Сергей Бельский - Осень (СИ)

— Почему вы все ушли!? У меня никого не осталось! — гнев одолевал волшебника. — Ненавижу, ненавижу чёртовых демонов! Вы должны сгореть в своём аду! Все вместе сгорите, чтобы пепла и костей не осталось от вас в этом мире!

Ненависть захватила разум ученика могущественного чародея, и он не мог уже контролировать себя. Хотелось уничтожить всё вокруг, чтобы ничего не осталось, чтобы хоть как-нибудь уменьшить эту жуткую боль. Не было ран на его теле, но Альрину казалось, что он сойдёт с ума от этого чувства горя. Сердце словно охватило пламя, которое жгло его своими огненными щупальцами, это было пламя порождённое ненавистью и горем слившимися воедино. Перед глазами проносились воспоминания, и на каждое из них отпечатывалось лицо матери. Почему какие-то наёмники убили её? Почему они издевались над жителями Орсарии? Раз за разом он наблюдал эту картину, и всё больше ненависти накапливалось в его душе. Силуэт отца, исчезающий в белом пламени, заставил выплеснуться всю эту ненависть, и боль стала настолько невыносимой, что молодой маг закричал. Его душераздирающий крик, наверное, был слышен повсюду. Больше он не сможет увидеть своего отца, больше не сможет ссориться и мириться с Лилиан, больше никого не осталось с ним рядом.

Облако странной энергии начало охватывать его тело и сила была столь велика, что её мог бы увидеть даже обычный человек, совершенно не умеющий использовать магическое зрение, не говоря уже об истинном. Её цвет имел светло-серый оттенок и подобной энергии молодой чародей ещё никогда не видел, но он не обращал ни на что внимание. Его горе было слишком сильно, и он словно выпал, из окружающего мира, оставив свой разум в воспоминаниях. Он сидел на коленях, энергия выходила из тела ученика чародея и стелилась по земле, но спустя некоторое время часть её стала создавать вихри, образуя тем самым небольшие смерчи, которые быстро распадались и уже через пару секунд вновь появлялись в другом месте. Энергия всё увеличивалась, и мощь вихрей росла. Они начали изменяться и стали превращаться в сферы, центр которых светился тусклым серым светом. Все эти энергетические шары были разных размеров и чем-то напоминали облака пыли. Они разлетались от Альрина в разные стороны. Один из них коснулся дерева и, пройдя сквозь него, оставил большую дыру, другой упал на поляну и вырыл неплохую яму, ещё один ударился в камень и часть его исчезла. Сферы сыпались во все стороны, оставляя после себя глубокие дыры, казалось, что какой-то монстр побывал здесь. Альрин не видел, что сотворил. Вновь и вновь он смотрел, как отец сражается с демоном, а потом исчезает в белом пламени, улыбаясь ему напоследок. Лилиан разлетается на тысячи осколков, спасая его от смертельного удара Владыки. Он считал, что смог бы помочь отцу противостоять высшему демону и обвинял себя в смерти своего наставника, но молодой маг никак не мог понять, что в схватке такого уровня от него не было никакого толку.

Что-то заставило вырваться его из своих воспоминаний, и он вновь увидел поляну, точнее то, что от неё осталось. В земле, в деревьях, в камнях зияли большие проёмы, некоторые из них были сквозные, другие же напоминали по форме цветы с круглыми лепестками. Альрин не понимал, что случилось, откуда такие разрушения. Он приблизился к одному из отверстий, резкие края которого, казалось, могут обрезать руку стоит лишь прикоснуться. Только тут он обратил внимание, что из него исходит какая-то непонятная энергия похожая на пыль. Это удивило волшебника, ведь он не знал, с чем столкнулся. Вдруг это смертельная рана и внутренняя энергия выходит из жизненных контуров его тела, что может привести к смерти. Но даже такая мысль не смогла испугать Альрина, так как, потеряв все, что у него было, ему не хотелось оставаться одному в этом мире и хотелось последовать за отцом и матерью в другой, может быть, он даже сможет встретить Лилиан. Слёзы вновь заставили мир вокруг исказиться. Он стёр их рукавом и заметил, вдалеке по небу летели птицы. Немного сконцентрировавшись он стал более хорошо различать эти силуэты. У первой птицы были большие ярко белые крылья окутанные светом, а вот у двух других, что летели за ней, они были кожистыми. Таких птиц не бывает и Альрин сразу понял кто это.

