С Лисочка - История одной практики

Краем глаза я заметила, что один из патрульных сдергивает арбалет со спины. Поднимает его, оттягивает тетиву, накладывает болт, целится. Впрочем, Айлин это тоже видела. Арбалет вспыхнул, и страж отбросил его прочь, так и не выстрелив.

— Вас все равно найдут и поймают, — сказала я, соображая, что, в случае чего, мы достаточно наследили в клинике, чтобы можно было понять, кого надо искать и ловить. — Сегодня или завтра. Вы не уйдете, Айлин. Вам не убежать. Не скрыться. Бежать некуда. Везде будет так, как здесь.

Айлин затрясла головой и зло посмотрела на меня.

— Всегда было интересно, как действуют вампирьи чары, — сказала она. — У вас почти получилось. Знаете, кажется, ваши способности и способности псионика имеют нечто общее в своей природе. Но я так же слабовосприимчива к вашему воздействию, как и вы к моему. Жаль, что вы не желаете договариваться, придется вас убить. Эрик, сделай одолжение, мой мальчик!

Ну что же, я хотя бы попыталась. Эрик шагнул мне навстречу и огонь вокруг него вспыхнул еще ярче. Не знаю, отчего он не поступил со мной так, как поступил с арбалетом и знать не хочу. Тем более что думать об этом было некогда: две руки, две струи нестерпимо жаркого пламени потянулись ко мне.

— Эрик, не смей! — закричала я, вкладывая в голос все, что я могла извлечь из своей природы.

Нет, не сработало. Сейчас мои чары на него действовали не больше, чем на Айлин. Эльфийка расхохоталась, а стражи за моей спиной повытаскивали мечи и дубинки, но бросаться на Эрика-элементаля никакого желания не испытывали. Наоборот, стали отступать шаг за шагом.

— Эрик, прекрати! — закричала я. — Она — не твоя сестра! Диана умерла, Эрик!

Сама не знаю, что заставило меня выкрикнуть это. Может быть схожесть ситуации, не знаю. Он вдруг остановился, а пламя вокруг него приняло очертания огненной ящерицы. Приходилось видеть саламандру человеческого роста, стоящую на задних лапах? Нет? Вы многое потеряли в жизни, я, например, этого никогда не позабуду.

Саламандра медленно повернулась к эльфийке, которая с ужасом смотрела на нее. А затем вдруг одежда на Айлин вспыхнула, и та завопила от боли.

— Эрик, прекрати это! — заорала я, срывая голос. — Эрик!!!

Пламя вдруг опало, одежда на Айлин потухла, и та без чувств упала на мостовую. Исчезла и саламандра. Я бросилась к эльфийке. Она была без сознания, ее тело покрывали ожоги, но она была жива. Я повернулась к Эрику. Он улыбался, смотрел на нас с Айлин, но кажется, не видел ни ее, ни меня. Его губы что-то бормотали. Я прислушалась, и похолодела.

— С возвращением, Диана, — шептал он. — С возвращением, сестренка.

Наша комната с допросной камерой рядом была. Одна стена у нее прозрачная, через нее видно все и слышно, что там делается. А вот нас из допросной не слышно и не видно. Это специально сделали так, чтобы отсюда за допросом подслушивать и подсматривать можно было, а преступник не знал про это.

В допросной уже и Селена и Фиги были. И адвокат еще. Он гном, у него борода длинная, а еще очки на носу и бородавка.

Сегодня Селена допрос вести будет, а Фиги протокол писать. Я писать протокол не буду сегодня, потому что не работаю еще. Меня отстранили от дела, и даже под домашний арест сажали, но потом выпустили. Только сказали, что пока мне работать нельзя. А жалование все равно платят. Глупо.

— Что-то они не спешат ее приводить.

Это Льюр сказал. Тот эльфик, которого я поймал однажды, а он оказался не виноват. Это он меня из-под домашнего ареста выпустил. Потому что я тоже не виноват. А если не виноват — нельзя под арестом держать. Я уже и сам работать не собирался, рапорт хотел написать. Чтобы уволили. А потому что обидно! Я им преступников ловлю, а они меня дома у бабушки сидеть заставляют! Но Эрик сказал, что сейчас рапорт писать нельзя, потому что дело не закончено. Потому что тогда получится, будто я сбежал. Я не понимаю, что плохого, если сбежал. Я в лесу всегда сбегал, если волк, например, или охотник. Или рысь. Но подумал, и решил написать, когда дело закончится. А пока все равно на работу хожу. Только не делаю ничего. На диване лежу.

— Вы куда-то торопитесь, милорд? — спросил Квентин.

Его тоже выпустили уже. Потому что он тоже не виноват оказался, что в меня стрелял. Мне это все говорят. И эльфик тоже. И даже лейтенант говорил. Я верю, да. Но, все равно, обидно. Ему тоже сказали, что работать нельзя. Но он тоже каждый день на службу приходит. Только не с утра, а к обеду. Спрашивает, как дела у всех. И у меня тоже.

— Да, у нас сегодня запланировано семейное мероприятие, — сказал эльфик.

А я знаю, что у них запланировано! Я на диване лежал, когда Вэнди на работу пришла. Ее эльфик до кабинета провожал и я слышал, как они говорили, что химеру сегодня будить будут вечером. А зачем будить и почему — не говорили.

— Айлин содержат в особой камере для опасных магов, — сказал Квентин. — Просто так оттуда не выходят. Даже на допрос. Надо обязательно блокирующий артефакт надевать, а это не быстро.

— Интересно, а лечили ее как? — спросил эльфик. — Говорят, у нее такие ожоги были, что их без магии не вылечишь.

Это ее Эрик так. И правильно! Зачем она Квентина в лисика стрелять заставляла? Нельзя так!

— Первые дни ее держали в тюремном лазарете, — ответил Квентин. — Ввели в медикаментозную кому и вывели только тогда, когда врачи закончили свою работу.

— Я бы ее вообще лечить не стал, — сказал я. — Зачем Эрик ее совсем не сжег?

— Мой дорогой рыжий друг, вы должны поблагодарить Эрика за то, что он ее совсем не сжег, — ответил эльфик. — Иначе что бы мы имели?

— Что? — спросил я.

— Местный морг имел бы обугленное тело, Стража — закрытое дело с сомнительным запашком, а вы и ваш сержант — загубленную репутацию. Уверяю вас, в городе стали бы говорить, что Стража специально все так устроила, чтобы свалить всю вину на невиновную эльфийку, а вас и вашего сержанта — выгородить.

— Да? — удивился я.

— Да. Кроме того, не забывайте, что вашему другу Эрику и так пришлось пройти психиатрическую экспертизу после этой истории. То, что он не зажарил преступницу до смерти, сыграло как аргумент в пользу его адекватности. Не остановись он вовремя, не так-то просто ему было бы доказать, что он напал на стражей не по своей инициативе. С его-то семейной историей…

— Тихо! — шепнул Квентин. — Ее привели.

Правда, привели. Я даже со стула привстал, чтобы ее видеть лучше. Запах отсюда не видно, глазами смотреть надо. Похудела, волосы короткие стали и кожа на лице красная и пятнами. Это от огня все. На шее — ошейник деревянный, большой. На нем много букв магических, я такие читать не умею. Это, наверное, чтобы она людей заставить не могла делать то, что она хочет.