Эшли Дьюал - Смертельно безмолвна

— Как…, — запинаюсь и сглатываю, — как вы узнали о том, что мы ищем вас?

— Услышал.

— Почему не пришли раньше?

— Был занят.

Я даже спрашивать не хочу, чем именно он был занят, я переминаюсь с ноги на ногу, а затем дергаю уголками губ и в глаза Ноа Морту гляжу смело и рассержено.

— Почему вы не спасли Ари? И почему не убили Люцифера?

Он позволил ему забрать ее, прекрасно понимая, что из этого выйдет. Наблюдал или, может, услышал, как она мысленно прощалась с семьей, продавая душу. И бездействовал.

Мужчина задумчиво хмыкает и облокачивается спиной о деревянный комод. Руки он сплетает на груди, достаточно медленно, будто бы специально, чтобы я успел раскалиться еще сильнее и вопросов придумать еще больше, но я держу себя в руках. Эмоции мешают, они всегда приносят лишь вред, они отнимают время. Рассудок должен быть холоден.

— Ты много думаешь, — неожиданно отрезает Смерть, — но мало говоришь. Кажется, у вас таких людей называют замкнутыми. И опасными. Но я, конечно, немного понимаю.

— Ответьте на мои вопросы.

— Я не могу.

— Не можете ответить?

— Не могу убить Дьявола; вопреки всеобщему мнению, смерть не для всех вездесуща. Отнюдь это насмешка Судьбы, о которой она сейчас жалеет.

— Мойра Парки?

— Люди всегда пытаются избавиться от злодеев, — едва слышно говорит Ноа, — но они не понимают, что на место одного злодея приходит другой злодей, всегда. Да, такова ваша природа, а я и Мойра обязаны соблюдать этот баланс: баланс черного и белого.

— Не понимаю.

— Ты и не должен. Это моя работа. Но я ошибся. — Смерть отходит от комода.

— Ошиблись?

— Я нарушил баланс.

— Каким образом? — Я сжимаю пальцами переносицу и грузно выдыхаю. Он только и делает, что говорит загадками, ребусами. Виски вдруг вспыхивают, и я начинаю злиться, пусть и понимаю, что это неправильно.

Ноа Морт останавливается перед задернутыми шторами и переводит на меня темный взгляд, в котором сосредоточено нечто такое, что трудно описать словами. Я хочу сказать что-то еще, но замолкаю. Я должен понять, что разговариваю не просто с отцом Ариадны. Это Смерть, та самая, что забирает жизни, провожает людей в ад, размахивает косой или, чем там. Это не просто мужчина. И взгляд у него не просто так пробирает до костей.

— Я не могу забрать того, у кого нет имени, — прервав мои мысли, отрезает Ноа Морт и сходит с места. — Я не могу его отыскать. Мойра наделила Люцифера множеством форм, воплощений. Она скрыла его от моего взора.

— Но зачем?

— Как я и сказал, чтобы сохранить баланс.

— Бессмыслица, — бросаю я.

— Люди многого не понимают. Не понимают, что добро и зло существуют благодаря друг другу. Не было бы добра, если бы люди не понимали, что существует зло.

Слова так и подскакивают к горлу, но я стискиваю пальцы и прикусываю язык.

Не было бы добра, если бы люди не понимали, что существует зло, но зло не просто существует. Оно портит жизнь, оно убивает и отнимает близких; но, конечно, Морту этого не понять. Да и что он может понять, если живет вечно? Говорит, словно это люди чего-то не понимают. Но люди понимают даже слишком много. Что вокруг есть предатели, психи. Что никому нельзя доверять. Иногда даже себе.

— Вы сами выбираете, как жить.

— Да уж, сами, — отрезаю я и нервно прохожусь пальцами по подбородку. Смотрю на Бетани и вижу, как девушка поджимает губы. Уверен, она думает о том же, о чем и я. Мы боремся каждый день с тем злом, которое они решили оставить в живых лишь потому, что без него, как им показалось, жить стало бы скучно. Это несправедливо.

— Именно это даровало вам смысл в жизни, Мэттью Нортон, — кивнув, говорит Ноа и подходит ко мне уверенным шагом, — борьба каждый день за свое будущее — если не ради этого, то ради чего дышать?

— Возможно, вы правы, — холодно отвечаю я.

— Возможно? — Мужчина неожиданно еле заметно дергает уголками губ и поправляет густую шевелюру. Не знаю, чем именно его позабавили мои слова. — Меня позабавило то, что ты берешься спорить со мной, — тут же отвечает он, — это интересно, учитывая, что ты в курсе того, с кем разговариваешь. Не боишься?

Я чувствую, как першит во рту, и вдруг понимаю, что не хочу лгать.

— Боюсь.

— Значит, ты просто глупый.

— Или храбрый, — подает голос Бетани за моей спиной и тут же горбит спину.

На какое-то мгновение уверенность покидает меня, я ненавижу это чувство: в голове пусто, горло саднит, а руки кажутся налитыми свинцом, и ощущаешь ты себя на редкость беззащитным.

Взять под контроль страх безумно сложно, лишь мечтатели и глупцы — что, по-моему, одно и то же — до сих пор уверены, будто стоит тебе сомкнуть в кулаки пальцы и досчитать до десяти, как мир тут же станет прежним и безопасным. Нет. Не станет.

У страха есть то, чего нет у других чувств. Страх парализует. Да, ты можешь застыть в удивлении, замереть в ожидании. Но от страха ты теряешь сам себя, теряешь рассудок и превращаешься в безмозглую куклу.

Сейчас я испытываю нечто подобное. Так и хочется поднять голову, дабы убедиться, что мои конечности не привязаны к потолку тонкими нитками.

— Ари нужна помощь, — через силу проговариваю я и встречаюсь взглядом с Ноа. Мне кажется, мужчина вновь дергает уголками губ, но, возможно, я просто схожу с ума. — Я бы и сам справился, но я не знаю, что делать. Ваш мир…

— …чужой для тебя, — договаривает Смерть и кивает, — я рад, что ты понимаешь это.

— Так вы поможете?

Ноа Морт поправляет волосы и протяжно выдыхает:

— Конечно, иначе меня бы здесь не было.

Отлично. Я решительно выпрямляюсь, а Бетани, наконец, выходит из-за моей спины и поджимает губы. Она выглядит испуганной, но старательно держит себя в руках.

— Как я сказал, я нарушил баланс, — вновь прерывает тишину Смерть и раскатистыми шагами движется к окну. Ноа застывает перед голубыми занавесками и переводит на меня серьезный взгляд. — Я не должен был допустить появления б о льшего зла. Но я допустил. К сожалению, моя дочь, действительно, опасна… ее пребывание на темной стороне принесет много неприятностей.

И я не утрирую. Так сказала Мойра, а я склонен ей верить.

— Судьба думает, что Ари причинит кому-то вред? — Недоверчиво спрашивает Бетани и нервно улыбается, на что Смерть отвечает:

— Нет, не думает. Она знает.

— Отлично.

— Но как ей помочь? — Я порываюсь вперед. — Где искать? Она в Астерии? В Дилосе?

— Не нужно искать то, что и так скоро найдется, Мэттью Нортон; разве ты не слышал, что обычно сбываются те желания, о которых вы меньше всего думаете?

— Тогда что делать?

— Искать, но не Ариадну. А способ спасти ее.

Вот это помощь, вот это план!

Я скептически смотрю на Ноа Морта, внезапно подумав, что он все-таки не Смерть , а сумасшедший худощавый прохожий, случайно заскочивший к Бетани на чай.