Эри Крэйн - Единство

Ухватившись за вырост на спине чудища, он ощутил обжигающий кожу жар и без промедления ринулся к голове, стараясь не свалиться в клокочущую у ног зверя лаву. Погибель нервно переступала лапами, потеряв из виду недавнего противника.

Оказавшись на загривке, Зоревар занес клинок и со всей силы направил в одну из пластин, закрывающих лоб. Испустив едва ли не осязаемый луч света, лезвие вошло в каменную плоть по рукоять, исторгая из груди зверя истошный рев.

Рукоять впилась в ладонь Зоревара укусами сотни пчел. Фьорд что-то кричал, но церковник слышал только стук своего сердца, которому вторил пульсирующий свет, вырывающийся из трещин, покрывавших голову чудища.

Понимая, что еще немного, и он потеряет сознание от нехватки кислорода, Зоревар вырвал меч и прыгнул, надеясь, что силы толчка хватит, чтобы перелететь озеро лавы. Что-то твердое ударило в спину, добавив еще несколько метров полета, прежде чем он рухнул на землю.

Горячий воздух раздирал горло, а тело обжигало жаром. Разорвав ткань, церковник избавился от воспламенившейся во время прыжка рубахи и думал проделать тоже самое с портками, когда огонь погас, а рядом появились спустившиеся с утеса Фьорд и Мелисса.

— Не спеши раздеваться, — усмехаясь, огненный маг протянул Зоревару руку.

— Что-то я никак не привыкну к особенностям ведения боя с магами, когда те помогают, а не пытаются убить, — ухватившись за руку отступника, церковник поднялся на ноги, и, обернувшись, удовлетворенно хмыкнул, наблюдая, как голова Погибели разваливается на куски, словно мякоть горячего пирога.

Заполненные ароматным настоем, чашки согревали ладони, хоть Зоревар и предпочел бы несколько дней подержаться в стороне от всего, излучающего чрезмерное тепло. Он играл желваками, прислушиваясь к голосам снаружи шатра старейшины. Грант оставил тройку сразу по возвращению в деревню и отправился успокаивать жителей, перепуганных грохотом и ревом Погибели.

— Второй Потусторонний за день. У кого-то из нас серьезные проблемы с удачей, — шутка церковника не нашла отклика в сидящих напротив магах и тот умолк.

Известие об отце засело в голове Мелиссы, звеня зараженным страхом голосом брата. Всюду следуя за Фьордом и Люфиром, девушка не ощутила вкуса подобного отчаяния, потому что всегда верила, что спутники отыщут выход. Но здесь, внизу, все было иначе.

— Жители напуганы, но это пройдет, — сказал Грант, войдя в шатер. Его взгляд уперся в бледную сестру, жмущуюся к плечу Фьорда. — Прости, Лисса, я не знал, как сказать.

Грант потоптался на месте и, пройдя в глубь, посмотрел на церковника.

— Вы пришли, чтобы сообщить о произошедших на Поверхности изменениях?

— И это тоже. Суть такова, что больше нет нужды прятаться под землей. Вы уже сейчас можете вылезать из этой сырой норы, не боясь ни ига Церкви, ни преследований со стороны Ордена. За вами не тянется никаких преступлений, кроме отступничества, а оно нынче оправдано.

— Благодарю за благую весть, — Грант опустился на широкую подушку. Тени, родившееся от пламени Погибели все еще придавали его лицу устрашающее выражение. — Наш народ прожил в этих пещерах не меньше вЕка и не все встретят подобное предложение с радостью. И хоть вновь оказаться под солнцем — искушение не из малых, я не могу рисковать общиной, поверив в еще неустановившийся мир. Пусть новый порядок утвердится, и тогда, спустя пару лет, Светлячки смогут увидеть дневной свет.

— Так-то оно так, — Зоревар цокнул языком, — только кто будет рад вашему появлению спустя эти пару лет? Не скрою, пока все свыкнутся с новыми законами, придется не один пуд соли съесть, но когда все наладится, через год, два или три, что ваши же собратья-маги, боровшиеся все это время за новую жизнь, скажут тем, кто пришел на все готовенькое? Тогда общество, лишенное изгоев, но привыкшее к их существованию, найдет их в лицах Светлячков. Подумайте, старейшина, стоит ли оно того. Поверьте, перемирие никто не сможет сдвинуть, и путь дальше только один.

— Он прав, Грант, — Фьорд отставил в сторону чашку с травяным чаем, двумя руками согревая ладонь Мелиссы. — Сейчас лето, до зимы далеко. Поднимись вы сейчас, и будет достаточно времени, чтобы построить дома и запастись провиантом. Способные маги могли бы податься в Орден, а нет — так помочь с восстановлением селений, разрушенных Потусторонними.

— Я обдумаю ваши слова. Решение принимать не только мне, но и жителям деревни. Необходимо послать гонцов в другие селения Светлячков. Это займет несколько дней. Вы будете почетными гостями. Здесь вам всегда рады.

Зоревар решительно поднялся на ноги, забыв о недопитом чае и едва не пролив его на переплетенные травинки ковра. Гнетущее чувство, навеянное магией пещер, гнало церковника прочь с того момента, как корни сторожевого древа сплелись за его спиной. Стычка с Потусторонним отвлекала его от неприятного зуда в груди, но теперь Зоревар хотел, как можно скорее вновь оказаться на Поверхности.

— Щедрейшее предложение, но в Огнедоле полным-полно дел, чтобы просиживать штаны. Фьорд?

Огненный маг кивнул, и Грант нахмурился, когда поднялся не только его друг, но и сестра. Учуяв назревающую драму, церковник ретировался, пообещав подождать снаружи.

— Лисса, ты можешь остаться в моем шатре, тебе не нужно вновь прятаться на окраине селения, — поспешил предложить Грант и тут же помрачнел от одного взгляда сестры. Словно враз исчезла вся ее мягкотелость: щеки сделались впалыми, заострились скулы и подбородок. — Зачем, Лисса? Ты ведь исполнила свою мечту! Тебе так полюбилось жить на Поверхности? Обещаю, всего декада, может, две, и Светлячки оставят пещеры!

— Дело не в пещерах, Грант. Есть кое-что, что ты должен знать.

Опустив взгляд, он будто бы только сейчас заметил переплетенные пальцы Мелиссы и Фьорда, то, как она держится подле мага, и в этой близости он увидел нечто большее, чем простую дружбу.

Помня об их единственном разговоре о Мелиссе, ограничившемся парой фраз, Фьорд с замиранием сердца ждал, что же скажет Грант. По одному виду юноши было ясно, что он все понял, и теперь Фьорд надеялся, что он не развяжет драку, как и прежде, не принимая отношений укротителя огня с сестрой.

Когда Фьорду показалось, что от ожидания скоро начнут увядать листья вьюнка, оплетшего стены шатра, он открыл было рот, чтобы объясниться, но рука Гранта прервала его, заключив в грубые объятия.

— Уж лучше так, чем какой-нибудь церковник, — просипел Грант, все еще решая, не лучше ли придушить старого друга на месте.

Даже в те дни, когда раскаленное солнце Огнедола золотило поля и макушки деревьев, здесь, на севере материка, долговязые сосны были готовы к холодному дыханию полярных льдов, изредка доносимому ветрами, сумевшими перебраться через ребристый хребет. Простуженные холодным течением, ветра собирались под северным боком кряжа, роняя частые снегопады на мохнатые пихты.