Антонина Клименкова - Тень Радуги

— Ты что, тоже умом тронулся? — прямо спросил маршал. — Весь пошел в свою мать, ну что с тобой делать?! Ты же единственное мое дитя! Назовись ты хоть чертовым чернокнижником — ты всё равно останешься моим мальчиком. — Спешившись, обнял пошатнувшегося от усталости графа, похлопал по спине: — Что с тобой? Ты так выглядишь, будто с того света возвратился!

— Лорен! — не поверил собственным глазам король Стефан. И радость встречи в мгновение вернула ему прежние силы и моложавость.

— Отец? — узнал и короля пришедший в себя принц.

Гортензия поймала себя на странном чувстве — ей по-прежнему было сложно осознать, что именно принц Лорен, теперь как две капли воды похожий на свою сестру-близняшку, всё это время был ее помощником Мерианом. Она не могла найти ничего общего между красавцем принцем и тем нелепым пареньком-неумехой. Разве что жесты, взгляд...

— Лорен, ты так сильно изменился! — обнаружил Стефан. — Повзрослел!.. А что с тобой, Адель? Девочка моя? — изумился король, обернувшись к вставшей ему навстречу принцессе. — Ты так похорошела! Но твои волосы... Что произошло?..

В конце растянувшейся процессии, под конвоем чародеев, въехала на площадь герцогиня Эбер. Лицо ее было бледно и неожиданно кротко, лишенное извечного надменного выражения. Но потухшие глаза загорелись вновь, едва взгляд отыскал среди толпы сына, который, объясняясь с отцом, вернулся на ступени храма.

Гилберт вздрогнул, услышав голос матери. Соскочив с седла, герцогиня поспешила заключить сына в объятья, орошая слезами свежие шрамы, шепча слова раскаянья, сбивчиво умоляя о прощении. Гилберт не поднялся ей навстречу, не произнес ни слова. Просто обнял, прижавшись щекой к прохладному шелку платья. Но ей было достаточно этого ответа, герцогиня нежно гладила спутанные, опаленные огнем волосы, улыбаясь сквозь слезы.

Но он вряд ли слышал ее слова, взгляд его был обращен к принцессе. Душившее его раскаянье, переполнившее сердце, ей, кажется, было не нужно. В тот момент принцесса выглядела совершенно счастливой, вновь обретя оплаканного отца, потерянного брата — и даже пушистого любимца, совершившего невероятное путешествие в соседнее княжество. Мэриан, снова запросившись на руки, не находил слов, чтобы выразить свою радость, громогласно мурчал, норовя потереться усатой мордой о подбородок или нос принцессы.

Позже его величество Стефан Шестой объявил князю Вильгельму, пришедшему на помощь в трудный для всего королевства час, безмерную свою благодарность. А также объяснил своему венценосному соседу, что же такое случилось в столице.

По словам короля — а с этим высоким мнением не нашлось охотников спорить — во всем следовало винить преступного аббата Хорника. Король решил разумным считать, что именно этот сумасшедший монах управлял духом легендарного некроманта, пробудившимся в ущелье Верлис. Именно аббат привел на столицу полчище демонических тварей. Именно подручные Хорника держали долгое время в страхе весь город, под видом черного некроманта нападая на честных колдунов и ведьм. Более того — аббат посмел покуситься на жизнь самого короля! И исключительно вредоносными чарами король объяснял временное умопомрачение, которое нашло на герцогиню Эбер, заставив ее исповедаться в мнимых грехах. Этот эпизод, впрочем, король предпочел предать забвению, поручив Изабеллу Эбер заботам супруга.

Прошли дни.

Столица постепенно вернулась к прежней жизни, горожане поспешили забыть о случившемся, как о страшном кошмаре.

Гортензия отказалась от предложенных королем в награду титулов, от придворной должности. Но от денег отказываться не стала — на эти средства она собиралась заново отстроить сгоревший дом. Ну, и еще немножко должно было остаться на грядущую старость... Со смешанными чувствами она осознала, что считает домом не столицу, где провела большую часть своей жизни, а домик звездочета, хоть прожила там чуть больше полугода.

С таковыми намереньями она, в сопровождении одной только Эвигейт, прибыла на ставший почти родным постоялый дом.

Семья Лизы-Энн приняла ведьму с распростертыми объятьями.

Дорогую гостью засыпали расспросами о столичных новостях. Волна желающих переселиться схлынула, и теперь постояльцы стали опять редки. А без притока свежих слухов семейство вновь почувствовало себя отрезанным от прочего мира.

Гортензия охотно поведала о потрясшем столицу бедствии. Конечно, рассказала далеко не всё, что ей было известно. О многом она предпочла умолчать, многое описала в соответствии с принятым при дворе толкованием событий. Собственную роль в случившемся умалила до крайности — не из ложной скромности, а в целях безопасности. Слухи по окрестностям разлетаются ведь быстро...

Под конец рассказала о планах относительно постройки дома.

Услышав это, Лиза-Энн отчего-то покраснела в непонятном смущении, спрятала заблестевшие веселыми искорками глаза. Но хозяйка с улыбкой разрешила:

— Да чего уж тут! Говори уж, ладно. Подарок от того меньше не станет.

От подобных слов Гортензия волей-неволей забеспокоилась. Однако сюрприз оказался и впрямь неожиданным.

Появившись на следующее утро на месте пепелища, ведьма увидела заново отстроенный дом. Свеже оструганные бревна сруба золотились в ярких лучах солнца. Крылечко с чистыми, не истоптанными ступеньками украшали затейливо резные перильца. Это всё постарались жители окрестных деревень — в надежде на возвращение матушки-ведьмы.

Дом, правда, получился меньше размером, нежели прежний. Да и глупую башню восстанавливать не стали. Но был здесь и просторный зал, где могла бы поместиться даже Сильг. И верхний этаж, и чердак, где будет хорошо развешивать для просушки целебные травы. И кухня с печью, и подпол с ледником.

Обойдя комнаты, ведьма обнаружила еще подарок. Стены одной из больших комнат были сплошь заставлены полками с книгами.

— Библиотека астролога? — изумленно узнала многие из томов Гортензия.

— Она самая! — с гордостью кивнула ходившая за нею по пятам Лиза-Энн.

— Но ведь... Она же сгорела?

— А кто ее знает, может и так, — пожав плечами, согласилась девица. — Только вот когда крышу настилать кончили — вдруг ни с того ни с сего, среди стружек и щепок, из воздуха это всё добро и выпало, аки град небесный. Ладно никому по голове корешком не треснуло, а то б и зашибить могло.

Лиза-Энн ожидала радостных ахов. Но ведьма отчего-то вдруг загрустила. С печалью тихо положила к книгам еще один, привезенный с собою томик с обгорелым переплетом.

Гортензии понравилось в новом доме. Просторно, тихо... Ведьмам к одиночеству не привыкать, и обществом неразговорчивой своей вороны она не тяготилась.