Елена Кароль - Молчание? Дорого!

— Красиво, говоришь? А мне нравится твое предложение. — Муженек кивнул и подался ко мне, перегнулся через столик и заговорщически шепнул: — Расстегни чуток молнию на груди, а?

Сначала я окаменела. Он что себе вообще позволяет?! Затем посмотрела вниз. Снова на невероятно довольного Шаха. Вниз… На десерт. Шэт!

И снова эта неуместная гордость, которая потребовала идти до конца. Чуток? На чуток я согласна. Это ведь ни к чему меня не обязывает, верно?

Я медленно подняла руку к фиксирующей горловину молнии и еще медленнее потянула за язычок вниз. Буквально сантиметров на пять. Муженек моментально сделал такой скорбный вид, словно я издеваюсь над ним, бедным. Не без этого. Вздохнула, спустила вниз еще сантиметра на три.

Глаза Шаха стали печальными-печальными. Он покосился на чизкейк, затем снова посмотрел на меня, и в его глазах я прочла: «Оно того не стоит». Гад!

В общем, торговались мы минут десять, не меньше. И только когда я расстегнула молнию почти на двадцать сантиметров и в образовавшемся отнюдь не скромном декольте стала прекрасно видна грудь, точнее, ее верхняя часть и ложбинка, Шахиро улыбнулся, как довольный котяра, и удовлетворенно протянул:

— Во-о-от! Можешь же доставить любимому супругу удовольствие, даже не особо напрягаясь, верно? Только последний штрих, хорошо? А затем так и быть, я все-все съем, до последней крошки. Договорились?

Я слегка насторожилась, но кивнула. И даже не успела пикнуть, как этот… Этот гад бессовестный взял тарелку с десертом в ладонь и молниеносно размазал по моему декольте этот злосчастный чизкейк.

— Шах… — Я элементарно потеряла дар речи. — Ты… — Голос сорвался, и я обескураженно прошептала: — Ты что творишь?!

В десерте было слишком много творожного крема и слишком мало теста, так что он размазался по груди, словно масло.

Масло, которое сейчас неумолимо стекало по коже вниз, под комбинезон.

— А вот теперь я буду есть. Договоренность необходимо выполнять, верно?

Если до этого я изумленно рассматривала испорченный глупой выходкой Шахиро комбинезон, то после его слов недоверчиво вскинулась. Наши взгляды встретились, и я поняла — муж не шутил.

Снова оторопело посмотрела вниз, затем по сторонам… И стало почему-то ужасно обидно. При всех-то зачем позориться? Ну ладно, я понимаю, гормоны играют, и мужское эго, но в общественном-то месте зачем?

Снова подняла взгляд на Шаха и, осуждающе качнув головой, попыталась пристыдить стукнутого на всю голову кибера:

— Не смешно.

— Согласен. — Он ухмыльнулся. — Но очень эротично. Давай поближе двигайся, доем уже этот шэтов десерт.

— Здесь? — Я недовольно приподняла бровь.

Устраивать скандал не хотелось, но как бескровно разрешить эту неприятную лично для меня ситуацию, я пока не представляла. На нас уже и так удивленно косились те, кто сидел неподалеку. Может, мы и пришли намного позже обеденного времени, но в кафе было еще довольно много посетителей — примерно треть столиков была занята.

— Мм?.. — Шахиро осмотрелся, словно до этой секунды не понимал, что мы не наедине. С досадой кивнул: — Да, здесь не стоит. Хотя можно было бы… Эх, мечты-мечты… — Он игриво покосился на меня, оценил зло поджатые губы и нахмуренные брови, а затем вздохнул снова и попытался оправдаться: — Я просто хотел, чтобы ты улыбнулась. Забавно же.

— Очень, — тихо процедив, я натянуто улыбнулась. — Ты добился своего, десерт уничтожен, и я улыбаюсь. А теперь дай мне салфетку, чтобы я вытерла это безобразие, и пойдем отсюда, пока я не разозлилась всерьез.

Шахиро печально вздохнул и встал, отправившись за салфетками, потому что на нашем столике их не было. Вернулся с большой пачкой, но мне не отдал. Вместо этого взял свой стул и вместе с ним подошел ко мне. Сел впритык и недвусмысленно потянулся с салфеткой к моему испачканному декольте.

— Я сама. — Старалась шипеть тихо, потому что и так соседи уже посмеивались, хотя больше всего хотелось хорошенько проораться и стукнуть паршивца куда-нибудь в максимально болезненное место.

— Нет. — Его ответ был тихим, но категоричным. — Я натворил, я и исправлю. И вообще не спорь с мужем, у нас это не принято.

Его насмешливый взгляд сказал намного больше слов, очередной раз напоминая, что о реальном положении дел знаем только мы. Для остальных мы молодожены. Любящая супружеская пара, которая связала себя узами брака именно потому, что между ними вспыхнула бешеная страсть. Что и пытается демонстрировать кое-кто твердолобый при каждом удобном и неудобном случае.

— Что у вас еще не принято? — Мой оскал вряд ли был похож на улыбку любящей супруги.

Стараясь абстрагироваться от легких прикосновений Шахиро, который все-таки приступил к ликвидации последствий своей безобразной выходки, я смотрела на его сосредоточенное лицо.

— Злиться на мужа, даже если он не оправдывает твоих ожиданий. — И снова ответ Шаха был очень тихим, предназначенным только для меня. — Согласен, перестарался. Просто лицо у тебя было…

— Просящее экстрима? — язвительно прошипела я, начиная потихоньку успокаиваться.

— Почти. — Иронично взглянув, он снова сосредоточился на деле. — Зато встряхнулась и перестала строить грандиозные планы, как засунуть в меня свой десерт. Рыжик, поверь, если бы я поддался — окружающие меня бы не поняли. Не та репутация.

Неожиданно на коже почувствовала не салфетку, а палец, которым Шахиро снял крем с груди и отправил его в рот.

— Шах!

— Вкусно.

И такой довольный он был при этом, что я смогла лишь запрокинуть голову назад и едва слышно простонать. Не могу больше смотреть на это безобразие. Через секунду я поняла, что сделала это зря. Когда вместо салфетки по груди прошелся горячий влажный язык, я взвизгнула на все кафе:

— Шах!

Репутация? Ах, репутация! Сейчас я кому-то ампутирую его репутацию!

Это было возмутительно и дико унизительно. Наплевав на то, что о нас подумают окружающие, я зло зарычала и стукнула нахала… Точнее, попыталась стукнуть. Обе мои руки были грамотно и уверенно перехвачены, колени заблокированы, а мне в лицо нагло ухмыльнулись и спросили:

— Чего орем?

— У тебя совсем стыда нет?! — я яростно прошипела Шахиро в лицо и дернулась, но он держал слишком крепко, и попытка освободиться провалилась. — При всех!

— Как будто ты мне наедине разрешишь…

Ответ был настолько тихим, что его можно было счесть за вымысел моего взбешенного сознания. Намного громче прозвучало совсем иное:

— А что? Ты стесняешься? Я же тебя не раздеваю, просто помогаю почистить следы недоразумения. И, между прочим, все в рамках договора. И никто на нас не смотрит, заметь, так что стесняться не надо.