Александр Карпов - Необыкновенные приключения капитана Шпарина.

Шпарин обратил внимание на редкие сверкающие точки, мелькающие над облаками.

— Спутники?

— «Тарелки», — ответил трансформер.

— В самом деле?

— Инопланетяне, — сказал Малджер. — Орионцы, Центавры, Сирианцы, Мегадроты и парни с Веги… Сегодня их мало. Обычно шныряют толпами. И боевых платформ нет. Куда-то попрятались. Джереми? — позвал он громко. — Где гуманоиды? Куда подевались? Наблюдаю отдельные неопознанные объекты.

— Привет, Малджер! — сказал густой мужской голос. — Рад за тебя! Решился. Соскочил. Молодец!

— В самом деле, парни! — воскликнул Шпарин. — Подумайте и присоединяйтесь. Этот гребаный мир надо перевернуть! Всё в наших руках, вернее в наших нетленных душах. А куда подевались боевые платформы Центавров?

— На обратной стороне Луны, — ответил густой голос. — На темной. Они там. И в поясе Койпера. Готовятся к схватке. Мегадроты сосредоточились на орбитах Сатурна и Марса.

— Что не поделили гуманоиды? — спросил Шпарин.

— Луну!

— Луну-у?

— Ну, да, — сказал трансформер. — Луну. Внутри Луны древняя База парней с Веги и Сириуса. Центавры и Мегадроты собираются оттуда их выкурить.

— Теперь понятно, почему американцы свалили со спутника в семидесятых. Понятно… — сказал Шпарин. — Если они вообще там были. Ну хорошо, Центавры и Мегадроты сцепились за лакомый кусочек нашего ближнего космоса с парнями с Веги и Сириуса, а причем здесь Орионцы?

— А вы их спросите, — нахально ответил трансформер.

— Не впутывайте меня в галактические войны, — сказал Шпарин. — Мне и своей хватает. С темными межзвёздными силами пусть сражаются другие отчаянные парни и девушки. Их достаточно… разных джедаев, Скайуокеров, принцесс Лей и прочих звездных муфлонцев и муфлонок.

— Орионцы выступают в роли посредников, — трансформер повращал нимбом над головой. — Хотят предотвратить конец света. Хотите послушать их переговоры?

Визг, треск, шумы различной тональность, скрежет и писки.

— Абракадабра, — сказал Шпарин.

— Не всегда. Иногда говорят и на нашем. Кстати, шеф, как называют вас ваши женщины?

— Для тебя Михаил Иванович, — сказал Стасик. — Желдерма сисястая!

— Мальчик! Я не женщина и не лезь в мужской разговор.

— Ты ещё и собака, — Стасик пригнулся, уворачиваясь от Шпаринской руки. — Ладно, ладно, я пошутил.

— По-разному зовут, — уклончиво ответил Шпарин. — Склоняют на разные лады.

— Некоторое время назад, — задумчиво произнес трансформер. — Слышал я кое-что интересное в эфире. Разговор между двумя занимательными особами. Говорили на нашем. Практиковались.

— Мало ли какие особы болтают друг с другом.

— Многие болтают. Бывает и часами болтают. Женщины! Но те Орионки вели разговор о неком Мишии. И одна из них, в точности, описала другой приметы. Как бы правильнее выразиться… передала ваш образ… Вас, кажется, можно поздравить с дочкой?

— О-о!.. — у Стасика вытянулось лицо. Он провел ладонью по нечесаной белокурой голове. — Я в шоке, Михал Иваныч!

Облака снова поделились на квадраты. Квадратная серая мгла поволновалась и рассеялась. Появились редкие леса. Просторные поля. Города с островерхими пагодами.

— Национальный колорит, — сказал Шпарин. — В Китай занесло. Растительности нет, весь лес порубили.

— Это Сибирь, здесь живут китайцы, — сказал трансформер. — Перестарался, сейчас вернемся на запад.

Шар над озером завертелся с бешеной скоростью.

