Евгений Решетов - Полночь - время колдовства

Леди Женевьева окинула взглядом комнату и проговорила:

- Георг, Харник обыщите остальной дом и чердак. Горан приведи сюда Велену и лошадей.

Я выскочил из дома и направился к тому месту, где мы оставили девушку. Хотелось броситься к ней со всех ног, но я понимал, что во время бега мой слух будит, не так хорош, и я могу пропустить некоторые звуки, которые возможно будут очень важны. Так что я шел обычный шагом, прислушиваясь к окружающему пространству.

К огромному облегчению я нашел Велену там, где ей и положено было быть. С нескрываемой радостью я подскочил к ней и даже хотел обнять, но она подозрительно отстранилась.

- Яко это с тобой?

- Рад тебя видеть, - сказал я правду.

Девушка проигнорировала мои слова и спросила:

- Почему так долго?

- По дороге расскажу.

Я схватил за узды лошадей, и мы пошли в деревню.

- Рассказывай, - потребовала Велена.

- В общем так, в деревне никого нет, кроме одной женщины.

- Как это никого нет? А куда же все делись? - удивилась девушка.

- Не знаю. Никаких следов, и предположений тоже.

- А яко говорит эта женщина?

- Ты знаешь, она в основном молчит, - задумчиво произнес я, вспоминая ее крик.

- Как это?

- Сама сейчас все узнаешь. Нам вот в этот дом без двери.

В проеме я увидел имперцев о чем-то бурно совещающихся. К ним тут же подскочила девушка, и начала внимательно слушать их разговор. Я же, не заходя в дом, повел лошадей в конюшню. Завел в стойла, высыпал в ясли из, тут же найденного мешка, овса, и вот теперь пошел в дом.

Имперцы все так же на повышенных тонах препирались. Спор шел о том, ночевать ли нам в этом доме или нет.

- Он удобен для обороны в случае нападения, - громко говорил Георг.

- А куда мы отступим в случае чего? - задал вопросом Харник и победно посмотрел на воина.

- Мы не отступим.

- Ой ли! А если их будет прорва. Даже ты не устоишь. И сложим мы свои драгоценные косточки прямо тут.

- Ночёвка в лесу - это не выход. Бедняжка может не выжить, - с оттенком стали в голосе проговорил Георг, кивнув на женщину.

- Так она и здесь может помереть, - не отступался Харник. - Это дело не хитрое.

- Здесь ее удобней защищать.

На секунду возникла пауза. Харник еще не сдался, но пока ему в голову не приходили новые доводы.

В этот момент я произнес:

- Может не стоит так переживать из-за нее? Она же уже нежилец. Духи скоро заберут ее.

Имперцы так на меня посмотрели, словно, это я виноват в ее прискорбном положении.

- Мы не можем бросить ее! Она униситка, - разорвал тишину возмущенный голос леди Женевьевы. В доказательство она показала на святой круг, который смирно лежал на груди женщины.

- И что? - не понял я.

Благородная махнула рукой и тихо буркнула:

- Дикарь.

Георг внушительно посмотрел на меня и проговорил:

- Мы ее не бросим в любом случае - это не обсуждается. Не знаю как ваши Духи, но нам этого Единый не простит.

- Ладно-ладно, - произнес я, примирительно поднимая руки.

Леди Женевьева сурово посмотрела на что-то порывающегося сказать Харника и проговорила:

- Ночуем здесь, а завтра утром поищем следы людей за пределами деревни.

Он разочарованно закрыл рот и покачал головой, всем своим видом показывая, что не одобряет этого, но перечить дворянке не решился.

Отряд начал располагаться на ночёвку. Мы поделили ужин, который состоял из вяленой рыбы и мяса, и каждый примостился в облюбованном им углу. Так уж получилось, что я оказался рядом с Георгом.

