Федор Василенко - Новая сила (фанфик полностью)

Для несовершенств. Но ты - другое дело.

Злость нагнеталась. Благородная ненависть на себя в первую очередь, за то, что чуть не позволил с собой сотворить. Они не хотят тебя видеть?! ПЛЕВАТЬ!!! Они - никто. И звать и никак. Они пыль у твоих ног. Делай, что хочешь. Пусть это глупость, зло и несусветная чепуха, но ты - делай, что хочешь, потому, что ты - лучше. Ты - вправе. Будут против - уничтожишь. Сотрешь с лица земли.

Погибнешь сам? Плевать. Бывает. Главное, что ты сражался за себя, за свое право сидеть на законном первом месте, и творить любую чепуху. Потому, что ты - демон и выше их всех вместе взятых. А они - никто. Не согласны? Что ж, пусть докажут! Встанут на твоем пути и погибнут!

Поднимутся все против тебя, и ты заберешь с собой столько, сколько сможешь! Потому, что ты жаждешь. Единственный, несмотря ни на что жаждешь этого иррационально. А значит - ты создан для этого. А если создан для этого, значит - право имеешь.

Я со злым торжествующим хохотом поднял револьвер. И выстрелил.

В стену с каким-то дурацким портретом. Стоял бы сейчас передо мной вживую - убил бы человека. Злое ликование переполняло. Они хотели загнобить меня?! Оставить одного, потерянного и одинокого?!

Я их уничтожу. А те, кто зачитывал мне "напутствие", грозил штрафами и смотрел искоса будут первыми, кого настигнет несчастный случай. Потому, что - никто! Ни мать, ни отец. Ни полицейский, ни судья, ни президент, ни Господь Бог права не имеет мне говорить, что делать! Хотели оставить меня у разбитого корыта? Пусть попробуют заставить. Я, погибая, буду рваться к их сердцам! Чтобы сожрать у них на глазах.

Тело наливается почти забытым злым пламенем. Мощь переполняет меня.

Хохот заполняет пространство и, кажется, вокруг хохочет легион. Обвожу револьвером полукруг, расстреливая обойму в безумном веселии. Окно, стена, дверь, кофейная полка...

Мгновение тишины. Дымок тянется ввысь над скобкой прицела.

И как холодный душ... Как леденящий, разрывающий душу клинок.

Тихий, наполненный болью стон за дверью.

В два гигантских прыжка оказываюсь у двери и распахиваю. Чтобы увидеть конец своей жизни окончательно. Время остановилось.

За дверью тихонько оседала беременная Гермиона, а на цветастом сарафане расплывалось кровавое пятно. Она тянула ко мне руку, что-то бессвязно лопоча...

Нет... НЕТ!

- Я-я так... хотела увидеть тебя... сказать прости. Мне некуда больше идти было, я никому не нужна... прости меня, прошу!

Безумие тьмы схлынуло, а ему на смену пришел необъятный всепоглощающий ужас. Что я наделал?! Душа разорвалась на тысячу крестражей.

Это же Гермиона... моя девочка, милая Гермиона, беременная моим ребеночком. А ты убил её своими руками. Она пришла, незваная, просить последнее прощение, забытая, одинокая и никому не нужная...

А ты просто стрелял, в злом безумии.

Завыв раненым зверем падаю перед ней на колени. И, собрав последнюю волю в кулак, подхватываю тело, и без всякой палочки, какой-либо аппарации и прочего, шагаю сквозь пространство в больницу святого Мунго. Окажись на моем пути Волан-де-Морт, я уничтожил бы его одной мыслью.

- ДОКТОРА СЮДА!!! - мой рев пронесся взрывной волной по всем закоулком громадного здания. Люди высыпали, как горох.

- Мистер Поттер...

- Если она умрет, я разнесу всю больницу камень за камнем!!! - рычу неистово. Боль и отчаяние разрывают душу. Разве до этого были страдания? О-нет, дорогуша, это были цветочки. Вот если она умрет, вот тогда ты будешь СТРАДАТЬ.

И даже ярость тебя не убережет от Сам-знаешь-Какой участи.

Гермиона, девочка... плевать, что ты там делала, я сам не ангел. Женщина, которое носит мое дитя. Которое погибло по моей вине...

Душу свело судорогой. Я упал на колени, и прислонившись к лбом к двери палаты прошептал:

- Господи, только бы она осталась жива. Только бы они были живы...

Минуты тянулись бесконечно. Часы в коридоре больницы тикали с громкостью отбойного молотка - бах-бах. Ах ты страдалец! Мучился тут один! Ей было много хуже! Столько месяцев, беременная, одна-одинешенька, отвергнутая всеми. Даже в Азкабан бросилась, доведенная до ручки в поисках искупления. И даже там оказалась не нужна.

Что же я наделал...

Вышел взмыленный доктор. Я кинулся к нему, и ухватил за плечи, чуть не разорвав того надвое. Тот даже вскрикнул от боли.

- Что с ними?!

- Мистер Поттер! Держите себя в руках! - взвизгнул врач, болезненно скривившись. - Можете расслабиться - все хорошо.

Я просто рухнул на пол. Лежал на спине и с облегчением хохотал, ликуя. А слезы непрерывным потоком текли по глазам.

- Понятия не имею, каким чудом так получилось, - продолжил тем временем доктор. - Наверное, это единственная траектория, которой могла пролететь пуля навылет, не повредив особо ни матери, ни ребенку.

- Ребенок цел?! - неверующе вскидываюсь.

- Цел ваш ребенок. Произошли преждевременные роды, естественно. Но, поскольку мадам и так была на девятом месяце, и с опозданием, то все в порядке. И, прошу прощения, оговорился. Не ребенок, а дети. Мальчик и девочка.

Внезапно стало очень-очень хорошо-хорошо. Теплое нечто разлилось в груди, даря тепло и блаженство.

Все хорошо. Неужели я заслужил это?

Нет, конечно. Это просто дар. Иногда жизнь дарит что-то хорошее просто так. Живи и радуйся. Будь счастлив.

- Можно? - робко спрашиваю у доктора. Тот ухмыляется и кивает на дверь, мол - иди.

Захожу, и первое, что попадает в глаза - двойная детская кроватка. Два славных малыша. Черноволосая девочка, по хмурым бровкам уже сейчас понятно - та ещё штучка. И спокойно-уверенно сопящий парень, солидно сложивший ручки на пузике.

Это мне ли недавно не было ради чего жить?!

Я медленно вдыхаю, и перевожу взгляд левее. А там - Гермиона. Смотрит с такой всепоглощающей мольбой, что я вздрагиваю, подаваясь вперед.

- Как... он? - еле-еле спрашивает она.

- Не он. Они.

- Они?! - её очи счастливо и с удивлением распахиваются.

- Да. Они.

Новоиспеченная мама откинулась на подушки и улыбнулась сквозь слезы. Судорожно скомкала одеяло на груди.

- П-прости м-меня...

- Не смей. Я уже простил. И остался должен, за такой-то дар, - я снова и снова перевожу взгляд с девушки на колыбель, и вновь на мать своих детей. - Разрешишь остаться с тобой?

Становлюсь перед ней на колени и целую кончики дрожащих пальцев, комкающих покрывало. Её глаза наполняются слезами. Она силится выдавить хотя бы звук, но не может. Наконец получается:

- Ты разве не уйдешь?

- Могу ли я бросить свою семью? Никогда.

Хватаю её руку и сжимаю в своей. Перевожу взор на детскую колыбель.

Никогда.