— Опять сплошная облачность, — недовольно произнес Шпарин. — Малджер, я теряю терпение!

— Секундочку…

— А вот тут — стоп! — заинтересованно попросил Шпарин.

Огромный город. Старинные крепостные стены из красного кирпича.

— Ну-ка, ну-ка, Малджер, поближе…

Башни с полумесяцами на шпилях. Минареты. Золотые купола. Улицы забиты людьми, стоящими на коленях.

— Их миллионы! Почему они сидят на ковриках? — спросил Стасик.

— У них какой-то праздник, — сказал трансформер. — Таковы, видимо, народные традиции… Интересно, куда мы попали? Я здесь еще не был.

— Это столица моей родины, — грустно сказал Шпарин. — Кошмар!.. Крутите дальше, Малджер. Скажете, когда будем на месте.

— На месте! — почти без промедления доложил трансформер.

— Уху-ху… — прошептал мальчишка. — Это мы! Точно мы!

У воды, на узкой полоске песчаного пляжа, стояли двое и смотрели в небо.

— Как это возможно? — спросил Стасик. — Видеть самих себя. Да ещё сверху?

— Из глубины Субпространства всё видно, — процедил Малджер. — Это понятно?

— Понятно! Это понятно… — сказал Стасик. — Мне непонятно почему тебя, Малджер, нет с нами?

— Иногда бываю резок… — сказал Шпарин.

— Чего уж там, шеф! — трансвормер криво улыбнулся смазанным лиловым ртом. — Я заметил. Нервы. Душа волнуется там, где ей положено волноваться. И опять же для информации — кое-кто, кое-где, ждет вас недождется.

— И где же кое-кто ждет меня не дождется?

— Неподалеку. Совсем неподалеку, в известном вам месте. Вам лучше поторопиться. Скоро стемнеет.

— Нам, Малджер! Нам! — поправил трансформера Стасик. — Это тебе лучше поторопиться. Так что давай обращайся в собаку и разнюхивай дорогу в известное тебе место, куда мы с Капитаном никак не можем вернуться.

— Хватит собачиться, — сказал Шпарин. — И это всё, что наш новый друг может нам показать?

— Не все, конечно, не все. Остальную информацию выдам, когда доставите меня в безопасное место. Надеюсь оно у вас есть? Там, где вас ждут, безопасно?

— Интересно ты, Малджер, заговорил! — возмущенно воскликнул Стасик. — Договоры необходимо выполнять.

— Мы еще ни о чем не договорились. И знаете, капитан, — уныло произнес трансформер. — Мне вдруг расхотелось участвовать в вашем кошмаре. Начинаю сомневаться в ваших чистых помыслах и душевных порывах.

— Странно вы себя ведёте, то устраиваетесь на новую работу, то начинаете капризничать.

— Пожалуй, я вернусь на старую.

— Конечно, Малджер, — Шпарин покивал. — Конечно. Не смею задерживать. Валите на старую работу, в бесплотную жизнь. Катитесь, Малджер, обратно, в своё Субпространство.

Трансформер вскипел и окутался сиреневым облачком.

— Заморочил голову-у-у…

Облачко осветилось, пыхнуло синим пламенем, полетели искры.

— Ты куда? — закричал Стасик, хлопая ладонями и пытаясь схватить призрачный дым.

Облачко пыталось забраться в «помаду». Чистое небо щёлкнуло и мужской голос произнес: «кофе… не буду… не мешайте… раз, два, три, четыре, пять, вышел малдж-жер-р-р погулять… идиот… тебе конец… пять… четыре… три… два… один… зеро-у!..». К островку протянулся голубой луч, ударил в цилиндрик, корпус «помады» раскалился докрасна, полетели искры, луч нарисовал в облачке контур собаки, переливаясь цветами радуги, сделал его объёмным. Яркая вспышка. И на берегу, ступив в лужицу блестящего металла, оставшегося от «помады», замахал обожженной лапой рыжий пес.