Евгений Решетов - Полночь - время колдовства

Зайдя на постоялый двор, прикрыл глаза рукой. Свет от масляных фонарей резанул по глазам, после сумеречной темени. Найдя взглядом хозяина постоялого двора, договорился о комнате с зеркалом на ночь. Он без удивления дал мне ключ и сказал, какая она по счету на втором этаже. Найдя комнату, отпер ее грубым ключом и зашел внутрь.

Побросав мешки с покупками в угол, я подошёл к зеркалу в деревянной оправе, висящему на стене, и снял его с гвоздя. То, что я хотел сделать, нужно было проводить под присмотром еще одного колдуна или ведьмы. Оттуда, куда я отправлюсь, можно было и не вернуться. Я положил зеркало на пол, проколол палец кинжалом и начал выводить на нем колдовские символы. Когда-то я попросил Наставника изготовить для меня эликсир, улучшающий память, а потом и сам научился его делать. Я частенько принимал его и благодаря этому знания, полученные от алхимика и Каститас, были свежи в моей памяти. Закончив выводить символы на поверхности зеркала, я начал произносить заклинание. Поверхность зеркала дрогнула и приобрела цвет и однородность расплавленного серебра. Я продолжал читать заклинание. Зеркало пошло концентрическими кругами, заклинание сработало, теперь самое время взглянуть туда, что я и сделал.

Я откинул шкуру и опустил ноги на пол. В доме было тихо. Отец уже ушел в шахту. Я, шлепая босыми ногами, подошел к своему тайнику, отодвинул одну из неплотно подогнанных досок, схватил ярко раскрашенную книгу и потянул ее на себя. Она зацепилась о торчащий из доски сучок и я дернул ее на себе, спросонья не совсем понимая к чему это приведет. Мягкая обложка порвалась. Я досадливо цыкнул, но вдруг удивленно ойкнул. Внутри обложки было что-то спрятано. С тяжелым сердцем, я дорвал ее, и на свет показалась тонкая тетрадь. Я изумленно открыл ее и увидел мелкий, убористый подчерк. Мое любопытство полыхнуло с недюжинной силой. Я забрался на кровать и принялся читать ее. Внезапно поверхность книги растаяла у меня в руках. Комната преобразилась, став, словно из расплавленного серебра. Пространство задрожало и меня куда-то поволокло.

Фух, выдохнул я облегченно. Все прошло как по маслу. И нечего было Каститас пугать меня, будто бы погружаясь в свои воспоминания, легко и не выбраться. Это ей легко и не выбраться, а у меня все работает как часы на ратушной башне.

Я возбужденно встал и начал мерить шагами комнату. То, что я узнал из тетради, полностью подтверждало мои догадки о ней. Она содержала колдовство высшего порядка. Может быть, даже сама Ветус не знает таких заклинаний и заклятий, что описаны в ней. Там было всего четыре заклинания и два заклятия, но каких! Одно из них давало мне шанс избавиться от крутус деф, что наложила на меня Ветус. Но сумею ли я воспользоваться этими знаниями?

Я начал спешно собирать вещи. Накинул на плечи новый плащ и плотно в него укутался. Дверь не стал закрывать, а ключ бросил на кровать. Спустившись по лестнице, пересек зал и выскочил на улицу. Времени было в районе десяти часов. Через два часа полночь. Должен успеть. Я забрал вороного из конюшни и держа поводья в руке, направился в самую неблагополучную часть города. После того как мы с Каститас вырезали три десятка бандитов, городское дно затихло, а мне они сейчас ой как нужны. Пять штук не больше, но и не меньше.

По моим ощущениям я уже иду по району, где разгуливает беззаконие, но пока я вижу пустые, грязные улицы и обшарпанные дома с латаными-перелатанными крышами. Где же вы, господа грабители и душегубы?

Впереди раздались голоса. Я обрадованно ускорил шаг и увидел трех людей, стоящих возле двери дома. Они даже ничего не поняли, как я их парализовал, но этого было мало надо еще двоих. Время уходило. Луна уже почти взобралась на небосклон. Я толкнул дверь в ближайший дом. Она заскрипела, но устояла. Значит, кто-то там есть. Простеньким заклинанием я выбил дверь и зашел внутрь, предварительно наколдовав шар огня, который неплохо освещал пространство. В темноте блеснули чьи-то испуганные глаза. Я метнулся туда и увидел жмущегося к печи чумазого мальчишку лет десяти. Больше никого в доме не было. Я зло сплюнул и погрузит его в сон. Детей убивать я не стану.

Злой как сто медведей, разбуженных среди зимы, я вышел из дома, и к своей вящей радости увидел две фигуры, которые раздевали тройку моих парализованных жертв. Кто-то из богов или духом, мне явно благоволит. Я выкрикнул заклинания и фигуры присоединились к уже парализованным. На секунду я задумался. Если на улице буду проводить ритуал, то это может привлечь ненужное внимание.

Я пролеветировал пять тел, одно за одним в дом с погруженный в сон мальчиком. Зашел сам и закрыл дверь. Подвесил шар огня к потолку и начал выводить тонкой струйкой огня пентаграмму на деревянном полу. Он чуть не загорелся, но спешно созданная вода исправила дело. Время поджимало и я торопился. Быстро разложил с ужасом таращихся на меня людей по вершинам пентаграммы и начал выводить на них, своей кровью из проколотого пальца, колдовские символы. Внутрь пентаграммы я положил кольцо матери. Закончив выводить символы, я разогнулся и посмотрел на дело рук своих. Пять до ужаса перепуганных людей - трое мужчин и две женщины, были покрыты вязью антигуа лингуа. На первый взгляд я все сделал правильно и начал произносить слова заклятия. Они давались мне с трудом. Пот выступил на лбу, и тонкими струйками спускался по лицу, капая на пол. На одном из символов я почти запнулся, теряя связь с заклятием. На башне ратуши пробил колокол. Первый удар. Я с хрипом произношу заковыристый символ. Осталось еще два. Второй удар колокола. Я давлюсь звуками, но выплевываю еще один символ. Третий удар колокола. Четвертый удар. Я упал на колени, изо рта доносятся только хрипы. Пятый удар. Сводимые судорогой губы еле слышно прошептали заключительный символ. В ней было больше стона и хрипа. Он почти не разборчив. Двенадцатый удар колокола. Пентаграмма вспыхивает, и люди начинают превращаться в мумий. Вроде сработало. Отдышавшись, я забрал кольцо и покинул дом, оставив в руке мальчика мешок с серебряными монетами и выжженную посередине комнаты пентаграмму с пятью горками пепла.

Кар-Карас я покинул не без проблем. Стоящие на городских воротах стражники, не желали выпускать меня из города, дескать, ворота откроются только утром. Меня так и подмывало приложить их каким-нибудь заклинанием, но я сдержался и откупился несколькими серебрушками и рассказом о горячей девушке, из-за которой я припозднился, а в лагерь-то надо, а то утром дезертиром назовут.

Добравшись к лагерю армии уже во втором часу ночи, я направил лошадь к двери барака. По пути мелькнула мысль: "Если у меня не забирают этого спокойного вороного коня, то по умолчанию он мой? Хм, надо бы уточнить".