Криптонов Василий - По ту сторону Алой Реки

Как обычно, везло больше всех отцу. Он нет-нет, да выдергивал из воды посверкивающих в свете костра рыбин. Левмир поймал двоих, да и то вялых. А вот у Ареки дело, как ни странно, пошло. Девочка прыгала, шепотом издавая крики восторга, и неслась к Левмиру после каждой удачной подсечки, чтобы тот помог снять рыбу с крючка. Когда наловили достаточно, Ареку отправили к костру готовить ужин.

Левмир, понурившись, глядел на поплавок и думал: «Ну какая рыбе разница? Вот почему лучший клев всегда у взрослых и у новичков? Наживка такая же, все такое же… Ладно бы вверх по течению у Ареки лучше клевало, но ведь отец — ниже по течению. Я посередке сижу, почему рыба у меня не клюет?»

— Чего приуныл? — послышался голос отца. Он, оставив удочку на рогатой палке, подошел к сыну.

Левмир не стал признаваться в завистливых мыслях — понимал, как по-детски прозвучит. Поэтому решил копнуть глубже и выложить то, что действительно тревожило его с самого утра.

— Пап, а вы правда с вампирами драться собрались?

Он ожидал, что отец рассмеется или разозлится. Может, даст подзатыльник и велит прекратить нести чушь. Но ответ оказался страшнее: отец вздохнул и опустился на песок рядом с Левмиром. Сердце мальчика упало. Он уже не видел понуро качающегося поплавка — взгляд устремился в темноту. Тучи, разгулявшиеся с утра, так и не прошли и не разразились дождем. В эту ночь небо не порадовало ни луной, ни звездами.

— А что бы ты на моем месте сделал? — спросил отец.

Впервые в жизни Левмир слышал от него такое. Отец всегда знал, как поступить, а если и советовался с кем, так со стариками, а не с сыном. И вдруг что-то изменилось. Как будто староста Лакил растерялся. Словно не может решиться ни на что, и в отчаянии спрашивает мнения у такой мелюзги, как Левмир.

— Не знаю, — осторожно сказал мальчик. — Ничего, наверное… Санат же рассказывал, каково это — с вампирами драться…

— Деревня умрет, сынок, — сказал староста, и слова давались ему тяжело. — Понимаешь? Мать вон уже с печи не встает, а она не одна такая слабая. Следом и сильные тоже потянутся. Никто такого не выдержит. Я, думаешь, почему каждый день в городе пропадаю? Я все пишу в приемной обращения к лорду Эрлоту. Встречи прошу или пересмотра правил донации. Все объяснил, и ничего. А вчера случайно заметил, как слуга из приемной мусор выбрасывает — так там все мои писания до единого были! Понимаешь?

Левмир понимал. Он вдруг вспомнил желтый труп ребенка и слова Саната: «Он поступил так не потому что злой. Просто ему плевать».

— Посмотри хоть на корову, — сказал отец. — Казалось бы, куда тупее человека, а начни-ка с нее сейчас в четыре раза больше молока требовать — что будет? Да она либо сдохнет, либо, что вернее, устроит тебе копытом по голове. А то и на рога поднимет.

— Ты б ее зарезал после такого, — заметил Левмир.

— Зарезал бы! — кивнул отец. — А как иначе? Я понимаю, что ты говоришь. Но видишь, Левмир… Никак иначе. Ну не могу я, как староста, смотреть, как деревня загибается. Всяко пробовал. И так и этак — без толку. В городе с мужиками разговаривал — нигде больше такого нет. Понимаешь? Я про другие деревни этого Эрлота, будь он неладен! Как будто именно против нас ополчился. А мы-то что, виноваты в чем? Если виноваты, так объясни, исправимся. Мы ж не коровы бессмысленные. Но ничего не объясняет. Давит и давит, как проклял нас. Значит, правда решился деревню со свету сжить. А нам что терять-то тогда? Воспротивимся — хоть помрем быстро. Но я все же надеюсь, что Эрлот задумается, когда до этого дойдет. Пусть нас, зачинщиков, накажет примерно, да зато с деревни ярмо снимет.

Левмир не знал, что сказать, чем ответить отцу. Единственное, что вертелось на языке — глупая фраза, что «все само как-нибудь образуется». Он вдруг понял, что ничто и никогда не образовывалось само. Все образовывали взрослые люди и взрослые вампиры, чтобы он, Левмир, получил тот мир, в который можно верить. Мир, в котором знаешь, когда и что нужно делать. И вот сложилась страшная ситуация, когда взрослые сами не знают, что делать дальше.

Арека позвала «к столу», и отец хлопнул Левмира по плечу:

— Не вешай нос! Мало ли, что Река принесет нам завтра? Пойдем ужинать.

Глотая у костра обжигающие кусочки жареной рыбы, Левмир немного повеселел. Окинул взглядом улов, мысленно разделил на две части. Маме тоже достанется, а ведь еще вся ночь впереди! Левмир сосредоточился на мысли как следует накормить мать, и твердо решил после ужина нагнать отца с Арекой. Как будто от его решимости зависела рыбья воля.

Костер догорал, и Левмир вызвался сходить за дровами. Арека, подхватив горящую ветку для света, пошла с ним. Отец отправился проверять удочки.

— Никогда раньше на рыбалку не ходила, — трещала Арека, шагая рядом с Левмиром. — Весело — до жути! А ты чего такой грустный? Не выспался? Не наелся?

— Да наелся я! — отмахнулся Левмир. — Так, думаю…

— О чем? — не отставала Арека.

Левмир решил, что ничего страшного не будет, если поделиться с Арекой опасениями.

— Про восстание это думаю. Убьют ведь всех…

— Чего это убьют? — захлопала глазами Арека. — Ничего не убьют! У меня брат видал, какой сильный? Да он один их всех переколотит!

— Кого всех? — озадачился Левмир.

— Вампиров! Кого ж еще? Он сам так говорит!

Что-то тут не складывалось. Левмир прекрасно помнил, как Санат отзывался о вампирах в первый вечер. Помнил ощущение ужаса, неотвратимости. Как же так получилось, что теперь Саквобет, послушав его, так запросто похваляется? Да и остальные… Отец почти решился, а где отец — там и добрая половина деревни. Наверное, стоило еще разок сходить со всеми к Санату, послушать — авось и прояснится чего.

Тем временем они углубились в лесок и нашли в свете огня пару сухих бревен. Левмир попробовал их поднять и убедился, что ему вполне по силам за две ходки дотащить их до костра. Арека, конечно, тут же бросилась помогать, и, пока они спорили, из-за туч вышла луна. В лесу от этого мрак словно еще больше сгустился, но вот речная гладь тускло блеснула в переплетении ветвей, и Левмир замер. Он был уверен, что ему показалось. Но сердце забилось быстрее, бревно выскользнуло из рук, а последние слова Ареки пролетели мимо ушей.

— Тут жди, — велел он и двинулся к реке.

— Чего это? — насторожилась Арека. — А ты куда?

— Надо мне. Ну, надо, понимаешь? Подожди, скоро приду!

Идти пришлось недолго. В том месте, где он вышел из лесу, маленькая заводь укрылась от посторонних глаз. Заметить ее с того места, где они ловили рыбу, было бы невозможно. Левмир остановился, потрясенный увиденным: у самой воды на корточках, подперев лицо ладонями, сидела И. Он узнал ее в темноте со спины, как узнал бы голубку среди воробьев.