Владимир Крышталев - Возвращение чудес

— А хоть что-то ты разумеешь? — поинтересовался наш капитан.

— Разумею, что пропускать не велено, — важно ответил гнусавый. — Барон Этвик изволит считать, что эта дорога портит вид из окна их спальни.

— Но у нас особый случай, — начал терпеливо пояснять капитан (судя по некоторому напряжению, отчетливо звучавшему в голосе, он уже злился). — Королевский указ. Срочно.

Гнусавый безмятежно хрюкнул:

— А барону Этвику все одно, что король, что холоп… Тпру! Куда прешь, морда вражья!

Послышались ругательства, потом раздался такой звук, будто кто-то упал с коня. И сразу же ругательства возобновились с утроенной энергией.

— Заткнись, Бочка! — раздраженно прикрикнул главный. — Говорил тебе, не лезь нахрапом!

Ага, Бочка — это который меня оглушать тогда взялся! Значит, его с лошади уронили? Я ощутил волну злорадства: все-таки есть в мире справедливость!

Капитан же тем временем продолжил, стараясь придерживаться мирного тона:

— Может, барон Этвик изволит взять золото? Только несколько путников и только один раз. Мы проедем — и всё.

Послышался характерный звон полного кошелька.

— Не, — решительно сообщил гнусавый. Судя по всему, кошелек не произвел на него впечатления. — У барона Этвика такого добра целый сундук.

Я представил себе эти немереные богатства и едва не расхохотался. Это ж надо: свободное землевладение, казна которого составляет целый сундук золота! Похоже, у достославного Этвика больше гонору, чем реальной силы. С трудом сдержавшись, чтоб не фыркнуть, я снова прислушался к разговору.

— Тогда, может, ты возьмешь это для себя? — злость капитана становилась все отчетливее. Очевидно, на королевской службе он не привык к столь открытому игнорированию его полномочий.

— Да вы что! — опешил гнусавый. — Барон Этвик мне голову на сим же месте и отрубит. Не, лучше поворачивайте, добры люди, и не доводите дело до греха.

— Но почему?! — в изнеможении от пустого спора и от собственной злости прорычал капитан.

— Барон Этвик изволит считать, что эта дорога портит вид из окна их спальни, — охотно повторил гнусавый свое объяснение — причем слово в слово.

— Если ты нас не пропустишь, то сюда явится король со своим войском и испортит не только вид из спальни, а и саму спальню вместе с бароном Этвиком в придачу!

Я так и не понял, кто произнес эту тираду, однако для образовательного уровня моих конвоиров подобные грамматические конструкции были чудом. Нормально разговаривал лишь старший, а остальные редко связывали в предложение больше пяти слов. Но голос был другой — кого-то из подчиненных.

Капитан в этот раз не прикрикнул на него, срывающего всякую возможность переговоров, — видно, утомился. Он лишь слабо предупредил:

— У них лучники на том берегу, не вздумайте махать топорами.

Наверное, дело к чему-то подобному шло. Убедившись, что разговоры бессмысленны, моя «группа захвата» могла прибегнуть к обычному решению — смести преграду силой. Какие молодцы!.. А лучники бы их всех перещелкали за несколько секунд.

По всей видимости, мы остановились у моста через реку. Я чувствовал запах свежести и недалекое журчание воды. Дальше начинались, как нам уже успели любезно разъяснить, владения барона Этвика. Ну а бароны — люди своеобразные. По сути, Этвик мог и не быть вассалом короля. Если так, то на «венценосца» ему глубоко начхать. Конечно, если у того хватит духу, он может собрать армию и выбить из барона всякую дурь, однако, как показывает наша собственная история, бароны порой были не только заносчивы, но и достаточно сильны, чтобы при случае наказать зарвавшегося властителя. К тому же часто они объединялись с соседями, отчетливо понимавшими, что сегодня король заберет землю у одного, а завтра — у всех остальных. Я мог посмеяться над казной Этвика, но разве он показывал все свои сокровища каждому холопу? Кто знает, сколько на самом деле сундуков золота хранят подвалы его замка?

Есть о чем подумать капитану.

Если бы спросили мое мнение, я бы посоветовал не связываться. Конечно, в таком состоянии я сам не представлял опасности для противника, но случайная стрела, пущенная «навесом», могла проткнуть меня с таким же успехом, как и любого другого воина. Было бы чертовски неудобно лежать связанным да еще и пришпиленным.

— Отходим, — решил наконец капитан, словно прислушавшись к моим мысленным аргументам. — Идем искать другую дорогу.

— Благодарю вас, добры люди, что на грех не наводите! — неожиданно отозвался гнусавый. — Хорошего вам пути!

Про себя я позволил усомниться в том, что мой путь слишком уж хорош. Трясет, воняет, да и веревки жмут, в конце концов! Лучше б мы ехали прямо — скорее приехали бы!

Впрочем, кто там полминуты назад рассуждал, что прямо лучше не ехать? Н-да, человеческим существам абсолютно чуждо изобретение Аристотеля *.

Мы куда-то свернули, и подруга-тряска взялась за меня с новыми силами. И какой дурак придумал ездить на деревянных колесах, да еще без рессор?…

Возможно, изобретение колеса было в самом деле выдающимся событием. Но с другой стороны, если бы его не изобрели, мне бы не пришлось болтаться на этой телеге среди мешков с непонятно чем. Поди-ка догадайся, куда меня везут благодаря этому продукту человеческого гения!

Углубляясь в своих размышлениях, я уже почти дошел до того, чтобы признать науку — да и все изыски разума — исключительно вредными для здоровья людей, но тут меня снова отвлекли.

— Удачное место, — сказал вполголоса капитан. Интонации в его голосе предлагали выразить свои замечания. Очевидно, наш старшой решил посоветоваться с подчиненными.

— Не вытащим телегу на тот берег, — заметил кто-то, тоже почти шепотом.

Капитан поколебался, затем предложил (мне показалось, что не очень уверенно, хотя голос его звучал твердо — как и положено голосу главы воинского подразделения):

— Оставим здесь. Если напоремся на людей барона, телега будет только мешать.

Некоторое время они молчали, а я раздумывал, что все это значит. Моя «группа захвата» все-таки поедет через владения Этвика? Мне придется путешествовать уже не на телеге, а на конской спине? Подобно тому, как иногда возят мешки с мукой? Час от часу не легче…

— Как повезем колдуна? — собеседник капитана задал весьма насущный вопрос. Кстати, я наконец-то понял: этот человек — помощник главы отряда, и также, возможно, своего рода друг. Это он высказался тогда, у моста.

Старший медлил, а я ждал его ответа с нетерпением… и надеждой. Вдруг мне предоставят хоть немного свободы и дадут собственного коня? Однако следующие слова выветрили из головы все романтические ожидания:

— Развязывать его нельзя, хоть это и затрудняет. Он же колдун, смотается в один миг!