Елена Кароль - Заря в Академии Крови

— А теперь я проведу инструктаж по зельям.

Сконцентрировавшись и внимательно слушая драука, я кивала, но не бездумно, а тщательно запоминая, что есть что. По себе знаю — если хочешь быть целым и здоровым, то лучше неукоснительно соблюдай инструкции, какими бы противными они ни были. Сама-то я нет-нет да и грешила… ладно, вру — почти всегда делала так, как мне было удобнее, но вот подводить Закыра и положившегося на меня Аррисша я не хотела. Это я вся в лечебно-магических татуировках, и мне достаточно суток на восстановление, чего точно нельзя сказать о женишке — даже от окна вижу, как он до сих пор бледен и по виску стекает одинокая капля пота…

Дхар, неужели ему так больно?

Невероятный коктейль из эмоций вдруг оскудел и прекратил существование. Она дотронулась, он это почувствовал физически, но в то же время на ментальном уровне сознания образовался вакуум. В первую секунду ему даже показалось, что он оглох: ни единой эмоции — ни положительной, ни отрицательной. Он даже на мгновение глаза приоткрыл, чтобы увидеть — да вот же она! Такая близкая… и такая далекая.

Мягкие подушечки женских пальцев бережно и невероятно аккуратно втирали в кожу восстанавливающую мазь, словно это не они совсем недавно без сомнений и сожалений разорвали на части мертвую химеру.

Сосредоточенное лицо, отсутствующий равнодушный взгляд… почему? Почему??!

Первая мазь, вторая, третья… он уже давно не пытался понять, что с ней снова происходит, потому что боялся. Боялся… понять.

Он.

Боялся.

Дед, за что?!

— Что ж, инструкциями я тебя обеспечил, понимание увидел… обедайте, не буду мешать. Мы с Вурдесом подойдем минут через сорок, он кое-что нашел в библиотеке, думаю, стоит обсудить.

Заинтриговав, драук откланялся и снова, как и утром, запер нас, причем даже не пытаясь сделать это бесшумно.

Хм… а сейчас-то зачем? Неужели до сих пор думает, что сбегу? Глупо. Я достаточно осознаю степень как опасности, так и ответственности и не собираюсь выглядеть дурой прежде всего перед самой собой.

Да и Дхар с ними, с мужиками! Вечно всякую ерунду себе надумают, а мне потом отдувайся.

— Зайчонок, будем кушать?

— Зайчонок? — Закыр лишь недовольно блеснул глазами и промолчал, но Клим, в отличие от него, сдерживаться не собирался и закатился в громком хрюкающем смехе. — Он в каком месте зайчонок? Да в нем полтора центнера весу! Ты где таких зайцев видала, Зорь?

— Зато у него зубки… большие.

Критичным взглядом пройдясь по всем четырем клыкам, еще и кивнула. Да уж, зубки у него — будь здоров — не у каждого хищника такие есть.

— И ты думаешь, он так отъелся на одной морковке?

— Почему на одной? Зайцы и капусту тоже едят. И корешки, и траву, и кору… нет, ты не думай, я не садистка какая — я дам то, что Аррисш принес. — С усмешкой взяв в руки тарелку с картофелем и мясом, размолотым в пюре, вооружилась ложкой и поудобнее устроилась на стуле, заранее пододвинутом к постели Закыра. — Ну что, масик, открывай ротик, будем обедать. Ну? Что упрямимся? Режим нарушаем?

— Давай без «масика»? — Его голос прозвучал глухо и раздраженно, но в меру.

Что ж, я только начала. У меня есть еще сорок минут.

— Давай. — Покладисто кивнув, я зачерпнула пюре и поднесла к его губам, а когда он послушно открыл рот, но при этом немного настороженно нахмурился, видимо не веря в мое послушание, сначала положила еду и тут же довольно причмокнула: — Ах ты мой хоро-о-оший. Закырушка, ты просто чудо. Правда, вкусно? Кушай-кушай, золотко, поправляйся поскорее. Как же мы без тебя, могущественного, дальше-то будем, а?

Принципиально не замечая, как он недовольно сопит, пыхтит и раздраженно сверкает глазами, но тем не менее каждый раз послушно открывает рот и позволяет себя кормить, я причитала и причитала, расписывая наше дальнейшее «печальное» будущее. А все потому, что рядом с нами в самый ответственный и решающий момент не будет его, самого незаменимого и самого идеального.

— Хватит.

У меня оставалась в тарелке последняя ложка, когда он не выдержал и натуральным образом зарычал.

— О нет, надо съесть все, иначе…

— Я не о еде!

— Да? — Прикинувшись тупенькой, я удивленно округлила глаза: — А о чем?

— О тебе и твоих умозаключениях!

— Э… прости? — Не собираясь отступать, я соскребла остатки со дна и, набрав ложку с горкой, настойчиво поднесла к его губам. — А-а-ам?

— Зарина, я не шучу. Прекрати вести себя как идиотка!

— Я? Идиотка? Я…

А вот теперь самое время разыграть следующий акт спектакля.

Часто-часто заморгав, я активировала одну из татуировок, предназначенных исключительно для того, чтобы испытывать эмоции по заказу. После того как в прошлом году я два месяца проторчала в приюте при храме Светлой, где была обязана вести себя тише воды и ниже травы, а также смиреннее ручной собачки, я зареклась пользоваться этим презентом Плетельщика, но сейчас был тот самый случай, когда это было необходимо.

Я заставлю тебя сожалеть о своем необдуманном поступке!

Первая слеза, дрожь губ… я действительно была на грани, испытывая наведенные эмоции глубоко и искренне — только так возможно обмануть того, кто читал меня как раскрытую книгу.

— Но я думала, что тебе будет приятна моя забота, а ты… — Слезы полились уже ручьем и, не выдержав, я сорвалась со стула, а затем и вовсе забилась в угол между столом и стеной так, что он меня не видел, но прекрасно слышал. Сдерживаться я не собиралась, рыдала в голос. Навзрыд, с тем самым смаком, который невозможен, если действительно не верить в свою правоту.

Удивительно, но мне даже шушь поверил, прекратив жевать кусок сыра и торопливо спрыгнув со стола на пол.

— Зорь? Зорь, ты чего? Зоря-а-а! Ты меня не пугай! Плюнь на кретина! Ты самая лучшая, самая умная и хорошая! Зоря-а-а!!!

— Спа… спаси-и-иба-а-а… — Стиснув шушика, но так, чтобы не раздавить, я подтянула колени к себе и, обняв их руками, продолжила реветь.

Никогда не понимала тех девиц, что все свои проблемы решали слезами, но, к сожалению, именно сейчас был тот самый случай. Редкий мужик может оставаться равнодушным, когда рядом кто-нибудь ревет. Вот и этот чурбан смог продержаться всего минут шесть.

— Зарина… Зарина, прости. Я совсем не это имел в виду. Зарина. — Его голос звучал глухо и даже несколько напуганно.

О да! Что, думал, я упущу из вида тот момент, что ты читаешь эмоции? Не на ту напал! В моих эмоциях сейчас можно утопиться!

— Зоренька, прости. Пожалуйста… ты не идиотка. Ты умная и красивая.

Придурок.

— И я больше ни слова против не скажу, честно! Нравится тебе звать меня масиком — зови! Зарина-а-а… — под конец простонав, Закыр снова выругался, потому что рыдания тише не становились.