— Демоны! — мгновенно впал в ярость чародей. — Чёртовы твари! Отправляйтесь обратно в преисподнюю! — крикнул Адепт Огня.

Серые сферы мгновенно образовались из облака бесформенной пыли и зависли на небольшой высоте. Со стороны могло показаться, что эти сгустки энергии рассматривают силуэты своих врагов. Альрин хотел уничтожить объявившихся демонов любой ценой, не смотря на всю их силу. Истинное зрение вдруг само активировалось и его взору предстало два крылатых монстра с тёмно-коричневой почти чёрной шерстью одетые в доспехи из обсидиана. Четыре длинных рога устремлялись вверх на добрые полметра, а в четырёх глазах цвета серы можно было увидеть только злобу. Длинные хвосты венчал острый металлический наконечник, утыканный шипами, как и все остальные части доспехов. В руках у них были здоровенные копья с острым трёхгранным клинком, который можно вполне было бы использовать и без копья, ведь его размеры были эквивалентны полуторному мечу. Альрин представил себе как эти поганые исчадья ада разрываются на сотни маленьких кусочков и после этого сферы, доселе спокойно висевшие в воздухе, сорвались с места и, словно сумасшедшие, на громадной скорости полетели к демонам. Буквально за секунду одна из них преодолела десятикилометровое расстояние, разделявшее мага и монстров. Ничего не осталось от головы чудища, и лишь осколки обсидианового шлема разлетелись в стороны. Три других сферы, что были несколько больше первой, задержались лишь на мгновение и, соприкоснувшись с остальным туловищем монстра, уничтожили его. Теперь взор мага устремился к выжившему, который сообразил, откуда была нанесена атака и уже готовился отразить заклятья волшебника, но явно переоценил себя. Следующие три серые сферы сорвались с места. И вновь, одна опережала остальных, и проделала в груди могучего чудища огромную сквозную дыру, совершенно не заметив зачарованных доспехов. Демон уже успел сделать замах и, сказав какое-то проклятье, кинул странное копье, которое значительно уступало в проворности странным сферам, но всё равно обладало очень высокой скоростью. Альрин увидел, как сферы уничтожили крылатую тварь, будто её и не было вовсе. Ничего не осталось от монстров — серая энергия, словно пыль, окутала остатки их тел и осколки доспехов с оружием, уничтожив всё подчистую. Чародей успел заметить что-то странное — демоническое копьё уменьшилось в размерах и на большой скорости летело в его сторону. Тело не успевало за мыслями и он просто не мог увернуться. Копьё пробило ослабленную Владыкой Совета Девяти защиту восьмиконечной звезды так, будто прошло сквозь тонкую бумагу, и пронзило грудь Альрина, выйдя из спины. Больно ему почему-то не было, но удар был столь сильным, что стало трудно дышать. Тёплая кровь фонтаном хлынула из раны — была повреждена самая важная артерия в организме человека. Становилось холодно, руки и ноги налились свинцом и уже не слушались своего хозяина. Сделав колоссальное усилие воли, Альрин подчинил их себе и схватился за древко копья. Что было сил он дёрнул его, и копьё неохотно вышло из плоти, вот только кровь хлынула ещё сильнее. Сил дотянуться до целебных эликсиров не осталось. Умирать организм совершенно не хотел и поэтому мозг начал искать пути выхода из данной ситуации на пределе своих возможностей, которые с каждой секундой становились всё меньше и меньше по мере оттока крови. Прижечь рану — возникла мысль в голове, но даже для такого грубого метода сил не осталось, к тому же кровь, выбрасываемую из артерии, не остановить таким образом, поэтому это не подойдёт. Перекрыть её каким-либо образом не представлялось возможной, а стихия Жизни была ещё не подвластна молодому магу. Вот только жизненная энергия не хотела покидать отведённые ей в организме контуры и пыталась любыми способами затянуть разрыв артерии, но, не смотря на такое необычное, совершенно не характерное для человека поведение жизненной энергии, остановить кровотечение не получалось — рана оставленная копьём была слишком большой. Альрин уже смирился. Он сидел на коленях руки его были опущены и не двигались, зрение ослабевало, и тьма начала окутывать яркие картины мира. Сознание помутилось.