Пол Кемп - Порождение Тени

— В последнее время Сембию преследует множество бед. В будущем нас ожидают новые испытания. Огненный дождь и продолжительная засуха привели к плохим урожаям и пожарам на западе. Ярость драконов принесла разруху на север. Люди толпятся в городах, ставших обителями различных болезней. Зима для королевства будет тяжёлой.

Он сделал глубокий вдох и закашлялся. Когда кашель прошёл, он продолжил:

— И всё же нам предстоит перенести и другие невзгоды. Мы знаем, что эльфы вернулись в Кормантор и готовятся забрать себе то, что, как они считают, принадлежит им по праву. С нашей помощью они победили демонфей, но кто знает, к чему обратятся их амбиции теперь? А Кормиром правит незрелая девчонка-королева, и дворяне там разве что в открытую не бунтуют. Так что сейчас более, чем когда либо прежде, — он поглядел на Терба, — необходима стабильность, выдержка, политическая мудрость. Всё это воплощал Кендрик Селькирк, и воплощает его кузина, разделившая с ним имя и кровь. Так что мой долг — выдвинуть кандидатуру Мирабеты Селькирк на пост главной правительницы Сембии.

Председатель призвал к голосованию за вторую номинацию, и снова половина присутствующих закричали «За!»

— Номинация подтверждена, — сказал председатель, стукнув молотком по кафедре. — Будут ли другие кандидатуры?

Зал молчал. Битва разразится между Мирабетой и Эндреном.

— В соответствии с традициями, — сказал председатель. — Мы продолжим речами. Кто выступит за кандидатов?

Встали почти все присутствующие, кроме Мирабеты и Эндрена. Лоссит выбрал одного, потом второго. Пока процессия советников превозносила достоинства то Мирабеты, то Эндрена, Элирил услышала по меньшей мере два удара колокола из колокольни Зала Совета. Речь держали не все присутствующие, но и этого было достаточно, чтобы подтвердить то, что они и так знали — голосование пройдет с небольшим отрывом.

Всё это время Элирил не отрывала глаз от дверей, ожидая, когда прибудут жрецы Тира с телом Кендрика. Она знала, что тётя позаботилась об этом, и знала, что труп Селькирка назовёт имя своего убийцы. Долгое отсутствие жрецов раздражало её всё сильнее. Но Мирабета не показывала никаких признаков волнения или нетерпения.

Когда наступил короткий перерыв, уоллмены подошли к своим лордам и леди, чтобы дать совет или получить короткие инструкции.

— Отрыв будет небольшим, — сказала Мирабета племяннице. — Слово не взяли ни Инмин, ни Вирдон.

— Я это заметила, — ответила Элирил. Она прочистила горло. — Тётя, когда прибудут жрецы с телом Кендрика?

Мирабета улыбнулась и прошептала:

— Они сейчас снаружи. Я устроила так, чтобы их задержали на улицах.

Элирил не смогла скрыть удивления.

— Зачем?

Мирабета коснулась своей волшебной серьги.

— Чтобы их появление произвело драматический эффект. Смотри, племянница.

Председатель ступил на помост и снова открыл заседание. Элирил и остальные уоллмены вернулись на свои места.

— Продолжим речи, — заявил Лоссит.

Прежде чем успел встать кто-либо ещё, Мирабета, нарушив традиции, поднялась на ноги, желая получить слово. По залу пробежал удивлённый шёпот. Неожиданный поступок графини, казалось, застал представителя врасплох, но он быстро взял себя в руки.

— Графиня Селькирк. Желаете… высказаться?

Мирабета вышла из-за стола и зашагала к постаменту. Она опёрлась руками о кафедру с выражением сдержанной скорби.

— Это заседание преждевременно. Кендрик был для меня не просто главой государства. Он был моим возлюбленным кузеном.

По всему залу раздались удивлённые возгласы. Их перекрыл голос Терба. С покрасневшим лицом и трясущимся брюхом он возмущенно заговорил:

— Это незаконно, председатель! Она не может выступать в свою пользу! Это неслыханно!

Председатель призвал собрание к порядку, и зал постепенно затих. Прежде чем он смог заговорить, Мирабета наградила Терба ледяным взглядом.

— Я не желаю выступать в свою пользу, Зарин Терб. На самом деле, я отзываю свою кандидатуру.

Она сделала паузу, пока собравшиеся вздыхали и обменивались удивлёнными взглядами. Элирил заметила, что Вирил и Инмин внимательно прислушиваются к графине. Та продолжила:

— Даже если совет признает меня достойной занять пост главной правительницы, я не смогу принять его до тех пор, пока не получу ответы на вопросы относительно смерти моего кузена.

Никто не осмелился возразить её словам. Элирил улыбнулась, когда наконец-то всё поняла, а её тётя продолжала:

— Я… — она покачала головой. — Нет, не только я. Никто из нас не может смотреть в будущее, пока мы не ответим на вопросы прошлого. Столица кипит от слухов. Сможет ли новый главный правитель занять свой пост, когда над Ордулином, над всей Сембией, нависли такие тучи? С этим делом следует разобраться раз и навсегда, и это следовало сделать ещё до высшего совета. Давайте же покончим со сплетнями. Только тогда мы сможем продолжить выборы.

В тот же момент, как будто её слова стали сигналом, в зал вошла процессия жрецов. Все головы повернулись в их сторону. Воцарилась тишина.

Первым вошел верховный аббат Тира, Фелдинор Джемб. Его тёмно-синюю робу с золотыми весами на груди охватывал белый пояс. На левой руке он носил белую льняную перчатку, а на правой — чёрную кожаную. Элирил знала, что последняя символизирует потерянную руку Тира.

— Входите, верховный аббат Джемб, — пригласила его Мирабета.

Джемб кивнул и провозгласил:

— Судья следит за этим собранием. Да не промолвят лжи ничьи уста.

Несколько членов совета подняли руки и произнесли ответ:

— Ведь истина — инструмент правосудия.

Выше всех была поднята рука Мирабеты, и её голос был самым громким. Элирил оценила иронию.

Следом за верховным жрецом в помещение вошли шестеро младших клириков. На них тоже были надеты синие робы и белые и чёрные перчатки, а на поясе у каждого висел боевой молот. Они несли тело Кендрика на деревянных носилках. Его укрывал синий саван.

— Ваш выбор момента безупречен, — сказал Эндрен Мирабете. — И это подозрительно.

Мирабета сумела принять облик оскорблённой невинности, вместо того, чтобы разозлиться.

— Перед советом я приказала принести сюда тело моего кузена, но это ни для кого не сюрприз. Председатель одобрил эту идею. Мы все должны узнать правду. Ты станешь возражать, Эндрен Корринталь?

Эндрен нахмурился и сел в кресло.

— Разумеется, нет.

— Предполагаю, возражать не будет никто? — спросила Мирабета, и решила, что молчание — знак согласия. — Пожалуйста, поднимитесь сюда, верховный аббат.

Жрецы Тира прошли по залу мрачной процессией. Советники смотрели на них. Мирабета сошла с постамента и вернула молоток председателю. Младшие священники опустили носилки на возвышение и отступили в сторону.