Флейм Корвин - Вор и убийца (СИ)

Но не сейчас. Я обязан жизнью кому-то неизвестному и должен отработать долг. Бог воров Харуз или демон, как назвали его церковники, не простит, если я не отплачу по долгу крови. Однажды я нарушил клятву, и ночных крыс стерли в прах, как будто их и не было, а прежнего Николаса Гарда не стало…

Огни гостиницы появились как всегда неожиданно.

Во дворе освещенного фонарями трактира переминалась с ноги на ногу немолодая женщина в поношенном платье фермерской жены. У ног женщины стояла большая корзина, доверху наполненная яблоками. Крестьянка робко пыталась обратить на себя внимание, но сновавшая туда-сюда прислуга Кампо совершенно не замечала её.

— Почем товар?

Усталое лицо озарилось надеждой. Не слушая цену, я протянул три серебряные монеты из кошелька, что получил от Фосса 'на расходы'. Дрогнувшим голосом фермерша залепетала слова благодарности, неуклюже наполнила куль фруктов и протянула его мне. На эти деньги она дотянет до весны. Я заметил на пальце крестьянки кольцо вдовы и испытал жалость к её детям. Фермерская доля тяжела, мне ведомо это не понаслышке.

Покинув седло, я с удовольствием ощутил под ногами землю.

Никогда не был мастаком в верховой езде. Мышастый, очевидно чувствуя это, все время норовил досадить мне, и я надумал подкупить его. Седой и почти беззубый конюх Кампо прошепелявил о слабости Мышастого. Яблоки! Я показал жеребцу краснобокого красавца. Конь зло и с подозрением покосился на меня и чуть не откусил пальцы, затем требовательно посмотрел на куль яблок. Его фырканье стало довольным. Я дал Мышастому второе яблоко, но сейчас жеребец отошел на второй план.

Как и её госпожа, служанка была одета во все черное. Камеристка молча подошла к фермерше и, не произнеся ни звука, протянула монету. Не столь щедрую как моя, но для крестьянки и это было за счастье. Получив куль, служанка развернулась к гостинице. Глядя ей в спину, я вдруг почувствовал на себе чужой пристальный взгляд. Из окна второго этажа, отодвинув занавеску, смотрела она. Вся в черном, строгая и величественная, в такой же маске, как у горничной.

Она появилась в трактире три дня назад. Я доканчивал ужин, когда во двор вкатилась темно-серая крытая двуколка. Лицо возницы прятал глубокий капюшон, и он больше походил на мертвеца, чем на живого человека: в его скупых движениях не было ни капли лишнего.

Расплывшись в широкой улыбке трактирщика, Кампо поспешил во двор встречать новых гостей. Двуколка привезла двоих. Госпожа внимательно выслушала Кампо, что-то кратко ответила и протянула тугой кошель. Гостиничные слуги приняли у горничной багаж, карета укатила обратно в ночь, а новая постоялица и её камеристка переступили порог 'Гуся и окорока'. Пропустив горничную вперед, госпожа на миг задержалась и сквозь прорези в маске окинула взглядом холл.

Я смотрел на неё, как завороженный. Сначала взгляд притягивался её платьем из дорого черного сукна, оно бросало открытый вызов моде своим мрачным цветом, полным отсутствием разрезов и высоким глухим воротом, а затем я понял, что от дамы в черном исходит какая-то сила, суть которой оставалась тайной. Это ощущалось явственно, и, наверно, не мной одним. Облик новой постоялицы не показался кому-то из прислуги или гостей неуместным либо карнавальным, и она была красива. Почему-то я был уверен в этом, несмотря на маску, плотную шаль на плечах, перчатки и сверхстрогое платье.

Сейчас она пристально смотрела на меня, словно ожидала чего-то. Я натянул поглубже широкополую шляпу и попытался сделать вид, что не заметил внимания к своей персоне, а, когда снова глянул наверх, в окне никого не было.

Таинственная леди вызывала во мне жгучий интерес. Утром встретил её на лестнице. Аромат её духов поманил к себе, словно свет ночного мотылька. Я попробовал завести разговор, и был обожжен взглядом, она обошла меня стороной словно пустое место. Но её запах сказал, что она не только красива. Она еще и молода. Запах никогда не врал.

Я зло и протяжно выругался. Меня тянуло к юбке, будто зеленого юнца!

Внимание привлек нарастающий шум. Через несколько минут в просторный двор 'Гуся и окорока' въехали четыре кареты без гербов и дюжина всадников. Вооруженные до зубов слуги напоминали бандитов.

Пребывание в трактире становиться занимательным. Показавшийся из гостиницы Кампо остановился на пороге в учтивой позе. Он не выглядел озабоченным, ребята у него крепкие, и все знают, где припрятан верный клинок.

Каждый экипаж привез по три человека. Они сбились в кучу и принялись о чем-то таинственно шептаться. Мне стало смешно. Они тоже были в масках, шляпах и длиннополых плащах как на карнавале в Цилирии. Настоящие заговорщики.

Вскоре они подозвали хозяина трактира, и после короткого разговора в руки трактирщика перетекло целое состояние. Да, репутация вещь прибыльная.

Когда дюжина господ в плащах последовала в гостиницу, я отвернулся. Не мог скрыть ухмылку. Я все еще улыбался, когда проходивший мимо заговорил, и его голос я не спутал бы ни с одним другим. Красная маска скрывала Конрада Дамана.

Минуту я стоял в оцепенении, наблюдая сквозь окна, как в холле осматриваются двенадцать масок. Я размышлял, как поступить дальше, и не сразу заметил, что ладонь опустилась эфес шпаги. Это отрезвило. Я вор, а не убийца, и месть нужно подавать холодной. Передав Мышастого уставшему ждать помощнику конюха, я посильней натянул поля шляпы и двинул в гостиницу, не спуская глаз с красной маски. Никаких мыслей, что делать дальше, я не имел и, действуя по наитию, переступил порог гостиницы.

Стараясь не привлекать к себе лишнего интереса и не оборачиваясь лицом к Даману, я неспешно обогнул вновь прибывших. Я превратился в слух. Как же хотелось обострить его! Как мне не хватало магии воровского бога!

— Господа, — раздалось из-за спины, — встретимся внизу, а пока у каждого есть по часу.

— Пожалуйста, ключи от ваших номеров, — произнес Кампо, — пойдемте, я покажу.

Я поднимался по лестнице. Позади застучали подбитые каблуки дюжины пар сапог. Я должен знать, где остановится вице-король!

Наш номер располагался в конце коридора, что очень кстати. Замешкавшись у своей двери, я осторожно посмотрел через плечо, чтобы запомнить, где поселится красная маска. Номер Дамана оказался рядом, на противоположной стороне и отлично просматривался через узкую щель незакрытой двери. Я не зажигал светильник, и со стороны щель не заметят.

Я делал это сотни раз, затаился в темноте и ждал. Ждал, сам не зная чего, но ждал. Коридор был тих и пуст. Я не спускал взгялада с двери в номер Дамана. Медленно протекли сначала пять минут, потом десять. Пятнадцать. Со стороны лестницы послышались шаги.