Эри Крэйн - Единство

Посреди тесной комнаты стоял стол, щедро усыпанный хлебными крошками, за которым сидел ширококостный, но худой мужчина, твердо орудующий ложкой. Их взгляды пересеклись и она, невольно коснувшись лба, почувствовала неровные выпуклости рубцов. Под пристальным взглядом повара забирая свою порцию бульона с приставленного к стене стола, она вспоминала боль и жар коснувшегося кожи клейма — последнюю встречу с теплом перед спуском в колодец.

— Добрый суп, — сказал мужчина, поймав в ложку разваренную картофелину. — Лучший за все время, проведенное здесь.

Она ничего не ответила. Глядя на нее, дыхание в груди мужчины спирало, словно одна ее сущность источала смертельный холод, за годы заключения глубоко въевшийся в кожу и далекими макушками полярных льдов застывший в серых глазах.

— Меня зовут Горальд. Я уж думал, что и вовсе позабуду здесь обо всем. Пытался расспросить Смиренную и церковников о том, что происходит, но они только и твердят, что дальше-дальше.

Горальд разделался с супом раньше, чем дождался ответа, и, поблагодарив за компанию, вышел. В скором времени она прошла в ту же дверь, где едва не напоролась на мужчину, дожидавшегося ее в компании двух церковников и мальчика со шрамом на лице, как от рубленного удара.

— Трое — идем, — распорядился церковник, и отступники послушно побрели впереди своих конвоиров. Отходя от строения, подарившего ей первые за долгие годы минуты комфорта, она заметила еще троих заключенных, которым только предстояло насладиться горячей водой и едой.

Их вели к трем небольшим шатрам, разместившимся прямо перед входом в крепость, и окруженным разномастной толпой церковников и Смиренных. Она видела, как из одного шатра вышел заключенный и с улыбкой на лице позволил провести его внутрь крепости.

Не прошло и минуты, как полог соседней палатки взметнулся, выпуская попытавшегося сбежать отступника, на которого тут же набросились зазевавшиеся церковники, заковывая в кандалы.

— Ты — сюда, эту — в среднюю, оставшийся — за мной, — коротко приказал церковник и пошел дальше в сопровождении Горальда.

Заходя в указанный шатер, она чувствовала на себе пристальные взгляды стражи. За каждым ее движением следили не только церковники, но и Смиренные. Она успела насчитать по пять бойцов Церкви возле каждой из палаток, и еще по двое — из Ордена.

Внутри было светло и сухо, за столом в центре сидел бритоголовый мужчина, с обхватившим голову обручем татуировки, от которого к макушке отходили короткие лучи. Он жестом указал на стоящий перед столом табурет, но его приглашение затерялось где-то на задворках сознания, всецело обращенного к зеленому сапфиру, скрывавшему лицо Командора Ордена.

Она не думала, что этот человек вспомнит ее лицо, но стоило ей опуститься на табурет, казавшаяся окаменелой фигура Командора пришла в движение, и спустя несколько секунд она осталась с ментальным магом наедине.

— Уверен, у тебя много вопросов, — заговорил маг, неторопливо шевеля тонкими губами. — Назови свое имя.

— Таэла.

Маг опустил глаза на стопку бумаги перед ним и удовлетворенно кивнул. Записи командира Колодцев был верны — порядок приема заключенных соблюдался.

— Хорошо, Таэла. Я хочу просто поговорить с тобой. Не нужно бояться.

Она смотрела на мага и не понимала, почему он медлит. Однажды встретившись с обладателем дара ментального воздействия, она навсегда запомнила ощущения, сопровождающие вторжение в сознание. Неужто маг не лукавил и действительно хотел «просто поговорить»?

«Ерунда, иначе здесь бы сидел церковник».

— Тебя заключили в Колодцы как мага-отступника? — он вновь опустил глаза к бумагам. — Ты не совершила каких-либо преступлений, кроме как…, — маг пробежал глазами по неровным буквам, — убила двух церковников, когда тебя пытались поймать.

Она молчала, не видя смысла говорить, когда слова мага были верны.

— Видишь ли, за время твоего заключения в колодце в Огнедоле произошли определенные перемены, — она сразу уловила момент первого осторожного прикосновения чужого сознания к ее. Теперь ей было ясно, что ментальный маг всего лишь выжидал момента, когда ее реакции станут для него интересны. — Всевидящая Мать издала указ об освобождении тех отступников, кто не совершал преступлений против жизни, здоровья и имущества жителей Огнедола, а был обвинен лишь в отступничестве той или иной степени.

— Почему? — Таэла чувствовала, как давление мага становилось настырнее, и изо всех сил пыталась пустить того по ложному следу, как когда-то учил ее отец.

— Если ты получишь одобрительный лист, узнаешь все подробнее. Но коротко говоря, битва Искупления, в которой церковники и маги Ордена плечом к плечу схлестнулись с врагом чудовищной силы, очистила души каждого укротителя от порочного дыхания Проклятого. Отныне каждый маг имеет равные с любым другим жителем материка права и будет судим лишь за свершенные преступления, а не за свою сущность.

— Говорите, церковники и Орден?

— Да. Вклад Ордена неоценим, и в дальнейшем он, как и раньше, будет оберегать Огнедол.

— Лучшего нельзя было и желать.

Таэла заметила, что ее слова в паре с чувствами, насторожили ментального мага, но недостаточно, чтобы он лишил ее заветных мгновений. Как и в прежние времена, она приняла решение молниеносно, не тратя времени на пустые сомнения.

Ураганный ветер поднялся в шатре, опрокидывая стол и сидящего за ним мага, разбивая масляные светильники, поджигая разметавшиеся бумаги, разрывая в клочья ткань. Мгновение, и застывшие в тишине колодцы наполнила буря, расталкивающая людей и постройки, сметающая все на своем пути.

Порывом ветра Таэлу отшвырнуло от крепости на десятки метров. Взяв под контроль разбушевавшуюся стихию, она благополучно встала на твердую землю и, не балуя себя созерцанием посеянного хаоса, бросилась бежать.

— Задержите ее!

Перелетая через раскрытые рты колодцев, она наполняла тело все большей силой ветра, согласного поднять укротительницу едва ли не до небес. Бежать, бежать — второго шанса у нее не будет! Вспоминая мага, сбежавшего из палатки, она знала, что ждет того, кто не пройдет проверку ментальных, так же хорошо, как и то, что ее освобождение не одобрит даже самый неспособный из ментальных мастеров. Бежать, бежать6 здесь не может быть укротителя воздуха, способного с ней тягаться; ветра собьют пламя, а камень Колодцев не подчинится даже самому Командору!

Уверившись в своем преимуществе, она даже позволила себе задуматься о том, что сказал ей ментальный маг: «Нет, им не построить новый мир, пока живы стражи былого порядка! Только их смерть способна изменить ход истории».

Набрав полную грудь воздуха, она стала еще быстрее, а мир вокруг превратился в размытое пятно, когда перед ней внезапно выросла завеса алого тумана. Остановившись, она направила ветра, чтобы уничтожить преграду, но они расползлись в стороны, натолкнувшись на непреодолимую черту.