Гленда Ларк - Та, которая видит. Запах зла

Он был прав. Мы находились у южного конца озера шириной в три-четыре мили, а северный его конец даже с вершины холма было не разглядеть.

— Может быть, в деревнях на берегу живут птицы-дастелцы, — предположила Флейм, — и мы сможем узнать об этом у них. — Сейчас она была такой же, как раньше.

— Если мы их не найдем, можно спросить обычных жителей, не происходит ли где-то чего-то странного, — сказала я, не сомневаясь, что ответ на свой вопрос мы получим.

— Я могу летать вокруг, пока не замечу отсветов дун-магии, — предложил Руарт.

В конце концов нужные сведения мы добыли именно так, как рассчитывала я. Деревенские жители были только рады поговорить о свалившихся на них несчастьях, хотя их рассказы и были довольно путаными. Как нам сказали, что-то очень странное происходило на острове посередине озера. Там раньше существовало селение, в котором жили сборщики панданы и их семьи, теперь же по какой-то непонятной причине приблизиться к острову стало невозможно.

Когда я стала расспрашивать о подробностях, крестьяне только переминались с ноги на ногу и обменивались боязливыми взглядами. Не могли они подплыть к острову, и все тут. Никто больше не хотел теперь заниматься и сбором панданы, поскольку не было никакой уверенности, что удастся вернуться домой. Люди стали исчезать. Должно быть, виноваты духи озера… С другой стороны, говорила же девушка из соседней деревни, что ее захватили какие-то чужаки…

О дун-магии никто ничего не знал — здесь жили богобоязненные менодиане, как они с гордостью сообщили мне… ну, слухи-то, конечно, ходили… Жители деревни были напуганы. На берегу озера видели незнакомых людей, они без спроса и ничего не заплатив забирали лодки, а если хозяева возражали, то заболевали и умирали. Лучше было не высовываться, когда на берегу появлялись чужаки, лучше было спрятаться и позволить им брать, что они хотят. Старосте деревни хватило смелости послать донесение повелителю в Мекатехевен, но до Мекате было далеко, а наместник в Порфе сидел тихо как мышка и не осмеливался и пискнуть без приказа начальства.

Сборщики панданы с радостью готовы были предоставить нам лодку, хоть и за безбожно высокую цену, но категорически отказались быть проводниками.

— Придется уж вам самим мутить воду шестами, — сказал один из них, — это дело ваше. Только не рассчитывайте, что мы поможем вам разбудить чудовище. — Другие сборщики, собравшиеся вокруг нас, закивали. Не знаю, были ли эти слова метафорой…

Я осмотрела лодку. Это была широкая плоскодонка, рассчитанная на то, чтобы перевозить груды листьев панданы, а не людей. Управлять ею было трудно. Следопыт тут же вскочил в лодку и все обнюхал, оставшись, по-видимому, довольным, потому что улегся посередине и громко заколотил хвостом по дну.

— В какой стороне остров? — спросила я.

— Прямо на север, — сказал хозяин лодки, показывая вдаль.

— Ты свихнулся, Скедрисс, — сказал ему какой-то старик. — Не увидишь ты больше своей лодки.

Тот только пожал плечами.

— Ну и что? От нее все равно никакой пользы — никто из нас не отважится выйти на промысел. А денежки мне пригодятся: кормить-то семью ведь нужно.

Я пообещала, что сделаю все от меня зависящее, чтобы вернуть лодку, и мы принялись торговаться. Сначала нам не удавалось договориться: хозяин лодки заломил совершенно сумасшедшую цену; однако когда я предложила в уплату еще и осла, мы ударили по рукам, и лодка стала нашей. Думаю, что после такой сделки парень перестал тревожиться о том, получит ли лодку обратно.

— Уж не собираетесь ли вы отправляться сразу же? — ошеломленно спросил Скедрисс, увидев, что мы начали грузить в лодку свои пожитки.

— Почему бы и нет? — пожала я плечами.

— До заката остается всего час!

— А сколько времени плыть до острова?

— Часа два, а то и больше, если заплутаете: ведь будет уже темно. Хотя, если подумать, вы скорее всего заблудитесь и при дневном свете.

— Мы отправляемся немедленно, — положила я конец его возражениям. Заблудиться я не боялась: если Мортред где-то поблизости, Взгляд поможет мне его обнаружить, я ведь увижу багровое свечение.

Скедрисс пожал плечами и протянул мне шест.

— На озере есть несколько глубоких мест, где шест не достает до дна, — сказал он. — Тогда гребите веслами. Течение направлено с юга на север, только оно очень медленное всюду, кроме устья Попрыгуньи, — он показал в сторону, — и истоков Лентяйки на северной оконечности.

— Что за Лентяйка? — поинтересовался Дек.

— Ну, Лентяйка — это река, хоть и не такая, как Попрыгунья. На самом-то деле Лентяйка по всей длине судоходна, по ней можно добраться до побережья на плоскодонке вроде этой. Вот обратно плыть трудно из-за встречного течения… Мы раньше сплавляли по Лентяйке пандану на бамбуковых плотах до самого Раттиспи.

— Думаешь, ты сумеешь справиться с этой лоханкой? — спросил усевшийся на нос суденышка Руарт. — Она и на лодку-то не очень похожа.

— Выкрутимся, — буркнула я, укладывая последний мешок.

— Я умею управляться с шестом, — сообщил Дек.

Я уже собралась запретить ему это, когда сообразила, что мальчишка вовсе не хвастается: он ведь всю жизнь плавал на ялике по мелководью бухты Китаму. Я протянула Деку шест.

— Так я и знала, что не напрасно прихватила тебя с собой, — сказала я ему.

Дек ухмыльнулся и с помощью собравшихся на берегу сборщиков панданы оттолкнул лодку от берега.

Мы с Флейм вооружились веслами и стали помогать Деку направить неуклюжее суденышко через узкую полоску чистой воды к зарослям панданы.

— А теперь куда? — спросил Дек. Это был не праздный вопрос: на первый взгляд мы оказались перед сплошной стеной растительности — кошмаром для любого путника. Пандана росла купами, каждая высотой в человеческий рост; потом нам предстояло узнать, что бывают и вчетверо более высокие… Каждый куст имел центральный ствол, похожий на бочонок, от которого отходили стебли с расположенными на них по спирали длинными узкими листьями. Плотные листья длиной в три-четыре шага были желтоватыми в середине и зелеными по краям; они оказались усажены устрашающего вида шипами. Стебли, словно не выдерживая веса листьев, сгибались посередине, так что кончики листьев доставали до воды.

— Ну и страшилища, — пробормотал Дек, — похожи на зелено-желтых пауков.

— И больших пауков, — с почтением сказал Руарт.

От нашей лодки расходились волны, и пандана закачалась. Я заглянула в черную глубину воды и разглядела толстые корни, переплетающиеся друг с другом, образуя сплошную сеть, в которой запутывались отмершие листья: они служили пищей этим растениям-самоедам. Нам повезло: пандана росла не сплошняком. Она образовывала плавучие острова разного размера: от трех-четырех кустов до больших скоплений, тянущихся на несколько сотен шагов. Только высаживаться на эти острова не хотелось: листья, вооруженные смертоносными шипами, торчали со всех сторон, угрожая пришельцу.