Роберт Энтони Сальваторе - Рассвет Короля (ЛП)

Король Огненный Шлем ждал ее в центральной цитадели города, крепости внутри крепости. Когда она доехала до главных ворот этой крупной и неприступной твердыни, то увидела на балконе короля, руками сжимавшего железные перила, и в замешательстве смотрящего на городской внутренний двор, стены и кровавые поля. Он заметил ее и кивнул одобряюще, но его глаза сразу вернулись к полю боя.

«Его плечи осунулись под тяжесть всего этого», — подумала Алейна.

Она вручила узды дежурному у двери и поднялась по лестнице в покои короля, войдя через дверь из коридора, в тот момент как Огненный Шлем вернулся с балкона.

Он был человеком средних лет, мускулистым и высоким, с длинными руками, тонкой талией и широкими плечами, так что, когда он стоял прямо, а его руки свободно свисали по бокам, то его предплечья, в самом деле, были далеки от его бедер. Он носил густую бороду, еще скорее каштановую, чем седую, и имел мощный лоб со своеобразными бровями, спутавшимися над его большим и толстым носом и уходящими под его вьющиеся длинные каштановые локоны.

Он был одет в блестящие доспехи и плотную пурпурную накидку поверх них, а широкий, тяжелый полуторный меч с огромной рукоятью висел в ножнах на его правом бедре — король Сандабара, был леворуким. Смотря на грозное оружие, Алейна был поражена, что он мог вытянуть его, хоть и имел длинные руки.

Но он мог, и мастерство Огненного Шлема в сражении было известно Алейне, хотя она редко отваживалась отправиться в Сандабар до этого трагического случая. Сильный человек не боялся сражения, и на протяжении многих лет сам возглавлял многие разведывательные группы против налетчиков-орков.

— Мой сеньор, — сказала она с кратким поклоном.

— Рыцарь-капитан, — вежливо ответил он. — Могу ли я снова высказать свою благодарность вам за службу Сандабару?

— Вы нуждались, а Сандабар всегда был союзником Серебристой Луны, — ответил Серебряный рыцарь.

— «Нуждались»? — повторил он с иронической усмешкой. — Действительно, у вас есть дар преуменьшать. Я без командиров, Рыцарь-капитан.

Он двинулся к креслу перед пылающим очагом и предложил ей сесть напротив него, и когда она подошла, достал необычной формы бутылку прекрасного бренди и налил по бокалу.

— Это не так, — сказала Алейна. — На ваших стенах много ветеранов, мастеров оружия и стратегии. Они не были повышены на более высокие должности только потому, что ваши командующие занимали свои места так долго, до…

Она сделала паузу, поскольку не хотела его расстраивать.

— Пока дракон не бросил на них камень, а? — закончил король, и, вручив ей бокал, поднял свой в безмолвном тосте за мужчин и женщин, погибших в этой трагедии.

— У вас есть много способных, король Огненный Шлем, — сказала она после глотка, — И бесспорно, фанатично верных королю и городу. Все стены вокруг заполнены прекрасными воинами.

— Даже прекрасным воинам нужен прекрасный лидер, — заметил он. — Но недооценивайте из скромности свою ценность для Сандабара в эти темные дни. Я не хочу слышать это, я говорю вам. Даже в обязанностях нормирования… — он сделал паузу и улыбнулся, когда она вздрогнула.

— Да, вас ранит, необходимость просить детей не обращать внимание на пустые желудки и ворчание в животе, — продолжил король Огненный Шлем. — И все же вы делаете это, потому что вы провели работу по подсчету и узнали размеры порций, которые необходимо соблюдать, чтобы мы смогли дожить до зимы. Но что потом? Разве не станет труднее найти пищу, когда снега станут глубоки?

— Если осада орков будет сломана, то мы найдем союзников, — ответила Алейна. — Дворфы…

Огненный Шлем поднял руку.

— Не говорите мне о них, — предупредил он. — Они оставили вашу родню — они оставили вас — умирать у Красного потока. Они ютятся в своих недоступных норах. И это с самого начала их вина — вина старого короля Бренора…

— Мой король, я прошу вас сосредоточить энергию на проблемах под рукой, — посмела прервать Алейна.

— Действия дворфов время от времени относятся к тем проблемам.

— Действительно, но я доверяю королю Эмерусу и королю Коннераду. Если они смогут найти путь от своих осажденных ворот, то они прибудут на помощь Сандабару.

— «Если они смогут найти путь», — повторил король, и его ударение на первое слово, раскрывало его сомнение, что такое случится. Она понимала его разочарование — он высказал ей это несколько раз за последние дни, поскольку еды стало недостаточно и жертв стало больше.

В свою очередь Алейна указала Огненному Шлему, что треть населения Сандабара была дворфами, и многие имели родственные связи с дворфскими королевствами, особенно с цитаделью Фелбарр.

— В любом случае, мы должны стоять за свою землю, — сказала Алейна. — Больше всего я обеспокоена волшебниками.

— Землетрясения от ударов их молнии заставили трещать мои кости, — ответил король. — И множество трупов врагов оставили дымиться на поле.

— Их удары и в самом деле были смертельны, — согласилась Алейна, — но я попросила, чтобы они подготовили больше защитного волшебства и они отказались.

— Каббледар — упрям, — признал король Фирехельм, говоря о волшебнике, который возглавил маленькую, но опытную гильдию волшебников Сандабара. — Их молнии валят гигантов и удерживают драконов на расстоянии. Их огненные шары сжигают гоблинов и орков без счета. Что вы хотите еще, чтобы они сделали?

— Внешняя стена нуждается в ремонте во многих местах, — сказала она, и поставила свой стакан на маленький столик между креслами. — Мы сможем сдержать орды в течение одного дня, в то время как волшебники кастуют заклинания создания камней и железных стен, для…

Она замолчала, когда проследив за взглядом короля к своему бокалу, увидела, что оставшаяся жидкость дрожит как воды потревоженного пруда. Мгновение спустя, прежде чем Алейна могла бы спросить, что бы это могло быть, она почувствовала дрожь глубоко у корней цитадели, глубоко в основании Сандабара.

Долгая и низкая вибрация продолжала расти и усиливалась, как грохот начинающейся лавины.

На стене, защитники тоже почувствовали дрожь и сразу поняли, что это было больше, чем наступление оркской орды, которая в своей ужасной действительности, снова надвигалась.

— Там, — Даути сказал Серебряному Колоколу, хватая своего друга за рукав и поворачивая его к себе. — Боги!

Возглас недоверия хорошо отразил первоначальную реакцию Серебряного Колокола, на открывшийся перед ними странный и ужасающий вид на главную сторожевую башню города около северных ворот. В угасающем свете дня зигзаги сверкающих молний поднялись по каменным стенам, потрескивая синими искрами внутри и снаружи бойниц. Через одно окно пара мельком увидела солдата, дрожащего и дымящегося, охваченного искрящейся волшебной молнией. На вершине башни охранники смотрели на волшебное восхождение и знали, что были обречены — настолько, что двое спрыгнули с крепостной стены, и, пролетев пятьдесят футов, разбились об землю.