Альвина Волкова - Стальная: наследие авантюристки (Гордость черного дракона) (Часть 1) (СИ)

— Ты-ы ррр!!! — зарычал мужчина, барахтаясь на полу, как рыба на суше.

— А, это ты! — тут же признала хриплый голос и надменный тон.

Потирая ребром зеркала висок, мысленно подсчитала убытки. Цифра заставила застонать. Страха? Нет его я не ощутила. Все произошедшее показалось столь нереальным: начиная с сундука и заканчивая этими двумя, что даже грешным делом подумала — сплю, но… Но это была реальность. О чем свидетельствовали ноющие локти и колени.

— Отдай браслет, — наконец поднявшись с пола, потребовал красноглазый.

До фольклорного вампира незнакомец недотягивал: кожа радовала глаз ровным золотистым загаром, на скулах играл гневный румянец, да и клыки изо рта не торчали. Хотя, когда скалился на горгулью, то заметила жутковатый белоснежный ряд из клыков. Но все же не то. Тогда, кто он?

Лохматая бестия как раз играла упомянутой махиной, и, услышав, что требует красноглазый, точным ударом направила его к моим ногам.

— Этот что ли? — подняв подкатившийся предмет, легко защелкнула тот на запястье.

— НЕТ!!! — то ли взвыл, то ли взревел мужчина и бросился на меня.

В глазах была такая жажды крови, что я заслонилась рукой и испуганно взвизгнула: — «Не подходи!» Раздался грохот. И тишина.

Открыв глаза, лицезрела, как припечатанный к стене незнакомец медленно оползает на пол. На его руках горели браслеты. Точно такие же, только парные и с рубинами.

Перебирая лапами, и оттопырив зад, горгулья приблизилась, смотря едва ли не со щенячьим обожанием. Сперва ткнулась мордой в руку, сжимающую зеркало, потом в живот, затем села на задние лапы, раскрыла крылья и радостно завиляла хвостом с огромным шипом на конце. С неимоверным трудом признала в клыкастой лохматой морде своего верного товарища по играм.

— Лохматик! — ахнула я, осев по дверному косяку на пол.

В гостиной гуляли сквозняки. Заткнуть разбитое окно оказалось не так-то просто. Очередной раз, отдирая скотч от одежды, я бранила Лохматика на чем свет стоит, но тот только вилял хвостом, и самозабвенно слюнявил обивку дивана. Впрочем, я и не ожидала, что он поймет и проникнется.

Помню, мне исполнилось лет пять, хотя возможно и шесть, но в школу я тогда еще не ходила это точно. Баба Маша откуда-то принесла беспородного щенка, и попросила позаботиться. Я насторожилась, но мне безаппеляционно сунули лохматый комок с мокрым носом и глазами бусинами в руки, и сказали — держи. Что мне с ним делать, я тогда понимала плохо, хотя, как и любой ребенок, мечтала о собаке. Но, одно дело, когда за воспитание четвероногого друга берется мама, а другое — ты сама, со всеми вытекающими из подобной затеи последствиями. Я до сих пор с содроганием вспоминаю погрызенную обувь и подолы сарафанов, за которые доставалось естественно не щенку, а хозяйке. Темнее менее, Лохматик нашел ключи к моему сердцу. С ним мы были неразлучны. Вместе гуляли, вместе играли, вместе принимали ванную. И я очень переживала, когда родители запретили ездить навещать его. А забрать домой не дала баба Маша.

В нынешнем виде, Лохматик или сокращенно Матя или Матик выглядел несколько устрашающе, этакая помесь собаки Баскерилей с мантихорой. Хотя смотрел на меня все так же преданно. Чем и подкупал.

— Матя! — прикрикнула на расшалившегося… хм, расшалившуюся горгулью, — марш в ванную.

Горгулья вильнула хвостом и удивленно воззрилась сквозь длинную челку. Пришлось отвести его в ванную и приказать ждать. Эту команду Матик, всегда выполнял лучше всего.

Оклемавшийся красноглазый делала вид, что здесь он что-то наподобие мебели.

— Так и будешь стоять? — раздраженно буркнула в его сторону, — Помог бы, девушке.

— Это приказ? — тут же ощерился он.

Надо же, какие мы нервные! Я окинула мужчину оценивающим взглядом и пожала плечами.

— Нет.

— Тогда ты и сама неплохо справляешься.

Я сделала большие глаза и продолжила клеить. «Впрочем, он мне еще по телефону не шибко понравился. Хам и сноб», — мысленно скрипнула зубами.

И все равно неприятно, особенно когда неожиданно порезала руку о стекло. Порез получился глубоким, и кровь тонкой струйкой потекла по запястью под браслет.

— Остановись!! — закричал в самое ухо красноглазый, хватая за запястье.

При ближайшем рассмотрении я увидела, что обе его руки изрезаны когтями и тоже кровоточат. Но поразило другое, его кровь по консистенции и по цвету напоминала жидкий деготь с красным отливом, и она словно хищник почуявший добычу, тягучей струей скользнула к ране, а затем, смешиваясь с моей кровью, потекла к браслету. Только наша кровь впиталась в браслет, в камне появилось изображение свернувшегося черного дракона. В голове зашумело, и сердце бешено застучало в груди.

— Я просто порезала руку, — процедила сквозь зубы, кривясь от боли, — Отпусти.

Моментально руки мужчины разжались, точно его электричеством шарахнуло. Даже скривился, как от боли.

— Ты же теперь…, - возмущенно пыхтел он, — ты теперь… ты хоть понимаешь?!! Ты теперь…

— Что я теперь? — вздернула нос.

— Ты дура! Идиотка безмозглая! — почти со стоном бросил мне в лицо и схватился за голову, как если бы его начала мучить мигрень.

— Сам дурак, — насупилась я.

Поспешила на кухню, где держала все медицинские препараты и принадлежности. Бинты купила еще вчера. Точно шестое чувство подсказало купить, хотя дома год как валяется один нераспакованный.

О том, что произошло, я не знала, что и думать. Галлюцинация? Обман зрения? Надо бы разобраться. Та-ак, где моя аптечка?

Свой порез залепила пластырем. Кровь уже перестала течь, даже ранка затянулась. А вот с его ранами придется повозиться. Где-то тут у меня была перекись?! А, вот она!

— Матя, в ванную! — заглянув к горгулье, облегченно вздохнула, видя, что вместо крылато-когтисто-шипастого чуда, на коврике растянулся огромный лохматый пес.

Пустив воду, вытащила таз и поспешила в гостиную, но так и застыла, занеся ногу над порожком. Этот тип, скинув потрепанный плащ, закатал рукава белоснежной шелковой сорочки, весьма умело заделывал окно, усердно оклеивая дыру газетой и полиэтиленовыми пакетами. Мышцы бугрились под полупрозрачной тканью, длинные красивые ноги обтягивали черные бриджи, небрежно запиханные в кожаные сапоги. Каждое его движение было не просто красивым — умопомрачительным.

Меня точно кипятком окатили. Как то сразу стало трудно дышать. Последний мой роман закончился лет пять назад. Мы расстались друзьями, но видеть этого изменника все равно не хотела. Было еще несколько встреч, но все не серьезно.

— Э-э, — промямлила я, чтобы хоть что-то сказать.

Меня прожгли гневным взглядом, но я решительно сделала шаг на встречу. Алые глаза подозрительно сощурились, серповидные зрачки чуть сузились. Отмела крамольную мысль о линзах. Не похоже, что бутафория.