Дмитрий Емец - Самый лучший враг

— За вознаграждением? — спросил Арей.

Мировуд смутился и бросил быстрый взгляд на стоящий в отдалении мешок.

— Ну… э…можно сказать и так. Небольшая компенсация в форме мешочка алмазов, сколько их может за один раз унести один человек. Обе части моей души были довольны. Одна торжествовала, что воссоединила семейство. Другая же радовалась, что недурственный поступок был достойно оплачен.

Продолжая болтать, Мировуд бочком приблизился к камню.

— Что я вижу! Ты и есть Камень-голова? Это к тебе все летит и ползет? — спросил он

— Его будут искать, — хмуро сказал Арей.

— Правильно! — согласился волхв. — Поэтому часть моей души — я пока не разобрал какая — предлагает следующий вариант. Если перед тобой что-то ценное, что все хотят украсть, говорит она, то… УКРАДИ ЭТО ПЕРВЫМ! Не можешь все целиком — укради часть!

И прежде чем Арей с Пелькой успели остановить его, волхв, размахнувшись, сильно ударил по камню острым краем своего посоха. Удар пришелся в самую хрупкую часть артефакта — туда, где у коня, будь камень действительно головой лошади, находился бы нос.

По камню пробежала трещина. Мировуд жадно наблюдал, как в глубине трещины зарождается крошечная алая точка — будто искра, высеченная наконечником посоха. Чем-то она напоминала крупную каплю крови, которая, постепенно набухая, выдавливается из уколотого пальца.

— Мне нужно совсем немножко… ну одна крошечка от бесконечности! У тебя же много сил, не жалей! — горячо шептал Мировуд, точно уговаривая камень и заклиная искру.

Воздух густел и теплел. Дышать было уже невозможно: казалось, ты заглатываешь раскаленный бульон.

— Ты больной! Уйди!.. Что он наделал! — заорала Пелька и кошкой кинулась на волхва, однако добраться до него не успела.

Арей, схватив ее, с ней вместе бросился на землю.

Он первым понял, что сейчас произойдет. И угадал. Искра разрослась, беззвучно лопнула, а потом не было уже ничего. Только испепеляющий гнев первохаоса. Ослепительному взрыву предшествовал ураган, взметнувший все, что возможно, в том числе и Арея с Пелькой. Барон мрака прижимал девушку к себе. Он боялся что ураган оторвет от него Пельку к разлучит их. Ураган же хотя и нес их как сухие листья, но о скалы не ударял.

А вот Мировуду позавидовать было сложно. Волхва тащило по земле, то подбрасывая, то вновь швыряя на камни. Несмотря на отчаянность своего положения, волхв ухитрялся сохранять важное, почти благостное выражение лица и прижимал к груди осколок артефакта, с которым явно не собирался расставаться.

А потом все вдруг стихло и, прежде чем обрушиться вместе с Пелькой в неглубокое грязевое озерцо, Арей успел увидеть, что артефакт исчез, раскалившись перед этим докрасна.

У Ирки была привычка совершать по три хороших постувка в день. Не тех, что она делала по работе, эти в счет не шли, а таких независимо добрых. Пусть маленьких, пусть незаметных. Порой случалось, что день проходил, а ничего доброго она сотворить не успевала. Тогда она начинала поднимать на улице пустые бутылки, мусор и наркоманские шприцы и бросать их в урны. Видя ее со шприцем в одной руке и с бутылкой в другой, мамаши с детьми шарахались. Тогда, чтобы не дразнить нервный народ, Ирка стала носить с собой непрозрачный мусорный пакет.

Вот и сейчас, пока они уныло тащились вдоль Ярославки, перешагивая через кучки обледенелого снега на обочине, Ирка ухитрялась изредка поднимать какую-нибудь замерзшую мусорину.

— Потом где-нибудь выкину! — говорила она.

— Угу, — соглашался Багров, отслеживая глазами ползущий перед ними палец гекатонхейра. — Хорош мизинчик, а?! Интересно, сколько из него можно выкроить Мальчиков-с-пальчик?

Ирка вздохнула. Ботиночки у нее были хлипкие, осенние. Пока сидишь в автобусе — ничего, а как пройдешься — так поймешь, что они никуда не годятся. Ирка мерзла и представляла, как странно, должно быть, она выглядит со стороны: худенькая девушка тащит на плече что-то длинное, завернутое в пакет — не то лопату, не то метлу. Едва ли кто-то догадался бы, что это рунка.

— Надо было ехать на машине! — сказала она, когда палец свернул в тоннель, явно собираясь и их вести за собой.

— Ага. Со скоростью ползущего пальца. Мамзелькина-то с нами не пошла! Небось и так вынюхала, где этот артефакт! — возразил Багров.

У него уже не в первый раз возникало ощущение, что Аидушка не то чтобы темнит, но явно имеет в этом деле дополнительный интерес.

Восстанавливая кровообращение. Ирка пошевелила пальцами на ногах.

— А вот интересно, если я отморожу ножки, ты возьмешь меня на ручки? — спросила она.

— Если на ручки, то это к Зиге! — предложил хитрый Багров.

Зигя тащился за ними, взвалив на плечо железный ящик. Малыш вел себя достойно: к мамуле просился не чаще чем раз в пять минут, а в остальное время просил купить «пылыстыльнчик», что Ирка и сделала в одном из канцелярских магазинчиков. Этот «пылыстылынчик» очень заинтересовал Багрова, особенно когда он увидел, как Зигя быстро приоткрыл железный ящик и сунул внутрь всю пачку, а еще минуту спустя оттуда сама собой вылетела пустая коробка.

Матвею захотелось заглянуть в ящик, но малютка начал опасно кукситься и, пытаясь спрятаться за бетонный столб, вырвал его из земли.

— Не трогай его! А то психанет — будет еще машинами швыряться, — сказала Ирка, и Матвей вынужден был послушаться.

Когда они вышли из тоннеля, перед ними возникло колоссальное, путающее своей громадностью здание. Других столь крупных строений поблизости не наблюдалось, и стало ясно, что палец гекатонхейра направляется именно туда. А тут еще в небе мелькнуло длинное нечто, и Ирка увидела китайского ленточного дракона, который низко, как подбитый самолет, тянул над самыми крышами. И тоже явно направлялся к новостройке.

Почти одновременно с появлением дракона шагах в десяти от них асфальт вскрылся бугром. Тускло блеснула длинная спина. Судя по отсутствию костяных наростов и крупной, плотно прилегавшей чешуе, это был все же не гробовщик . То скрываясь под землей, то вновь взламывая асфальт, неведомое создание четко держало тот же курс.

— М-да. Таможня отказывается от дальнейших вопросов, — сказал Багров и наклонился, подставляя большой пакет, чтобы позволить обрубку мизинца заползти в него. Теперь, когда они понимали, куда идут, можно было ускориться.

Матвей выпустил мизинец уже перед забором новостройки. Тот сразу протиснулся в щель, а Ирке и Багрову пришлось перелезать. Хотя это и произошло на глазах у множества рабочих, на них никто не обратил внимания, потому что следом через забор перемахнул малютка со своим железным ящиком. Поначалу, встревоженные зверским видом Зиги, пулеметными шрамами и буденовкой, рабочие накапливали силы и, укрываясь за вагончиками, вооружались кувалдами и отбойными молотками. Однако малыш вел себя так непосредственно, так мило улыбался и хотел ‹‹ам-ам››, что десять минут спустя его уже кормили бутербродами и фотографировались с ним на телефон, не зная, что это изображение потом все равно исчезнет.