Ольга Болдырева - Точка просчета. Необременские музыканты (СИ)

Еще и корабль сдавал позиции, дыша на ладан.

Кяжин, не моргая, смотрел на медленно плывущую по орбите громоздкую тушу станции и понимал, что спасение все это время было у них под носом.

Включив громкую связь, он скомандовал:

— Тема, Яша, мы станем экспедицией из Андромеды, сейчас выдавим из гиперов все до капли и изобразим небольшой прыжок в сторону — станция будет убеждена, что мы действительно прилетели из соседней галактики. Двигателям хуже мы все равно уже не сделаем, а эти идиоты помогут.

— Думаешь? — скептично фыркнул Алымов.

— Уверен. Им там, должно быть, до смерти скучно. За историю отвечаю.

— Попробуем.

Из динамика кусками пошла передача: «…стыковка необходима в связи с… Просим оказать…»

— Всё равно терять нечего, — подытожил Ульков.

— Разве только твою ногу, — заметил Артем.

— Да пошли вы!

Экран мигнул, и на нем замелькали ровные строчки отчета, собранного радаром.

Яков, буквально уткнувшись носом в монитор, вчитался, ища какие-нибудь несоответствия и намеки, но в радиоэфире действительно царила тишина.

Кяжин оказался прав. За прошедшие дни наблюдатели даже не попытались связаться с кем бы то ни было. Радар фиксировал работу орбитальной системы слежения — та исправно транслировала на ковчег то, что происходило на планете. Однако попыток выйти на связь с другими секторами Млечного пути не отображалось. Значит, экспедиция все-таки побоялась контактировать с форпостом и инквизицией.

Валерий, склонившись над плечом Якова, тоже всмотрелся в отчет.

— Говорил же, что струсят. Они тут так развлекались, что любой доклад крестоносцам затянет петлю на шеях наблюдателей. В любом случае, мы их за собой на дно потянем. Кто нам корабль починил? У кого мы семь лет из-под носа тащили все, что плохо лежало? Выставить этих идиотов подельниками задачка простая. А вы «Бежать! Бежать! Валера, нам крышка!» — слабаки!

Алымов, который за соседним экраном просматривал файлы, скопированные у колясочника со станции, презрительно фыркнул.

— Кричал Яша. Я спокойно предлагал выждать. Если уж сразу не позвали на помощь, то и дальше не станут.

Ульков скривился.

— Ничто не мешает наблюдателям разобраться с нами самостоятельно. У них и численное, и техническое преимущество. Они знают, как мы выглядим и действуем. Придется менять наземную базу, перебираться в новый город… или вообще — страну. Проще сразу уйти в другой сектор. Может, поближе к Малому Магеланнову облаку? Там тоже пара отсталых, никому ненужных планет имеется. Начнем заново.

— Лететь через всю галактику, рискуя напороться на патрульных, которые не поленятся прогнать наше ведро по базе?! Обойдешься! Никакого численного преимущества нет: две дуры, инвалид и толстяк. Конечно, командир у них — мужик жуткий, уже от его взгляда обделаться можно, но он один против нас ничего не стоит, — Кяжин подумал и выдал следующее: — Захватим станцию. Отправлять отчеты несложно, образцы найдутся. И никаких проблем.

— Валера, ты берешь ненужную высоту, — пристально посмотрел на друга Ульков. — Подумай: на связь с форпостом выходить придется, может прилететь инспекция — закон подлости еще ни разу осечек не давал. Что в этом случае ты планируешь делать? Будешь держать наблюдателей в заложниках?

— А почему нет? Медика-инвалида можно оставить, одну из девок для развлечения… только не синий чулок, вторую, у которой пятый размер. Остальных в расход.

— Рано или поздно форпост поймет, что что-то неладно.

— Когда это случится — мы уже будем далеко. Пары лет хватит, чтобы встать на ноги в этом бизнесе и занять свою нишу.

— С контрабанды на работорговлю, а с нее — на чистое пиратство, м-да… — подвел итог Алымов, — впрочем, Яков, если тебя волнует «преимущество», то у меня пара знакомств есть для обеспечения необходимой технической и численной поддержки.

— Яшка, не будь вторым Шабатиным, — отмахнулся Кяжин. — Подумай, насколько это удобно.

— Удобно что? — спросил заглянувший в рубку лорд Сергент.

Все развернулись к Даниэлю. Поношенная одежда, оставшаяся от Паши, висела на нем мешком. Юноша, хоть его и постарались привести в божеский вид, все равно смотрелся каким-то чуждым и лишним на корабле.

— О, Сергент, герой недели, — довольно поприветствовал Кяжин, быстро переключившись с больной для Даниэля темы. — Чувствуешь себя бодрячком? Скоро у тебя появится шанс снова проявить себя!

— Спасибо, я и после газа прийти в себя не могу.

— Медотсек на что? Артем, ты обалдел — не занялся им до сих пор?

Алымов промолчал — он внимательно смотрел на экран своего планшета.

— Те-ема, вернись к нам.

— Вообще-то, он занимался, — ответил Даниэль, чуть обозначив виноватую улыбку. — Только не помогло.

— Парни, похоже, наблюдатели выявили интересный материал для исследования.

Сергент, сообразив, что дальше пойдет речь о Джемме и Ориел, нахмурился и сел рядом с Артемом.

— Теперь хоть понятно, почему наш корабль так быстро пришел в негодность и отказывался перерабатывать топливо, — покачал головой Алымов. — Колясочник может спокойно Нобеля [27] После того как человечество вышло в космос, пришлось разрабатывать новые критерии для присуждения Нобелевской премии — исследование любой планеты делало огромный вклад в развитие технологий и понимание мироустройства, поэтому каждый второй ученый мог претендовать на ее получение. С 2254 г. правила ужесточились. За почти девятьсот лет, прошедших с того момента, ее удостоились только семнадцать человек. получать.

Он вывел несколько таблиц и схем с планшета в вирт. Даниэль дернулся с непривычки. Перед работорговцами медленно вращалась проекция неизвестного химического элемента, незарегистрированного в базе данных.

— Знакомьтесь. Это то, что может нас озолотить, — отметил Артем и добавил: — А заодно отправить Млечный Путь к праотцам.

Прыгун припарковали неподалеку от Бермены, на излучине реки, где та делала крутой поворот, будто змея, пытающаяся укусить собственный хвост. Место было удобное, с какой стороны ни посмотри: и столица недалеко, и лес удачно прикрывает поворот — с тракта не видно, можно спокойно попрощаться.

Бейн заглушила двигатель и, с сомнением посмотрев на тумблер спящего режима, все-таки не стала его включать. Они клятвенно пообещали Коле слетать туда и обратно и ничего при этом не устроить.

В открытый люк ударил густой травяной запах с легкими озоновыми нотами — по сводкам грозовой фронт должен был накрыть Бермену к ночи. К этому времени и его величество с его преосвященством должны были достигнуть дворца, и девушки вернуться на ГАЗ-3. После отфильтрованного безвкусного воздуха станции этот запах показался самым вкусным на свете.