Ульяна Каршева - Слепой охотник (СИ)

Она посидела, глядя в ветровое окно, а потом сказала:

— Ты, наверное, мог бы мне помочь, но в другом. Но… — Она прикусила губу. — Тебе не захочется помогать мне в этом деле.

Он промолчал, тоже глядя на дорогу перед домом, на которой бегали детишки и болтали их матери и бабушки. Потом вышел из машины и помог выйти ей.

— Возражать не будешь, если я позвоню вечером?

— Нет, конечно. — Она вымученно улыбнулась ему и заторопилась к подъезду.

Раньше времени придя домой, она переоделась и некоторое время сидела у ног неподвижного брата, рассказывая ему о неожиданном происшествии на Арбате. Она знала, что до прихода бабули времени достаточно, поэтому рассказывала Григорию с подробностями, втайне надеясь, что таким образом она сама сумеет догадаться, почему оба парня резко потеряли свои способности. Теорию Макса она принимала, потому что пока «бродила в потёмках», но ей отчаянно не хотелось, чтобы такое было и в самом деле. Не может быть передоза! Женя от одной попытки упыря приблизиться теряет столько сил! А наложение ладони у него прошло так легко!

Очнулась она в темноте. И очень удивилась: бабули нет? И не звонит?

Ну, ладно. Всё равно есть, чем пока заняться. Ирина побежала на кухню готовить ужин. Потом заставила брата встать с кресла и ходить…

Когда брат был накормлен, она не выдержала и схватила мобильный. Нашла в телефонной книге бабулин номер и позвонила.

— Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети, — сообщил деловой женский голос.

Ирина взглянула на настенные часы. Семь вечера. Фитоаптека по воскресеньям закрывается в пять… Она звонила и звонила, а женский голос без устали отвечал одно и то же. В конце концов, похолодевшая от ужаса Ирина решилась сбегать на рынок.

Когда она входила в лифт, зазвонил мобильный. Она чуть не уронила его из рук, ослабевших от неожиданности и надежды: бабуля!

— Ирина, я… — начал Женя.

— Прости, Женя, я не могу разговаривать сейчас! У меня бабуля пропала! — выпалила девушка. — Я в лифте. Хочу сбегать на рынок!

— Он, вообще-то, до шести по выходным, — напомнил Женя. — Подожди меня. Я здесь, у твоего подъезда. Сейчас поднимусь к тебе — и попробуем выяснить, где Нина Григорьевна. У тебя найдётся блокнот или любые другие листы бумаги? Хотя о чём я говорю, — пробормотал он. — Ты же нашей братии, художница…

Она вспомнила, как он однажды сказал, что может определить местонахождение человека, прорисовывая обстановку вокруг него, и чуть не крикнула:

— Поднимайся! Я жду тебя!

Отчаянный крик Ирины, несмотря на то что пока ничего не произошло, словно подстегнул. Женя быстро покинул машину и мгновенно оказался у подъездной двери. Пришлось дожидаться, пока Ирина снова зайдёт в квартиру, чтобы дозвониться ей по домофону. С лифтом оказалось всё в порядке, и Женя без проблем оказался вознесённым на нужный этаж. Дверь в квартиру открыта нараспашку, и он вошёл, достаточно громко хлопнув ею, чтобы не напугать девушку внезапным появлением.

— Я слышу! — крикнула она из комнат. — Заходи в зал! Я сейчас листы найду!

Подцепив подошву одного ботинка носком другого, он освободился от обуви и некоторое время сомневался, снимать ли куртку. Но желание побыстрей узнать, что же именно произошло, заставило заглянуть в зал, а потом в коридоре чисто машинально подойти к открытой двери в другую комнату.

У окна, в кресле, сидел неизвестный мужчина. Ирина сидела на корточках, почти у его ног, и обыскивала нижний отдел какого-то комода.

На шелест в дверях она обернулась и прикусила губу, глядя на Женю со странным раздражением: «Ну вот, увидел!» и тревогой. Мужчина в кресле не шевельнулся, сидел неподвижным изваянием, и удивлённый Женя чисто машинально сказал:

— Здравствуйте.

Ирина встала с большой папкой в руках, покосилась на сидящего, а потом вздохнула, глядя на Женю.

— Он не ответит. Это мой брат. И… третий глухарь.

Женя опять машинально нащупал на кисти браслет и только после этого движения подошёл к сидящему. Вгляделся в лицо, равнодушное и больше похожее на лицо статуи… Ну да. Волосы у обоих светло-русые.

— Это про него ты сказала, что я могу помочь, но не захочу? — медленно спросил он.

— Немного не так, но в целом… — Она запнулась и отвела глаза. — Я видела, каково тебе, когда ты впадаешь в транс автописьма. А ведь там только упыри. Я просто подумала, каково тебе будет, если ты… — Она снова глубоко вздохнула и бесцветно предложила: — Пойдём в другую комнату. Там стол удобный.

Когда он вошёл в этот зал следом за нею, она стояла у стола, шуршала листами, но выглядела как-то так, что он немедленно подошёл, сбросил наконец куртку и осторожно положил ладони на её напряжённо приподнятые плечи.

— Сначала найдём Нину Григорьевну. Потом попробуем с братом. Как его зовут?

— Гриша, — прошептала она, и её плечи вздрогнули под его руками. — Григорий.

Чувствуя себя обескураженным Карлсоном («Спокойствие! Только спокойствие!»), Женя промолчал, не умея утешать, но руки на её плечах держал, пока они не опустились. Когда понял — успокоилась, обошёл её взглянуть на стол.

— Карандаши есть?

Она кивнула, не глядя.

— Вот.

Она дала ему выбор — цветные карандаши или акварельные мелки. Выбором он воспользовался. Карандаши отодвинул, мелки высыпал из пачки.

— А, ещё фотку Нины Григорьевны, — вспомнил он. — На всякий случай.

Ещё она включила люстру и добавила к нему настольную лампу, направив поток света строго на лист акварельной бумаги. Несмотря на общий свет, казалось, что стол очутился в замкнутом пространстве. Когда всё было готово, Ирина без слов отошла в сторону, откуда виднелся стол с листами, а Женя снял браслет. Некоторое время колебался, какой мелок брать…

Автописьмо нахлынуло волной, накатывающей заметным холодком. От стола Женю отшатнуло ненадолго, а потом он свободно склонился над ним, балансируя на грани между беспамятством и реальностью, прорывающейся мгновениями осознанного контроля за тем, что он делает и как это выглядит на листе. Пропало всё, кроме чувствительного подёргивания мышц. А ещё в мгновения просветления он успевал поразиться возникающему рисунку.

Из-под быстро чередующихся разноцветных мелков возникало нечто странное. Женя поймал осознанную секунду — увидел, скосившись на движение, изумлённое лицо Ирины при взгляде на лист. Такого она точно не ожидала. Впрочем, как и он…

На листе появлялась странная округлая большеглазая птица — с круглой же головой и маленьким кривым клювом. Такие же округлые крылья распялены — нет, не распялены, а будто вывернуты. Странно, но за рисунком птицы Женя чётко видел Нину Григорьевну… Новый провал в мутный туман — и новое понимание: это сова. Да, он старательно вырисовывал сову. Серые, чёрные и белые мелки — оперение. Потом жёлтые и коричневые — глаза, клюв и когти. Потом он схватил красный мелок и старательно замазал полкрыла, словно ставя яркое пятно. Словно ставя клеймо?..