Пол Кемп - Буря Теней

Несколько человек в толпе — наверняка ополченцы, сменившиеся со службы — выкрикнули проклятья в адрес Ордулина.

— Когда Селькирк приведёт свою армию, хулорн? - закричал один.

— Мы хотим поразвлечься! - крикнул второй.

Тамлин поднял кулак и выдавил из себя улыбку.

— Не могу поверить, что дошло до такого, - сказал он Ривалену. - Как получилось, что страна оказалась на грани войны, и никто этого не осознаёт? Мы же будем убивать друг друга из-за пустяков, из-за лжи.

Ривален искоса взглянул на него. Золотые глаза шейда сияли, как пятизвёздники.

— Так будет и так всегда было. Я прожил две тысячи лет и понял, что люди всегда убивают друг друга из-за пустяков. Исключения встречаются редко.

— Ваши годы превратили вас в циника, принц, - мягко сказал Тамлин.

Ривален засмеялся, звук был жёстким, похожим на барабанную дробь.

— В реалиста, хулорн. Сквозь призму истории всё кажется пустяками. Возносятся и рушатся империи, живут и умирают люди. Некогда огромной частью мира правила Джаамдатанская империя. Вы когда-нибудь слышали о ней?

Тамлин почувствовал себя невеждой, отрицательно качая головой.

— Конечно нет, - продолжал Ривален. - Она известна лишь учёным. И всё жё джааматанцы верили, что навсегда изменили мир. Люди обманывают себя, считая, будто события, участниками которых они являются, имеют огромное значение для истории. Это редко так. Одна империя ничем не отличается от другой.

— А как насчёт Нетерила, принц? Даже я слышал о нём. Существование Нетерила меняет мир до сих пор.

Ривален небрежно взмахнул рукой, прочертив в воздухе след из тени.

— Нетерил исключение. Единственное исключение. Но даже он когда-нибудь исчезнет из человеческой памяти. Всё преходяще, хулорн, и лишь одно остаётся неизменным — конец.

Тамлин хмыкнул.

— Я ошибся на ваш счёт, принц. Вы хуже циника. Вы нигилист.

Ривален пожал плечами.

— Вещи таковы, какими являются, что бы мы не думали на этот счёт. Наша задача — найти смысл в бессмысленности, пока ещё можем. Это делает меня нигилистом?

Улыбка Тамлина увяла. Он завидовал двухтысячелетней перспективе Ривалена.

— Вы верующий человек, принц?

Глаза Ривалена вспыхнули и сузились.

— Бестактный вопрос? - смутился Тамлин. - Извиняюсь, если так. Я подумал...

Ривален взмахнул рукой, на пальцах которой были надеты кольца. Вокруг него заклубились тени.

— Это не бестактность, хулорн. Это прямота. Одна из тех вещей, которые мне в вас нравятся.

Тамлин почувствовал, как расцветает от похвалы Ривалена. Он ценил её не меньше — а возможно даже больше — чем когда-то похвалу отца.

— Я спрашиваю потому, что недавно обдумывал вопросы веры. В моей жизни, я имею в виду. Наш разговор напомнил мне об этом.

— Кризисные времена приводят к подобным раздумьям, - ответил Ривален. - И да, среди моего народа я считаюсь истово верующим.

Это признание немного удивило Тамлина.

— Могу я в таком случае поинтересоваться, каким богам вы поклоняетесь?

Ривален посмотрел в безлунное небо. Когда шейд снова опустил взгляд, он тепло улыбнулся, хотя эта улыбка казалась странно угрожающей из-за его клыков.

— Я поклоняюсь лишь одной. Богине.

— Правда? Из всех, кого я знаю, только жрецы поклоняются единственному божеству.

— Я и есть жрец, хулорн.

Тамлин натянул поводья и посмотрел на Ривалена. Охрана на мгновение растерялась, но быстро взяла их в кольцо.

— Жрец? Я думал, вы... кто-нибудь другой.

— Маг?

Тамлин кивнул.

— Я и жрец, и маг. Теург, как зовёт меня мой народ.

Уважение, которое Тамлин испытывал к Ривалену, удвоилось.

— Это редкое сочетание, принц.

— Возможно, не настолько редкое, как вы считаете. Моя вера никогда не вступала в противоречие с магическими изысканиями.

— Значит, вы поклоняетесь Мистре?

Ривален посмотрел на него с непроницаемым выражением.

— Нет.

Он указал на дорогу, с его пальцев струились тени.

— Продолжим путь?

— О, конечно.

Тамлин развернул свою кобылу, и они снова тронулись. Вокруг сомкнулись охранники.

— Мистра — не единственная богиня, которая рада практикующим Искусство в своих экуменических орденах. Вы не задумывались о том, чтобы избрать собственного бога, хулорн?

Тамлин улыбнулся и покачал головой.

— Нет. Религия не манит меня, принц. Таким же был и мой отец. В крови Ускевренов деньги, а не вера.

— Вы — не ваш отец, хулорн.

На это Тамлин ничего не ответил, хотя такие слова были ему неким образом приятны.

— Нужно лишь, чтобы вас призвали, - сказал Ривален.

— Ни один бог или богиня не станет меня призывать, принц, - Тамлин попытался засмеяться, но смог выдавить лишь натянутую улыбку.

— Призыв не всегда исходит от самого божества, - заметил Ривален. - Иногда он проходит через посредника — другого последователя веры.

Тамлин почувствовал на себе взгляд Ривалена, но не стал встречаться с ним глазами. Он понимал, что предлагает ему шейд, и чувствовал искушение согласиться.

— Вы даже не назвали мне имя богини, которой поклоняетесь.

— Действительно, - согласился Ривален. На какое-то время он замолчал, потом сказал: - Я дал вам причины доверять мне, не так ли?

Вопрос удивил Тамлина.

— Конечно же.

— Я даже чувствую, что между нами зародилась дружба. По крайней мере, начала зарождаться. Я не ошибся?

Тамлин покачал головой.

— Не ошиблись, и ваши слова радуют меня. Я чувствую то же самое.

Тени вокруг Ривалена сгустились.

— Милорд хулорн, вы знаете обо мне очень мало, и боюсь, что несвоевременный рассказ о моей вере может вбить между нами клин. Моя вера... редко встречает понимание.

Тамлин вспомнил Эревиса Кейла, неожиданное признание, что тот поклоняется Маску, богу теней и воров. Признание Ривалена не могло быть хуже этого. Он сказал:

— У меня мало предубеждений относительно вопросов веры.

Ривален натянул поводья лошади и посмотрел на Тамлина, изучая его лицо. Тамлин натянул поводья лошади и встретил взгляд Ривалена.

Наконец, Ривален сказал:

— В таком случае, я расскажу вам то, чем практически никогда не делился с чужаками не из моего народа. Секрет, если желаете.

— Я никому его не выдам, - ответил Тамлин, обрадованный этим проявлением доверия.

Ривален кивнул, вздохнул.

— За свои две тысячи лет я понял, что всех людей во все времена объединяют утраты и боль. Не каждому человеку доводится познать любовь или испытать радость, зато каждый знает, что такое утраты и боль. Страх тоже всем знаком. И в конце концов, все люди познают пустоту ничто.

— Это так, - медленно согласился Тамлин, хотя он не был уверен, что до конца понимает, о чём речь.

Ривален посмотрел в его глаза.

— Это осознание привело меня к Шар, хулорн. Я поклоняюсь госпоже потерь.