Антонина Клименкова - Тень Радуги

— Позаботься о моем малыше, — шепнул Иризар в ухо. Теплое дыхание щекотно коснулось виска, Гортензия почувствовала, что краснеет, как девочка. Ноги задрожали — то ли от волнения, то ли от усталости, она сползла по стене вниз.

— Но ты не убил ее! Почему?! — изумилась колдунья.

— Почему ты не открылась мне, Исвирт? — наступал на создательницу демон. Решительность в его голосе звенела сталью.

— Иризар! Ты всё еще верен мне?

— Ты сомневаешься?

— Ты дашь мне повод в тебе сомневаться?

— Почему ты покинула меня? Не оставила мне ни одного знака, что ты не исчезла, не растворилась в ничто. Почему всё это время держала меня в неведении? Бросила — один на один с горем потери. Я обвинял себя в твоей гибели, корил себя, терзался, что это моя вина — не сумел тебя уберечь, защитить. Вырвать из когтей смерти...

— Ах, ты всегда думал только о себе, — сказала колдунья, обвивая мертвенно ледяными руками за шею, с наслаждением запустила пальцы в густые волосы. — Ты душил меня свой любовью. Сколько раз я отсылала тебя прочь? Но ты неизменно возвращался. Я благодарна Небесам за то, что они послали мне ту глупую женщину, Изабеллу Эбер. Вообразила, будто одурачила меня — на самом деле она мне помогла.

— Почему ты не посвятила меня в свой план?

— Прости, любимый.

— Ты боялась, что я могу тебя чем-то выдать?

— Но ведь даже подчиняясь этому мальчишке, вы выполнял мои приказы, — улыбнулась колдунья. Она потянулась поцеловать — но Иризар отстранился:

— Ты продала меня. Как вещь, как раба.

Колдунья нехотя разомкнула объятья. Шагнула назад, произнесла со смешком:

— Я обидела тебя недоверием? Унизила? Оскорбила достоинство?

— Ты обманула меня. И не жалеешь об этом, — с горечью произнес он.

— Ты сильно изменился, Иризар. Я не узнаю тебя. Куда исчез мой прежний демон — решительный, не ведающий сомнений?

— Наверное, он умер. Вместе со своей прежней госпожой.

— Какая жалость, — разочарованно протянула Исвирт. — Впрочем, ты по-прежнему принадлежишь мне.

Иризар покачал головой:

— Увы, у меня теперь другое имя.

Колдунья вскинула брови:

— Не ожидала, что с тобой будет столько проблем! Ты удивляешь меня снова и снова... Прости, но мне ни к чему сейчас излишние сложности.

Черты колдуньи расплылись, искаженные всполохами неземного пламени. Исвирт вновь сбросила женский облик, превратившись в одно сплошное огненное сияние, в огненный вихрь. Этот вихрь, обдавая опаляющим ветром, закружился по храму, очертив единым полыхающим кольцом зал под куполом, издавая оглушающий гул, переходящий в вой, в высокий визг...

Гортензия прикрыла лицо рукавом, порывы жарких струй рвали на ней платье, трепали волосы.

Огненное кольцо неуклонно сжималось. Иризар, оставшийся в центре этого урагана, просто стоял и ожидал своей участи.

— Иризар! — крик Гилберта утонул в рёве пламени. — Не смей погибать! Я приказываю тебе!..

— Не лезь, Берт! Это не твоя битва! — оборвал тот разрядом молний рванувшуюся к графу волну огня.

Пламя взвилось до самого купола, развернулось — и с яростью обрушилось на посмевшего помешать демона. Две неимоверных силы столкнулись в ударе — Гортензия, всхлипнув, прикрыла голову руками, чувствуя, как сквозь ее тело прошла выплеснутая энергия.

Колонны не выдерживали этой схватки, сверху вновь посыпались камни, и град обломков подхватывал круговорот вихря.

Гортензия почти ползком подобралась к принцессе и графу. Адель всё еще была без сознания — и ведьма даже порадовалась, что она не видит, какой ад сейчас творится в храме.

— Нужно убираться отсюда, и поскорее, — высказала ведьма очевидное. Однако, как это сделать, она понятия не имела. На всякий случай подобрала с пола корону, спрятала за пазуху — хорошо же разозлил демон свою создательницу, что она обо всём позабыла...

— Он спас меня! — Гилберт пытался что-либо рассмотреть за сплошной стеной несущегося по кругу огня. — Опять меня спас...

— Ты ничем ему не поможешь, только себя и принцессу загубишь, — проворчала ведьма, хотя граф едва ли ее услышал. — Хочешь, чтобы он зря свою шкуру подставлял?

Гортензия видела лишь его силуэт — она вглядывалась, хотя глазам было больно. Закипали слезы, их выбивал жаркий ветер. Но капли не сбегали по щекам, мгновенно испаряясь с век.

Кольцо огня сжималось. Уже затлела одежда, язычки пламени бежали вверх, раскалялись пластины и кольца доспехов. Демон уже не мог дышать в этом вихре, но стоял твердо, ни единого звука не сорвалось с решительно сжатых губ. Пламя обхватило в цепкие объятья, не оставив ни шанса на бегство. Множество огненных поцелуев обжигали кожу, болезненно жалили. Но демон и не помышлял о побеге. Он, стиснув зубы, позволил огненному вихрю прильнуть вплотную — и войти в себя, проникнуть в свое тело. Теперь призрак жег его изнутри, ярость бывшей повелительницы была безмерно велика — она не знала пощады.

"Теперь ты раскаиваешься?!" — услышал он беззвучный голос.

"Нет. Мы оба должны умереть. Мы слишком надолго задержались в этом мире, и ты, и я. Нам здесь нет места."

Преодолевая сопротивление собственного тела, он вытащил из ножен меч. И перехватив за клинок обеими руками, сжав с силой, так что лезвия врезались в ладони — рывком вонзил острие в свою грудь. Треснули кольца, скреплявшие пластины доспеха. Еще рывок — всадил на всю длину, до крестовины...

Пересохший рот наполнился соленым, ржавым вкусом. Упав на колени, Иризар скривил дрогнувшие губы в улыбке. Не она его поймала, она сама оказалась в ловушке. Голодный дух не отпустит свою добычу. Он крепко держал ее, сосредоточив всю свою волю. И увлекал ее, сопротивляющуюся, стонущую, вопящую — увлекал ее за собой, назад в иной мир, по ту сторону смерти, откуда он явился по ее зову. Так давно... Она привела его в эту жизнь — теперь же он уведет ее в свой мир...

Гортензия ошеломленно смотрела, как потускнело, пропало пламя, охватившее силуэт, чернеющий на фоне алтаря. Она вскрикнула, не веря своим глазам. Упав на колени, сжимая рукоять меча, по крестовине которого бежали струи крови, срываясь алой частой капелью на алтарные ступени — демон выгорал изнутри. Темнея, затлела кожа. Ясные, удивительно спокойные глаза вспыхнули расплавленным золотом — и тотчас погасли. Лицо посерело, покрылось сетью разбегающихся трещин. В один момент всё тело вместе с одеждой превратилось в пепел — и рассыпалось в прах.

Гортензия закричала, сама не зная отчего.

— Да сколько же их всего?! — с досадой воскликнула Сильг, разделавшись с очередной тварью, нацелившейся пролезть в развороченное окно.

— Да мне их всех мало будет!! Мертвечина гнилая! Я еще и не размялся толком! — зло откликнулся Дакс, с которого пот уже градом лил.