Дмитрий Емец - Самый лучший враг

Подумав, Пелыса кивнула, хотя по-прежнему не верила ему. Он угадывал это по ее глазам. Арей повернулся и пошел, готовый уклониться от ножа, если она все же обманет. Нож не полетел, но к той дрожи настила моста, которую вызывал сам Арей, добавилась какая-то дополнительная дрожь, и он обернулся. Пелька бежала за ним.

— Чего тебе?

— Я пойду с вами! — решительно сказала она.

Арей остановился. Для него это было неожиданностью.

— Зачем?

Девушка мотнула головой:

— Я не смогу вернуться в свою щель. Из трактира меня могли видеть. Прежде я выходила отсюда лишь ночью. Значит, здесь оставаться опасно… Я дойду с вами до Пограиичья.

— Не получится, — сказал Арей. — Я иду не к Пограничью.

— А куда?

— Подозреваю, что дальше мой путь проляжет к горам. Тебя там почти наверняка убьют. Тратить же время на твои похороны…

— Если меня убьют в горах или в лесу, хоронить меня не придется, — сказала Пелька спокойно. — За вас это сделают гробовщики. Достаточно будет оттащить меня с каменной дороги.

Арей хмыкнул. Он уважал смелость, особенно в слабых человеческих телах.

— А если я пожелаю забрать твой эйдос? Стражи всегда хотят эйдосов, — сказал он полушутя-полусерьезно.

Пелька кивнула:

— Я вам его не отдам, а силой вы не заберете! Вам так нельзя.

Арей не спорил:

— А если эйдос останется, когда ты умрешь? Гробовщики его всегда оставляют. Ты отдашь его мне? — спросил он испытующе.

— Нет, — ответила девушка. — Если я вам его обещаю, у вас не будет выгоды меня защищать.

— Думаешь, стражи делают все, только если есть выгода?

— Все поступают по выгоде. Если кто-то утверждает, что выгоды для него нет, он все равно на что-то надеется. И эта надежда и есть его выгода.

— Ты хорошо говоришь, — сказал Арей.

Пельке это, видимо, было приятно:

— Мой папа был писцом. Он ведал тайные языки. Если кому-то нужно было заключить важный договор, его всегда звали… Он писал секретные письма от короля королю, и о тайных военных союзах тоже. И меня он учил. А мама всегда ездила с нами. Она умела изготавливать чернила двенадцати разновидностей! Невидимые, и такие, которые можно читать только в темноте, и те, что можно читать только один раз в месяц, при свете новой луны, и такие, которые можно разобрать только сквозь воду или через бокал с вином…

А однажды папу пригласили в Запретные земли, чтобы он составил какой-то договор между стражами в несгораемых плащах… А потом…

В глазах у Пельки опять вспыхнула ненависть, потому что Арей тоже был стражем.

— …А потом кому-то пришло в голову, что самый молчаливый писец — это мертвый писец. И что самая верная жена для мертвого писца — мертвая жена. Видимо, в их планах была еще мертвая дочь, но девчонка оказалась слишком шустрой… — жестко договорил Арей.

С минуту он потоптался, внимательно разглядывая Пельку. Потом неохотно пробормотал:

— Хорошо, идем со мной. Обещаю: если ты погибнешь — гробовщики тебя не получат, и скелерты тоже.

Я похороню тебя сам. Твой же эйдос достанется, кому суждено. Я не буду стремиться завладеть им. Клянусь.

И, забегая вперед, можно сказать, что Арей выполнил свою клятву.

Пелька и Арей прошли по магическому мостику и, добравшись до трактира, были остановлены двумя мощными вышибалами циклопьей крови. Дубины в руках у циклопов были такие громадные, что не столько убивали, сколько вколачивали в землю.

— Кто такие? — прорычали циклопы. — Здесь за вход платят!

— Хозяин трактира, должно быть, человек экономный. Перевел охрану на самоокупаемость! — Арей лениво нашарил под плащом мешочек. Он бросил бы циклопам пару монет, но Пелька, как видно, деньгами разбрасываться не любила. И знала, как разговаривать с циклопами.

— Дяденька, а дяденька! — сказала она звенящим детским голоском. — А почему у вас дубина больше, чем у другого дяденьки?

Первый циклоп самодовольно ухмыльнулся, зато его приятель позеленел.

— Я не ссорюсь с тобой, Брыд, ты не подумай, но ваще-то у меня дубина не меньше будет, — прорычал он.

— Я с тобой тоже не ссорюсь, Эмб, но девка правду сказала. У меня дубина из железного дерева, а у тебя сосновая.

— Я ни на что не намекаю, Брыд, но моя дубина с гвоздями, а здесь, вишь, даже две подковы. Подковой, знаешь ли, по башке получить мало радости.

— Моя дубина тяжелее, и весь сказ! А гвоздями ты ее только расшатал. Она от двух ударов сломается. Короче, заглохни, Эмб!

— Ты кому сказал «заглохни», жертва голодного вампира?! Я вот тебе мозги сейчас расшатаю! — вскипел Эмб, и его дубина с гвоздями и подковами взлетела над головой другого циклопа.

Арей, схватив Пельку, протащил ее в трактир, пока в пылу схватки ей не проломили череп. За их спинами, сталкиваясь, трещали циклопьи дубины.

— Умница! Моя тактика! Divide et impera! [7] Разделяй и властвуй! (лат.) — сказал Арей.

— Дяденька, а кто сильнее: циклопы или вы? — спросила Пtлька таким же звенящим детским голоском.

Арей внимательно взглянул на нее. Она стояла и хлопала ресницами, а глаза были такие наивные-наивные.

— Эго ты к тому, чтобы я сейчас третьим полез в драку, а ты бы мой кошелек получила?

Пелька застенчиво заулыбалась:

— Нет. Это была проверка на глупость. И потом, денежки-то я вам сохранила!

Шум в трактире стоял такой, что драки циклопов здесь никто не заметил. Большой, с низким каменным сводом зал был битком набит. Симпатичные, с подозрительно вытянутыми эльфийскими ушками девушки разносили пиво, мясо и лепешки. Более сложные блюда здесь, как видно, не уважали. Зато курили абсолютно все. Дым в зале висел такой, что в него можно было забивать гвозди и вкручивать шурупы, еще, впрочем, не изобретенные.

— Курение убивает легочную инфекцию. Мой папа так говорил. Когда я разбогатею, то тоже буду дымить! — сказала Пелька и, зеленея, судорожно закашлялась.

Они стояли у входа. Никто на них не обращал внимания, хотя Арей и перехватил пару ощупывающих взглядов, скользнувших по его плащу. Первый взгляд скорее всего, принадлежал карманнику. Он был чуткий, нервный и неощутимо быстрый, как пугливая птичка. Посмотрел, оценил и отпрянул. А вот второй взгляд Арею не понравился. Он ощущался как узкий раскаленный штопор, пробивший плащ на три или четыре морока вглубь, но все равно не добравшийся до истинной сущности. И, главное, кто на него посмотрел, барон мрака так и не понял.

Арей с Пепькой осторожно пробрались вдоль стены и, найдя себе место, сели. Сразу же к ним подлетела фейной внешности девушка. За спиной у нее трепыхались прозрачные стрекозиные крылышки, но оторвать ее от пола, увы, не могли, поскольку девушка была весьма упитанной. Небо в ней спорило с землей — и терпело поражение.