Александра Лисина - Мэтр

Материал для исследований нам с помощником поставляли все королевские тюрьмы и каменоломни Сазула. Король против нецелевого использования человеческих ресурсов особо не возражал (больше по той причине, что не знал их истинного размаха), зато королевский казначей был на редкость доволен, а Совет с нетерпением ждал отчетов.

В то время как я просто работал, не интересуясь сутью дел, потому что лаборатория была единственным местом, где я чувствовал себя комфортно. Я был здесь царем, богом, полновластным хозяином и мог творить все что угодно, вплоть до воплощения самых смелых своих идей.

Правда, большого количества желающих добровольно поучаствовать в моих научных изысканиях не было, но смертникам выбора не оставляли: или топор палача, или лаборатория некроманта. Ну и городские лечебницы еще иногда помогали, сплавляя в мои катакомбы неизлечимо больных, отчаявшихся, готовых на все пациентов.

Другое дело, что качество такого материала было не ахти: убийцы, насильники, всевозможная человеческая шваль, которую было слишком дорого содержать за счет казны; плюс больные, увечные, а подчас и просто безумцы… Но приходилось работать с тем, что есть, и заранее корректировать расчеты.

Тогда я был молод, известен, окрылен своими успехами и проводил в лаборатории сутки напролет, уделяя экспериментам гораздо больше времени, чем преподаванию в АВМ или делам собственной гильдии.

— Эй, не спи! — сварливо проскрипел «мертвый» мастер Твишоп, всем весом навалившись на мою руку. — Если бы я раньше знал, до какой степени ты способен уйти в свои мысли, никогда не стал бы голосовать за то, чтобы тебя повысили в должности.

Я позволил себе негромкое фырканье.

— Я был бы вам за это безмерно благодарен, мастер.

— Еще бы. Второго такого лентяя свет уже давно не видывал!

— Мастер, вы же сами знаете, что дела академии меня всегда тяготили, поэтому я давно скинул их на заместителя.

— Знаю, конечно. Смотри, избалуешь ученика — ты и так даешь ему слишком много воли.

— Он справляется, что еще надо?

— Ты должен уделять больше внимания своим обязанностям, — упорствовал архимаг. — Гильдия — это титул. Статус. Огромная ответственность, наконец. Не говоря уж о том, что хорошие преподаватели нужны академии, как воздух.

Я охотно кивнул:

— Вы абсолютно правы, учитель. Но тогда работа над этим проектом затянулась бы еще лет на десять. Вас бы это устроило?

Светлый тут же нахохлился и недовольно засопел. А я ухмыльнулся и, посчитав неприятную тему исчерпанной, склонился над результатом многолетнего труда, в который мы оба вложили душу.

На каменном ложе склепа, превращенного нашими общими усилиями в подземную лабораторию, неподвижно лежало существо. Образец под номером триста пятьдесят шесть, который воплотил в себе все наши надежды и мысли по поводу совершенно нового типа искусственных созданий.

Правда, пока это было лишь тело — неподвижное, довольно уродливое и еще неживое. Не мертвое, а именно что неживое. С непропорционально большой головой, покрытой множеством наростов; не слишком приятной мордой, которой еще только предстояло стать лицом; прочной, с трудом поддающейся стали сероватой кожей; худым до безобразия телом, покрытым надежным панцирем экзоскелета; неестественно длинными крючковатыми лапами, мало походящими на человеческие руки; такими же некрасивыми ногами, на пальцах которых виднелись устрашающие по размеру когти; и третьей парой необычного вида конечностей, расположенных посреди туловища и призванных выполнять как защитную, так и манипуляционные функции.

Все, чего не хватало этому необычному созданию, — душа. Но, видя, как разгорелись глаза у умирающего старика, я не сомневался, что скоро у тела появится новый постоялец.

Честно говоря, я плохо помню тот день, когда во время очередного опыта по изучению ЭСЭВ вдруг обнаружил, что душа, искусственно выделенная из условно мертвого (обычно — находящегося в стазисе и специально подготовленного) тела, в какой-то момент обнаруживает столь сильное желание вернуться обратно, что стремится войти в любое вместилище, хотя бы отдаленно похожее на предыдущее.

Конечно, касательно насильно вырванных душ этот эффект проявлялся не хуже, и на нем, собственно, строились все заклинания по воскрешению. Однако в этом случае душа стремилась вернуться исключительно в родное вместилище. Отвергала любые попытки переселить ее во что-то иное, поэтому требовалось недюжинное мастерство и невероятное терпение, чтобы заставить ее хотя бы на время задержаться в заранее подготовленном, но сугубо мертвом предмете, скажем, в магическом кристалле, книге, каком-нибудь чучеле. Да и на то, чтобы оставить ее там хотя бы на протяжении полугода, уходило немало сил.

А вот добровольцы, морально готовые к смерти и полные надежды на то, что ее еще можно отсрочить, по собственному желанию взошедшие на алтарь и не противодействующие накладываемым заклинаниям, не только давали гораздо больший коэффициент ЭСЭВ, но и без особых усилий сливались с неживыми предметами, приобретая способность управлять ими, как самым обычным телом.

Правда, данный эффект был кратковременным и очень нестойким, но сам факт того, что считавшийся прежде непреодолимым барьер был наконец пройден, заставил меня всерьез задуматься о последствиях.

Мастер Твишоп стал первым магом, который узнал об этом ошеломляющем открытии. Единственным, к кому я пришел и в частном порядке доложил о результатах экспериментов. Услышав о них, он так проникся, что тут же свернул работу по остальным нашим проектам и предложил сосредоточить все усилия на этом. Впрочем, я его хорошо понимал: триста лет — огромный срок даже для мага, поэтому мастер был крайне заинтересован в результатах. Более того, он впервые за многовековую историю гильдий предложил некроманту свою помощь и вопреки всем канонам согласился стать его неофициальным наставником.

— Что ж, мне нравится. Хотя тело еще требует доработки, — вдоволь налюбовавшись образцом, обронил мастер Твишоп. — Надо наладить переход трансформы в стандартное состояние, имитирующее внешний вид человека, иначе от него будет мало проку. Еще раз проверить маскировочную функцию. Убрать третью пару рук в специальный карман, который тебе только предстоит создать. А еще, э-э-э, как мне кажется, не мешало бы обозначить признаки пола.

Я покосился на изменившееся лицо наставника и чуть не хмыкнул, подумав о том, что едва стоящему на ногах старику совсем не время думать о плотских утехах. Ишь ты, признаки пола ему подавай! Тело-то у нас получилось определенно мужское, да и не согласился бы он на женскую ипостась. Но самого главного, так сказать, «инструмента» мы пока ему не приделали.