Коротыш Сердитый - Колонисты

Ночь прошла спокойно, если не считать, что мы топали. Зорька стала уже уставать и засыпать на ходу, но упорно продолжала волочить ноги. В итоге Ведун подхватил ее на руки и понес, я же обошелся без их помощи, еще в прошлой жизни приходилось сутками не спать, уходя от преследования. Правда, потом вырубался на долгое время, но это было уже в безопасности.

На вершину мы взобрались, когда до рассвета оставалось хорошо если полоборота. Ведун уложил нас головами друг к другу и точно сориентировал по сторонам света — головой к холоду, руки по сторонам, ноги на юг. Название жарко не слишком-то подходило к этому обозначению и мне не нравилось, но кто я такой, что вводить новые названия тому, что уже было до меня многие тысячи лет? В общем шаман расположил нас согласно своим представлениям о ритуале и начал монотонно бубнить себе под нос, заставив перед этим выпить противно-горький отвар. Мерзкое пойло.

И вот тут меня начало плющить. Сначала тело растянули так далеко, как это было возможно, словно руки и ноги стали резиновыми, а неведомые бурлаки все тянули и тянули, накручивая на ворот мои конечности. Сознание не просто раздвоилось — растроилось, раздесятирилось, заполнило собой весь космос от края до края Млечного Пути.

А потом пришла боль. Такая дикая и безудержная, словно каждую клеточку твоего тела разрывали на части и склеивали, а потом разрывали и склеивали заново, стало жарко, нестерпимо, я уже не слышал слов шамана — все превратилось в сплошной бубнеж, потом в гул, затем наступила тишина, звук пропал, зрение отключилось и наступила темнота. Давящая и пугающая, она обволокла мое мятое тело, до сих пор горящее огнем под лучами солнца, проникла в каждый закоулок души, вывернула ее наизнанку, словно изучая под лупой, а потом отпустила. И я расслабился. Размяк, стек киселем с горы, уподобился реке, воде, которая огибает препятствия, пробивает себе путь среди камней или под землей, шлифует камни и полирует до блеска дерево. Сбежав с горы я взлетел к небесам, помогая себе руками как птица, почувствовал легкость и воздушность каждой клеточкой своего тела. Пришло ощущение, что сам я нахожусь снаружи, а тело мое существует отдельно от меня, ходит, двигается, питается. Я даже увидел сверху свое лежащее тело — молодой орк, одетый в безрукавку и свободного покроя штаны. Увидел себя и не узнал — тело, казалось, было чужим, слишком могучим и широким для мальчика. Клыки чуть увеличились в размерах и торчали теперь изо рта как у взрослого. Над телом склонились двое и пытались взывать ко мне, но я не хотел заключать себя в эту физическую клетку — хотелось летать и порхать, легкость и воздушность никуда не исчезла. Но эти двое настойчиво звали меня к себе.

А потом к ним присоединился еще один голосок. Был он тонкий и мелодичный. И еще очень грустный, он звал так, что защемило сердце, захотелось вернуться только чтобы успокоить его, прижать к себе, убаюкивая на груди. Я сделал над собой усилие и внезапная боль скрутила тело и я закашлялся, резко поднявшись. Жидкость, которой напоил меня шаман, потекла изо рта напополам с желчью. Я запачкал штаны блевотиной, мутными глазами осмотрел три зеленые рожи, которые встревожено смотрели на меня. Пока они были расплывчатыми, но уже постепенно обретали четкие очертания.

— МОЛЧУН!!! ТЫ КАК? ЖИВ?! — закричал Ведун.

Я рефлекторно зажал уши ладонями. Они удивились, потом шаман сделал знак остальным и произнес своим нормальным голосом.

— Попробуй настроиться на звук. Я сейчас говорю с тобой одними губами, остальные так не умеют и будут причинять тебе боль.

— ЧТО ТЫ СКАЗАЛ? — завопил Сарумян. — Я ТЕБЯ НЕ СЛЫШУ!

— Аааа, — заорал я. — Прекратите говорить.

— Все придет в норму. — Ведун выпрямился и залепил в ухо своему ученику. — Я же четко сказал, держи его. Спасибо девочке скажи, это она его вернула. Он только ради нее и вернулся, а то так бы и ушел на Остров Рождения.

— Да, я виноват. — Покаялся Сарумян. — Но он слишком силен, я не смог справиться.

— Тебе надо было только привязать душу к телу, пока происходила трансформация, я же объяснял.

— Простите, учитель, я еще молод и не так опытен как вы.

— Для меня это тоже первый раз. — Пробормотал Ведун. — Проводить инициацию боевой двойки это очень сложный процесс, а тут еще и возраст. Но хорошо то, что хорошо кончается. Молчун, пришел в себя?

— Похоже что да. — Теперь голоса вернулись к своему обычному состоянию, но добавились еще новые ощущения присутствия других живых существ. — Все закончилось?

— Да. — Кивнул Ведун. — Посмотри на себя, разве ты не замечаешь изменений?

Руки стали мощными и узловатыми, кожа приобрела прочность стали, я потыкал в нее и не ощутил даже намека на боль и прогиб мышцы. Во всем теле появилась такая неизмеримая мощь, что казалось, я смогу раздавить камень. Что я и проделал, подхватив булыжник и просто растерев его в пыль.

— Как твои ментальные способности? — спросил Ведун, повернувшись к Зорьке, после моей демонстрации.

Сама девочка тоже изменилась — стала выше и как будто плотнее, ее отнюдь нельзя было назвать слабой, наоборот, она стала чем-то похожа на меня, если не лицом, то статью. Точно вторая половина. Ее движения были выверенными и плавными, тогда как мои рублеными и резкими, словно я слон в посудной лавке. Инь и Янь блин. Зорька посмотрела на меня и улыбнулась, а в голове возникла ее мысль:

«Ну как тебе обновленное тело, Молчун?»

«Здорово!», — также мысленно ответил я. — «Ты сейчас можешь читать все мои мысли?»

«Я вижу тебя насквозь, переродившаяся душа из другого мира». — Глаза Зорьки искрились весельем, Ведун понял, что между нами идет ментальный диалог. — «Не бойся, тайну твоей памяти я никому не открою, тем более, что ты рожден истинным орком, ведь так вы называете мой народ? Все же учур наше самоназвание, но осознавать, что кто-то придумал твой образ в другом мире и величает его по своему, согласись, довольно приятно. Хотя нас там и воспринимают как детей Тьмы, к которым мы не имеем никакого отношения, тебе ли не знать?» — Зорька поклонилась. — «Спасибо тебе, что выбрал мой народ как свой собственный, не затаил обиду на духов, подаривших тебе жизнь в незнакомом для тебя обществе и теле. К тому же в твоей памяти много интересного, что недоступно нам».

«Ты как-то резко поумнела. И что, теперь будешь копаться во всякой погани?». — Мысленно проворчал я.

«Это все обряд, он словно открыл во мне затаенные резервы. Но если тебе будет приятно, то я не смогу сравниться с тобой в рукопашном бою, хоть и получила практически такое же тело, как и у тебя, только чуть-чуть слабее. Что же насчет погани… — чертовка улыбнулась, — то я нахожу ее весьма любопытной, в которой еще нужно разобраться».