Эри Крэйн - Единство

— Как ты смеешь! — старик Ульен на деле оказался слабаком и трусом, но долгом Зоревара было оберегать жизнь и честь госпожи Арноры, и теперь, когда он снова стал хозяином своего тела, он мог попытаться одолеть мерзавца. — Ты говоришь со Всевидящей Матерью и обязан…

Стоило Зоревару только пошевелиться, как все тело прошибла парализующая боль, скручивая позвоночник и язык, не давая проронить и слова.

— Это кто еще тут такой? — Дэрк будто бы только заметил, что в Зале находился кто-то кроме него, Арноры и Первого советника. — Что за мальчишка хочет рассказать мне, что я обязан, а что нет? Ну-ка, поглядим. Ты же не против?

Стараясь сохранить остатки достоинства, Арнора холодно смотрела на Дэрка, зная, что ее запрет ничего не изменит. С давних пор Всевидящая Мать позволяла этому человеку брать то, что он хочет, заботясь лишь об отсутствии лишних свидетелей. Но с тех же времен ментальный маг бросил неблагодарное занятие желать что-либо.

Корчась от боли, Зоревар даже не мог собраться, чтобы попытаться закрыть свое сознание от ментального мага. Мысли, одна за другой, сновали в его голове, прибегая по первому зову Дэрка. Чувства, стремления, скрытые желания церковника — все, как одно, обнажали свои тела.

Боль исчезла так же быстро, как и пришла, оставив лишь слабость и чувство полного опустошения. С трудом подняв голову, Зоревар встретился со взглядом Дэрка, в котором смешалось сочувствие, понимание и… благодарность?

— Еще одна жизнь, которую вы собираетесь загубить во имя Церкви и величия Всевидящих Матерей? Может, оно и верно: как то же это все простояло тысячи лет. Но я отказываюсь это принимать и прощать. Прости, — Дэрк бросил последний взгляд на Арнору и обратился к Ульену. — Проведи меня. В этом месте Проклятый ногу сломит.

Когда Дэрк вместе с Первым советником удалились, Арнора попросила Зоревара вернуться к его заботам. Покидая Зал Собраний, церковник обернулся, чтобы увидеть Всевидящую Мать, разбито сидящую в кресле с ладонью, подпершей лоб и скрывшей от всего мира глаза женщины.

Случайная встреча с Дэрком пробудила былые воспоминания, окунув Онику в события, случившиеся в ином временном витке. На минуту увидевшись с человеком, не принадлежащим миру вокруг, девушка осознала, как размеренная жизнь служанки берилонского дворца пропитала ее кожу, въелась в волосы и мысли, заметая пылью прежнюю «ее». Нет, Оника не забыла о том, зачем пришла в столицу, но спрятала нелицеприятные воспоминания о деяниях прошлого. Ведь так легко и удобно было отречься от того, что, по сути, никогда не существовало.

Тяжелые мысли скоро уступили место повседневным заботам и поискам заветной книги, раскрывающей тайну крошечных жуков Данмиру. Каждый день Оника подслушивала разговоры стражи и прислуги, в которых все чаще упоминались неизвестные ранее звери, по-прежнему разоряющие материк. Орден и церковники, как могли, сдерживали набеги чудищ, но те оказывались рядом с селениями намного раньше, успевая вволю утолить голод и жажду убийства.

По вечерам, за ужином, Оника читала вслух очередную принесенную господином Шарафом книгу, изредка делая ошибки в словах, которые старик сразу же исправлял. С каждым днем его лицо светлело, а расположение к новой горничной, оказавшейся толковее, чем предыдущие, росло, пока однажды книжных дел мастер и вовсе не разрешил Онике остаться в библиотеке.

— Ты можешь взять для себя несколько книг, — не отрываясь от работы, произнес старик, когда Оника принесла в библиотеку поднос с обедом. — Читай здесь и не порть страниц.

Глаза девушки загорелись воодушевлением. Закончив перебирать работы, что хранились в покоях господина Шарафа, и не отыскав необходимого, она намеревалась пробраться в библиотеку, что было сопряжено с рядом трудностей: все входы в книгохранилище охраняла стража, не оставляя двери без присмотра ни на минуту. Разрешение самого библиотекаря было волшебным ключом, не несущим за собой последствий.

— Простите, господин Шараф, позвольте обратиться.

— Говори уже, — проворчал старик, но Оника знала, что его недовольство напускное.

— Я всегда мечтала узнать побольше о мире, в котором мы живем и который делим со всевозможными животными. Здесь так много книг, но мне хотелось бы почитать те, в которых рассказывается о пещерных и лесных обитателях и…

— Горазда ты словами сыпать. Так бы и сказала, что все из-за этих чудищ, объявляющихся то тут, то там. Хочешь попробовать найти что-нибудь похожее? Секция по представителям фауны на первом ярусе слева. У шкафа еще стоит статуэтка хасса.

— Благодарю вас, господин Шараф!

— Служанки, им только дай возможность покрасоваться перед остальными. Ну, эта хоть выбрала знания, а не что-то другое, — направляясь в указанном направлении, Оника слышала бормотание библиотекаря.

Стеллажи, заставленные сказаниями о чужих жизнях и законах, медленно проплывали мимо девушки, торопливо ищущей фигурку хасса, означавшую начало необходимой секции. Оника уже видела глиняное лицо, деревянный цветок и россыпь камней, разместившихся каждый на своей поставке, определяя разные отделы библиотеки. В глубине хранилища затхлость ощущалась особенно сильно.

«Здесь», — Оника улыбнулась выгнувшему спину и ощерившемуся хассу и ступила в широкий проход между полками. В конце, у самой стены, ютился заметенный пылью стол и расшатавшийся от времени стул.

Взгляд девушки лихорадочно бегал по десяткам книжных спин. Вытащив по несколько книг из каждого шкафа, Оника попыталась определить объемы поисков. Радость от возможной близости к желанному ответу омрачалась поистине колоссальным количеством трудов на тему обитателей материка.

«Здесь и всей жизни не хватит. Что ж, каждому свое, — кто потратил две тысячи лет на технологическое развитие, а кто — на бумагомарательство, — иронично заметила девушка и, взяв себя в руки и попытавшись преисполниться благодарности за то, что книги написаны хотя бы на известном ей языке, приступила к изучению крайнего шкафа. — Если удастся систематизировать труды, дело пойдет быстрее».

Пообещав себе в следующий раз прихватить бумагу, чтобы делать пометки и записывать отсылки на трактаты, в которых рассказано о жуках Данмиру, Оника потеряла счет времени, а, вспомнив о своих обязанностях, бегом припустила к выходу.

Потревоженный стуком туфель, господин Шараф поднял голову и, улыбнувшись в редкие усы, решил задержаться еще немного и закончить записи. Приставленная к нему горничная оказалась на удивление способной, и иногда старик ловил себя на наивной мысли, что он мог бы подготовить еще одного переписчика для нужд библиотеки.

Оника мгновенно заснула, стоило ей коснуться головой подушки. Несмотря на ранние подъемы и прибавившееся к прочим делам изучение текстов, девушка была довольна, как никогда. В роли горничной господина Шарафа она была лишена возможности общения с другими служанками и не могла нажить врагов, мешающих ее планам, и даже обеды от случая к случаю не омрачали веры Оники в то, что на этот раз ей удастся осуществить задуманное.