Евгений Решетов - Полночь - время колдовства

Совсем рядом раздалось рычание. Буквально в паре метров. Если бы не туман, то я бы увидел зверя. А так произошло то, чему я сам иногда не могу дать объяснение. Я не успел подумать стрелять или нет, как стрела отправилась в полет. Прозвучал визг раненного животного. Я точно знал, что раненого, что это был не предсмертный визг. Мои уши с точностью интерпретировали этот звук. Такой тонкости слуха, точнее, возможность улавливать различные оттенки звуков и расшифровывать их, я тоже не мог дать объяснение.

Яков возбужденно спросил:

- Загубил?

- Ранил, - раздосадовано ответил я.

Парень не стал спрашивать, откуда я это знаю. За восемнадцать лет он действительно неплохо меня узнал. Пожалуй, Яков был наиболее близким мне человеком в деревне, за исключением отца. Другом бы я его не назвал, но вот товарищем да. Да и вообще даже товарищей у меня было не много. Когда я не был занят делами деревни или своими, то любил проводить время за книгами, доставшимися мне от матери, а это не способствовало заведению близких знакомств с людьми, которые читать и писать почти не умели, разве что свое имя могли накарябать неровными буквами, и попробовать по слогам прочесть пару строчек из какой-нибудь книги для детей.

Я посмотрел на Якова и произнес:

- Дай мне половину своих стрел.

Он без возражения протянул мне пять штук, понимая, кто лучше их использует. За то время, которое он потратит на один выстрел, я успею выпустить как минимум четыре стрелы.

Итак, у меня четырнадцать стрел, у Якова пять. Хватит ли нам такого запаса снарядов? Время покажет.

Еще один рык раздался в тумане. Еще одна стрела унеслась во мрак. В ответ тишина и разочарованный скрип моих зубов.

Яков держал стрелу на тетиве, но не стрелял. Он сознавал, что в таких условиях только чудом может попасть в цель, ночью, в тумане, на звук... нет, лучше подождать пока волки покажутся из белесого молока, зависшего в воздухе, и только тогда стрелять, а пока надеяться, что я перестреляю их раньше этого мига.

Нервы были натянуты до предела, как и тетива, холодившая тонкой нитью щеку. Пальцы подрагивали, готовые в любую секунду разжаться. Время тянулось, словно, вечность. Я чувствовал, что волки здесь, что они бродят вокруг нас. Ожидание прекратилось неожиданно. Сколько не готовься к нападению, но оно всегда происходит неожиданно. Волки как по команде, стаей выметнулись из лесу.

Я еще никогда так быстро не стрелял. Тетива непрестанно била по рукавичке. Эти хлесткие удары слились в один протяжный звук, за которым я не сразу различил человеческие голоса. Из тумана, позади нас, оттуда, откуда мы пришли, вынырнули три мужские фигуры. Даже в такой смертельно сложной ситуации мозги, получившие знания не из одной книге по оружию прекрасно выдавали информацию о пришельцах. Одна фигура с ног до головы была закована в блестящие стальные латы, с полутораручным мечом в руке, известным под названием "бастард", который имел искусно выполненный полузакрытый эфес, обладающий дужкой для защиты пальцев. В другой руке обладатель бастарда держал длинный миндалевидный стальной щит с непонятным в темноте гербом. Еще одна фигура размахивала блестящим двуручным мечом. А третья была вооружена двумя длинными, изогнутыми кинжалами с прямыми кардами, загнутыми на концах. Неожиданная троица сходу разогнала стаю. Еще бы, двуручник с одного удара разрубал животное пополам. Меч и щит тоже знали свое дело, скупые, но смертельные выпады, сражали волков. Вихрь кинжалом полосовал серых убийц на кусочки. Я не сразу понял, что мы спасены, настолько все это быстро произошло. Вокруг не было ни одного живого волка, только трупы и фрагменты тел, на красном от крови снегу. Даже раненых животных не было. Все были прямиком отправленные в волчью загробную жизнь, кто гоняться за зайцем, а кто убегать от охотника. Сизые кишки из распоротых животов, серые мозги из разрубленных удлиненных черепов, и кровь, алая, горячая, мои глаза не знали, за что зацепиться - такое зрелище впервые предстало передо мной.

Обладатель двуручника, отправив свое страшное оружие в ножны, прикрепленные за спиной, произнес устало, обращаясь ко мне:

- Прекращай.

- Что простите? - не понял я, пытаясь унять нервную дрожь и отнять взгляд от трупов.

Он, стирая тыльной стороной ладони, брызги волчьей крови с кожаного нагрудника, покрытого заклепкам, мотнул головой в сторону моего колчана.

Я повернул голову и увидел, что моя правая рука бессознательно пытается нащупать там оперение стрелы, но колчан был пуст.

- Лихо ты стреляешь, - продолжил простуженным басом все тот же воин.

- Есть такое, - проблеял я.

- Где здесь ближайшая деревня? - резко сменил тему он.

Немного успокоившись, я произнес:

- Час пути.

Яков, молчавший до этого, проговорил:

- Благодарю, яко выручили наши животы.

Закованная в латы фигура, произнесла высоким женским голосом, приглушенным ведроподобным шлемом с опущенным узким забралом:

- Не стоит благодарностей. Вы нам тоже хоть и невольно, но помогли. Если бы не ваши следы на этой богом забытой дороге, то мы бы так и бродили по проклятому северному лесу в поисках хоть одной живой души.

- Леди Женевьева вы как всегда правы, - поддакнул еще один воин, хриплым голосом. - Познакомиться надобно, - продолжил он, смотря на нас с Яковом, - Харник - это собственно я. Леди Женевьева Сонбаденская наш сюзерен и покровительница. И вот этот угрюмый здоровяк - Георг.

Я сразу поклонился благородной воительнице. Яков последовал моему примеру. Людей высшего сословия мы сроду невидали, но знали, как к ним нужно относиться.

- Так что, - произнес Харник, - проводите нас до деревни?

- Конечно, сэр, - ответил я, на всякий случай, наградив воина рыцарским обращением. - Мое имя Горан, а это Яков.

Харник расплылся в довольной серогубой улыбке, но с сожалением произнес:

- Не называй меня так парень. Я не рыцарь. Это здесь в медвежьем углу за это ничего не будет, а в империи мигом окажешься на эшафоте.

- На виселице, - поправил Георг. - Но результат один.

- Да, пеньковая подруга лишит тебя жизни так же верно, как и топор палача, - проговорил Харник.

- Ведите нас в деревню, - приказала леди-рыцарь.

Я подставил Якову плечо, и мы потопали вперед, но всего пару шагов.

Георг добродушно произнес:

- Давай я помогу.

Он подхватил Якова с другой стороны, и мы начали двигаться заметно быстрее.

Харник, идущий чуть позади, спросил:

- А у вас лошади в деревне есть?

- Есть, - ответил я.

- Отлично, а то наших волки сожрали. Не углядели.

- Ты не углядел, - подал голос Георг. - Ты отвечал за них.

- Ну, сколько можно! Это меня не прощает, но ты ведь сам кумекаешь... что я мог сделать в той ситуации? Подкрались волки, кинулись на наших лошадей. Они испугались и деру дали. От них, наверное, сейчас только рожки да ножки остались. Хотя откуда у лошадей рога? Поклажу-то как жаль. Там у меня в мешке лежал такой хороший, теплый, меховой плащ. Тьфу, разорви их моя бывшая теща на мелкие кусочки этих ваших волков. Больно умные они здесь!