гарион, и, если искренне считаешь, что нельзя причинять вреда людям, сам должен просить меня немедленно начать занятия.

Необходимо понимать, что ты делаешь!

— Не желаю быть чародеем, — отбивался Гарион. — Единственное, чего я хочу, — избавиться от всего этого. Можешь помочь мне?

— Нет, — покачала головой тётя Пол, — и даже если бы могла, отказалась бы.

Могущество нельзя отвергнуть по желанию, мой Гарион. Оно — часть тебя.

— Значит, я стану чудовищем? — горько вздохнул Гарион. — И буду бродить по свету, сжигая заживо людей или превращая их в жаб и змей? И когда-нибудь, возможно, настолько привыкну к этому, что и внимание обращать перестану! Получу вечную жизнь, как ты и дедушка, но перестану быть человеком. В таком случае, тётя Пол, я предпочитаю умереть.