Эри Крэйн - Мятеж

— Предатель! Я доверился тебе! Спас твою жалкую никчемную шкуру! — взорвался Фьорд. Его кулаки сжались, но прежде чем парень успел натворить дел, на его плечо опустилась тяжелая рука отца. Горальд мог поклясться, что чувствует волны жара, исходящие от сына.

— Я сделал это для тебя же, дурак! — лицо Дюка раскраснелось, а глаза, как затравленные зверьки, метались в глазницах в поисках безопасного убежища.

— Ты можешь идти, Дюк, — оборвал его Ройрих. Взгляд мышиных глаз старика не отпускал Фьорда. — Пойдем с нами, парень, с тобой не случится ничего плохого, ты еще до заката вернешься домой.

— Ну уж нет! — Фьорд ощетинился, хоть рука отца по-прежнему крепко держала его за плечо. Немного больше силы и Горальд мог легко переломать сыну кости. — Меня вы не превратите в очередную послушную куклу, которой Церковь будет помыкать вплоть до моей смерти!

— Что не так с этим ребенком? — устало просипел Ройрих и кивнул сопровождающим. — Заберите мага.

Горальд сделал шаг вперед, грубо оттолкнув сына за спину, сверху вниз взглянул на Ройриха и церковников. Эжен, прижав ладонь к губам, испуганно смотрела на супруга. Если он пойдет против воли Церкви, их обоих ждет суд и наказание, в полной мере соответствующее совершенному преступлению.

— Малец слишком взволнован и сам не понимает, что говорит, простите ему его дерзость, — Горальд широко улыбнулся, но этот примирительный жест натолкнулся на мертвую холодность церковников и скучающе-усталое лицо Ройриха. — Это моя оплошность, я слишком мало времени уделял его воспитанию. Сегодня девятнадцатилетие моего сына и, пусть это и не исправит моих прошлых ошибок, я хотел бы отдать ему подарок до того, как он уйдет с вами.

— Отец! — Фьорд не веря своим ушам смотрел на Горальда. Парень мог пытаться противиться церковникам, но с отцом ему было не справиться. До этого момента Горальд не выказывал своего отношения к бунтарским настроениям сына, и на какой-то миг Фьорду показалось, что отец, хоть и в тайне, но поддерживает его стремления.

Ройрих безразлично взмахнул рукой, позволяя Горальду исполнить желание. Мужчина улыбнулся еще шире и, повернувшись спиной к людям, пришедшим за его единственным сыном, крепко сжал Фьорда в медвежьих объятьях.

«Не знаю, что происходит в твоем мятежном сердце, парень, но, надеюсь, я не совершаю самую большую глупость в своей жизни», — думал Горальд, прижимая сына к груди. Фьорд не мог пошевелиться, как от сжимавших его рук отца, так и от растерянности: Горальд никогда не отличался проявлениями отцовской любви.

— Беги и не оборачивайся, — Фьорд услышал тихий шепот отца, а за ним треск камня. Сильный толчок в грудь выбил весь воздух из легких и сшиб парня с ног. Фьорд пришел в себя лежа на спине в паре метров от пробитой в стене дома дыры. Пространство вокруг быстро заполнялось пылью от обрушившегося на головы всех, кто был внутри, каменного свода. Оцарапанную при падении спину саднило, а горло сдавливал кашель.

— Отец…, — Фьорд поднялся на ноги, в нерешительности замерев на месте. Из замешательства его вывел вид натянутого лука в руках мага, оставшегося снаружи дома. Из-за пыли Фьорд не мог разглядеть деталей, но он отчетливо видел голубоватое свечение, исходящее от наконечника стрелы.

Пламя зародилось где-то в глубинах его сознания, еще до того, как Фьорд осознал нависшую над ним опасность. Огонь вырвался на волю безудержным потоком, сумев отклонить полет стрелы. Последняя глубоко оцарапала левое плечо парня, которое всего несколько минут назад сжимала уверенная рука отца.

Недолго раздумывая, Фьорд бросился прочь. Семья Горальда жила на краю селения, невдалеке от шахт, и юный маг быстро скрылся среди россыпи камней. Стрелок ринулся за ним, твердо решив не дать уйти мальчишке, осмелившемуся воспротивиться законам Церкви.

Фьорд бежал, не останавливаясь и не обращая внимания на боль в спине, пытаясь оторваться от преследователя. Не один день он провел среди великанов, чьи каменные пальцы торчали из земли, и лучше многих в селении знал тропы и Верхние пещеры. Фьорд понимал: не нужно быть знатоком этих мест, чтобы идти по оставляемому ним следу на земле. В этот момент он пожалел, что не родился магом камня.

Фьорд торопливо спускался тропами, которые ввели к сверкавшей в рассветных лучах Змей-реке, опоясывающей горы.

Вторая стрела разрезала воздух над головой беглеца и наполнила пространство ослепительным светом. Протирая глаза, Фьорд продолжал идти на ощупь, пока не запнулся о камень и кубарем покатился вниз. Одному везению благодарный, маг огня не разбил голову, ударившись только коленом и расцарапав кожу на ладонях, прежде чем оказался в свободном падении. Все еще плохо видя, он едва успел сгруппироваться, прежде чем с шумным всплеском упал в воду. Бурлящий поток тут же подхватил его, словно щепку, и стремительно понес вниз по течению.

Собравшись с мыслями, Фьорд выпустил из ладоней струи пламени. Их силы давления хватило, чтоб парня вышвырнуло в спокойную воду у берега. Вынырнув на поверхность, Фьорд успел глотнуть немного воздуха и вновь нырнул, до того как в него угодила бы очередная стрела. Осмотревшись, он поплыл к скоплению крупных камней на дне, загребая воду одной рукой.

Когда-то дух горы разгневался на воды Змей-реки за то, что те пытались проточить путь в самое сердце его жилища и скинул в воду гигантские глыбы, чтобы перекрыть русло. Но камни не остановили могущественную стихию: течение унесло их к устью, оставив лишь с десяток у берега.

Эту легенду рассказывал маленькому Фьорду отец. Он рассказал и о подводном ходе, высеченном в скале Змей-рекой и ведущем в Нижние пещеры. Фьорду улыбнулась удача, и он почти сразу заметил черную глотку хода, поплыл быстрее, чувствуя, как в легких заканчивается воздух.

Вынырнув с громким вдохом посреди небольшого грота, Фьорд с трудом выбрался на теплые камни и зашелся кашлем, выплевывая горькую воду, которой успел наглотаться, пока его кружила Змей-река.

По пещере разливалось мягкое свечение от десятков светлячков, затаившихся в щелях между камней. Их манил влажный и теплый воздух — идеальная среда для выращивания потомства.

Глубоко вздохнув, Фьорд закрыл глаза и затих, упершись лбом в каменный пол. Горальд всегда говорил, что слезы — для девчонок, и теперь сын мага земли из последних сил пытался сдержать застрявший в горле комок.

Перекатившись на спину, Фьорд отполз в сторону и забился в углубление в скале. Теперь он был достаточно спокоен, чтобы сосредоточиться на боли в оцарапанном стрелой плече. Рубашка насквозь пропиталась запахами крови и пота, которые не смогли смыть даже буйные воды Змей-реки. Оторвав рукав, Фьорд сжал ткань зубами и вытянул перед собой правую руку ладонью вверх. Над исцарапанной кожей появилось свечение, вскоре превратившееся в пламя. Сделав огонь плотнее и ровнее, он поднес руку к плечу. Запах горелого мяса и отчаяния заложил ноздри, проникая в легкие, пропитывая каждую клеточку тела мага огня.