Эри Крэйн - Единство

Женщина тяжелым взглядом смотрела на советника, пытаясь осознать, что он не надсмехается над ней. Но Ульен вообще не умел шутить.

— Я понимаю, что вам сложно принять мои аргументы, так как вы не охватываете всей ситуации так, как я, и не имеете моего опыта и знания человеческих душ.

— Не имею. Но и ты не можешь заглянуть в голову Кристара, разве нет?

— Не могу. Но мысли вашей старшей дочери мне хорошо известны.

Веселье на лице Всевидящей Матери сменилось хмурым вниманием. Арноре не нравилось, что ее сознание, как и Миалы, открыто для сильных ментальных магов, и Ульен старался лишний раз не напоминать об этом. Раз старик решился заговорить на столь скользкую тему, значит, причины были более, чем весомы.

— После вас Всевидящей Матерью станет госпожа Миала. С этим титулом она получит как власть и почтение, так и обязательства, многие из которых придутся ей не по душе. Госпожа Арнора, мне неприятно напоминать, но вам лучше всех известно о тревогах Всевидящих Матерей, чей путь к святому долгу преградили личные чувства. Уверен, вы не хотите, чтобы госпожа Миала пошла тем же путем. Но все ведет к этому, и, если срочно не принять меры, не миновать еще одной трагедии. Конечно, я не подразумеваю, что господин Кристар решится лишить жизни…

— Достаточно! — голос Всевидящей Матери угрожающе взмыл под самый свод Зала Собраний.

— Простите, моя госпожа. Я всего лишь хочу сказать, что чем раньше возвести стену между вашей старшей дочерью и господином Кристаром, и чем ощутимее и весомее эта стена будет, тем лучше для самой же госпожи Миалы.

Арнора опустила голову и закрыла лицо руками, в тайне мечтая исчезнуть из дворца и оказаться где-нибудь вдали от интриг, которые она сама же и сплела, чтобы удержать мир в Огнедоле.

— А если Фардн решит использовать эту девушку против Церкви? Что, если она предаст нас?

— Я узнаю это задолго до нее самой. Обещаю вам.

— Что ж, если ты ошибешься, то первым же и сгоришь в пламени возмездия, — Арнора заставила себя вынырнуть из несбыточных грез и поправила прическу. — И все из-за того, что ты решил, будто обвенчать моего воспитанника с простолюдинкой, — хорошая идея.

— Кому есть дело до ее прошлого, когда у нее на лбу метка Проклятого? Тем более, всем известно, что господин Кристар, сын простого фермера, оказался во дворце только благодаря вашему состраданию. Никто не будет оскорблен недостойной по крови партией. К тому же, девушка довольно мила.

— Так ступай тогда. Распоряжайся. Моя мать прислушивалась к твоим словам и благополучно дожила до того дня, когда пришло время передать власть.

— Я не подведу, ваше святейшество.

Первый советник поклонился и направился прочь из зала. Он не знал, откуда пришло к нему греющее сердце чувство удовлетворения, но оно было первым приятным чувством, посетившим Ульена за последние годы службы Всевидящей Матери, и только подтверждало верность его мыслей.

Из окон, выходящих в сад, лился щедрый свет сотен свечей, маня завистливые взгляды слуг, не вхожих в Белый зал, где музыка кружилась в пышных юбках благородных дам и, смешиваясь с кокетливым хихиканьем, плескалась в глазах подвыпивших господ. Менестрели без устали перебирали струны, заглядываясь на румяных чашниц. Наряженные в золотистые скатерти столы предлагали щедрые яства, изобилуя фруктами и мясом всех сортов. Всякий, заглянувший в этот час в Белый зал, поразился бы размаху празднества, но по меркам обитателей дворца это был довольно тихий и скромный пир.

На торжество были приглашены лишь самые приближенные к Всевидящей Матери, и несколько крупных купцов, чье присутствие на всякого рода мероприятиях, устраиваемых во дворце, было залогом безбедного существования не только семьи Арноры, но и половины Берилона. Из приглашенных отсутствовали лишь сестра и младшая дочь Всевидящей Матери: забота о безопасности государства обязывала их задержаться в цитадели, но они обещали приехать несколькими днями позже.

Кристар сидел на почетном месте, бледный, словно первый снег, и, подперев скулу кулаком, с потерянным видом наблюдал за происходящим в Белом зале.

— Это просто фарс какой-то, — шепнул он на ухо сидящей рядом Онике, одетой в искрометную улыбку и утонченное золотистое платье.

— Ты так расстроен из-за того, что теперь мой вид будет отгонять от тебя всех влюбленных служанок? — не без издевки спросила она, разделяющая впечатление брата от сложившейся ситуации.

— Что такое ты говоришь, — смутился Кристар. Оника ободряюще сжала его ладонь, украдкой бросив взгляд на сереющего рядом с Всевидящей Матерью Ульена.

— Признаюсь, решение Арноры обескуражило меня не в меньшей степени, и я настойчиво вижу в этом какой-то хитрый ход с ее стороны. Однако как бы там ни было, такой расклад нам только на руку.

— Чем?

— Тем, что теперь я смогу присматривать за тобой почти постоянно, — Оника уколола брата ногтями и отпустила его руку. — Улыбнулся бы хоть, а то сидишь, как на заклании.

— Сегодня я заключаю святой союз брака с собственной сестрой, чего уж тут печалиться.

— Становишься ироничным, Кристар, — девушка рассмеялась. Кроме поведения брата, ее забавляли мысли о том, что он скажет, когда узнает, потомками чьего союза они являлись. — Не принимай эти законы так серьезно. Все они писаны людьми, которые родились, а после умерли. В них святости не больше, чем в побирающихся бедняках и забулдыгах.

Кристар устало вздохнул. Он все никак не мог понять, действительно ли его так сильно поразило то, с какой легкостью Арнора распорядилась его судьбой, или же он просто больше не может видеть мир таким, как раньше.

— Это все настолько абсурдно, что я пытаюсь убедить себя в неслучайности происходящего и привязать все к воле провидения, упрямо сближающего нас все больше и больше.

— В этом есть рациональное зерно, — зная о способностях наследия Первого мага, Оника не удивилась бы, если бы чудесные совпадения, приведшие ее к брату, были подстроены силой, стремящейся воссоединиться со своей половиной.

Пожав плечами на немой вопрос Кристара, Оника посмотрела на стрелки оправленных в самоцветы часов, стремящиеся к одиннадцати.

— Самое занятное еще впереди.

— Ты издеваешься?! — Кристар выглядел поистине несчастным. Весь вечер он надеялся, что все обойдется как-нибудь само собой, но никто не врывался в зал со срочным донесением, дикие звери не нападали на дворец, и торжество плавно скользило к своему финалу.

— Представь, что я просто горничная Рони. В конце концов, вокруг полно церковников, готовых срубить мне голову с плеч, если что-то пойдет не так. Ты же не подведешь меня?

— И как тебе только удается оставаться настолько хладнокровной? — юноша готов был рвать на себе волосы не столько от близящихся ритуалов, сколько от осознания, что его не так уж и пугает предстоящее.