Я отрывал зубами куски от рыбы, и смотрел на спину Велены, которая сидела возле потрескивающего горящими поленьями очага и понемножку отщипывала от своей рыбины.

- Любишь ее? - тихо, так чтобы не услышала девушка, спросил Георг, проследив за моим взглядом.

- А разве не заметно? - вопросом на вопрос ответил я.

- Ты в таком возрасте, когда любая увлечённость кажется любовью. Скажи, тебе страшно?

- Да.

- А за кого тебе страшнее? За себя или за нее? Готов ли ты защитить ее ценой своей жизни, чтобы она имела возможность продолжить жить с другим человеком, нарожать от него детишек, любить его? Не отвечай мне, подумай над этим, и ответь себе. И тогда ты поймешь, любишь ее или нет.

Первой мысль было послать имперца куда подальше и посоветовать не лезть в чужие отношения, но затем я задумался. Георг умел находить нужные слова, западающие в самое сердце. Подсознательно не ожидаешь от грубоватого на вид воина подобных речей, но этот почти двухметровый колосс иногда мог нащупать потайные струны души и движением вербальной руки выдать на них головокружительный мотив. Я серьезно задумался, погрузившись в себя, и не замечал никого и ничего вокруг, кроме Велены. Воин, увидев мое состояние, отодвинулся и подсел к Харнику. Они тут же начали о чем-то тихо беседовать. Я не спускал взор с девушки. Слабое пламя очага четко обозначало ее силуэт. Его плавные линии вырисовывались в темноте. Я сидел в тени, отбрасываемой телом девушки, и, пожалуй, впервые начал понимать, что она может не стать моей. Тлевшая в груди уверенность, что я все-таки добьюсь ее, тихо затухала. В маленькой северной деревушки не так много парней, и там были шансы на ее благосклонность, ведь в любом случае ей пришлось бы выбрать кого-то себе в мужья, а я был неплохой партией. А вот теперь мы направляемся в империю. Там тысячи соблазнов, непроходимая тьма людей всех национальностей и вероисповеданий, сотни дорог и возможностей, а уж, сколько у такой красавицы будет поклонников, знатных и не знатных, мне не хотелось даже представлять. На этом поле боя под названием любовь, я чувствовал себя растяпой и неумехой. Я утлым суденышком, попавшим в морской шторм, за секунды пойду ко дну, наблюдая как богатые галеоны, будут штурмовать корабль Велена. Здесь не пригодиться мой лук, моя реакция, моя ловкость. Здесь нужно нечто иное, чем я, к сожалению, не обладаю. Я тяжело вздохнул и повесил голову. Я не готов мериться с тем, что она будет с другим. Она должна быть только моей. Значит ли это, что я ее не люблю? Время покажет любовь это или что-то другое.

Наступила тревожная ночь, полная необъяснимой жути, по крупице вытеснившей любовные переживания. Холодный свет звезд равнодушно проникал в дом через окно. Беспокойно шумели деревья на легком ветру. Крепчал мороз. Ощущение мистической угрозы разливалось буквально в воздухе. Я вдыхал ее и выдыхал. Внутри сжался упругий комок расшалившихся нервов. Кончики пальцев вздрагивали каждый раз, как звучал какой-нибудь, пусть даже легкий, шум, будь то трест мороза или завывание ветра в трубе очага. Сон даже не пытался попробовать закрыть мои веки и унести в страну грез. Ему был чужд напрасный труд.

Я удивлялся Харнику. Как, как он это делает? Колдун, как пить дать колдун. Кривоносый имперец уже крепко храпел, испуская заунывные рулады, будто пес, воющий на луну. Он оказался не одинок в своей чудесной способности. Леди Женевьева беспокойно поворочалась и тоже заснула. Рядом с ней горкой лежали доспехи, сама она спала в толстой войлочной рубахе и таких же штанах. Ее щит лежал под головой девушки, а меч под рукой. Даже во сне она была готова кромсать и резать врагов.