Надежда Орлова - Невесты Тумана (СИ)

Ужин, по разумению Алберта, был недостоин встречи хозяина, о чём управляющий постоянно сокрушался. Пришлось зарезать нескольких кур. Но уставшие хозяева с удовольствием отдали должное и курятине, и сыру, и горячей каше, и утреннему хлебу. Габриэла протянула Юджи куриную ножку и та с удовольствием стала её мусолить, замурзавшись и не испачкав только макушку.

В разгар ужина Джон вдруг прислушался, потом выглянул в окно.

— Кони пришли! Ужинайте без меня. Всё, малышка, сама тут дальше разбирайся, я скоренько… — и, схватив с тарелки кусок мяса и на ходу поедая, выбежал из-за стола.

— Милорд всегда лошадей любил… — сказала Энн, с любовью глядя вслед хозяину.

После ужина Габриэла вышла в холл. Слуги толпились возле неё, но чуть поодаль, то ли из любопытства, то ли ожидая приказаний новой хозяйки. Габриэла обернулась к ним:

— Итак, первым делом мне нужна женщина, которая смогла бы уделить время этой непоседе. — Габриэла подняла на руки Юджи.

— Я могу пока посмотреть за маленькой мисс.

— Нет, Энн, спасибо. Лучше покажи мне весь дом. А с Юджинией будет возиться кто-нибудь другой.

— Как прикажете, миледи. — Энн кивнула другой женщине из толпы, та подошла, взяла Юджи на руки, что-то ласково заговорила, затем решительно поставила её на пол, протянув ей одну руку, другой рукой указывая на дверь ближайшей комнаты. Та насупилась, но промолчала. Взяла женщину за руку и потопала следом.

— Это Милли, она покормит маленькую мисс и уложит спать. А сейчас, прошу вас, миледи… — Энн указала на лестницу.

Женщины поднялись наверх, Энн открыла одну дверь.

— Это спальня милорда. Изволит миледи вымыться?

При мысли о тёплой ванне у Габриэлы зачесалось всё тело. Как здорово было бы сейчас окунуться в воду, смывая с себя грязь, дорожную пыль, усталость… и тревоги.

— Это было бы замечательно!

— Прошу прощения за дерзость… — Энн замялась. — У миледи есть чистая одежда?..

Бедняжка Энн съёжилась, опасаясь вспышки гнева новой хозяйки, но Габриэла восприняла вопрос, как само собой разумеющееся: слуги не слепые, что бы не видеть, что их госпожа приехала к ним чуть ли не с пустыми руками. Доверчиво склонившись к Энн, Габриэла тихо сказала:

— Энн… Всё моё приданое сюда сейчас само прискакало. Поэтому если ты одолжишь мне свою ночную рубашку, я не обижусь!

Энн посмотрела на Габриэлу, та улыбнулась и невинно пожала плечами. От такой улыбки Энн растаяла:

— Ох, ну зачем же мою? У нас целый сундук одежды покойной миледи, матушки нашего милорда Джона. Она и одёвана-то ни разу не была… Миледи как сундуки с приданым сюда привезли, так и не открывали почти что… Сейчас пошлю слуг по воду, а в горничные, думаю, вам пойдёт Глэдис. Она заменила покойной миледи её старую горничную, когда та умерла, а потом и миледи умерли… Глэдис знает, что к чему, расторопна и аккуратна.

— Спасибо, Энн. И вот ещё что… тебе, наверное, покажется это странным… Просто всё так быстро случилось… вечером приехал, утром уже обвенчались, потом сразу же сюда приехали… — Геби понизила голос. — Джон… то есть… м-мой муж… он… кто? Я имею в виду титул?

Энн понимающе улыбнулась.

— Наш милорд — барон Джонатан Сент-Джон Уотерфолл.

— Ещё и Сент-Джон…

— Это приставка ко всем мужским именам рода Уотерфолл. Дед отца нашего господина был рыцарем. Ему разрешили построить здесь замок, но он не успел воспользоваться этим, так как был убит на турнире. Его сыновья уже не стали перестраивать дом. К счастью, Уотерфолл стоит вдалеке от границ, важных дорог и не привлекает к себе внимания. Иначе, после смерти отца милорда, его отобрали бы. Из четырёх сыновей в живых остался только наш милорд, — Энн принялась загибать пальцы, — и его старший брат, Тимоти, но тот священник, стал-быть, не может принять наследство. Леди Ивонна и леди Маргарита, сестры милорда, к тому времени уже вышли замуж, а леди Дженни, тоже сестра милорда, ушла служить Господу, в монастырь, тут, неподалёку. Теперь, по праву наследства, дом и титул перешли ему. Мы уже и не чаяли увидеть милорда живым… Он пропал, когда ему ещё и тринадцати лет не исполнилось…

Энн рассказывала, показывала портреты членов семьи, водила Габриэлу по комнатам, опять рассказывала… Габриэла узнала от Энн, что предки Алберта служили Уотерфоллам с незапамятных времён, считаясь чуть ли не членами семьи, однако же знающими своё место. Габриэла слушала и «мотала на ус». Энн пошла вниз, а Габриэла встала возле окна в коридоре второго этажа, где висели портреты. Высокородные дамы и кавалеры строго и свысока смотрели на Габриэлу и она, уже в который раз, почувствовала себя самозванкой.

«Барон! А я теперь, стало быть, баронесса?! Ха-ха! Надо же! Везёт мне, как утопленнику… Один — принц, другой — барон! И где они на мою голову берутся?! Да и я сама не лучше — дочь полусумасшедшего эль… Так! Стоп! Ни слова об этом!»

Габриэла спустилась вниз. Там её встретила Милли.

— Мисс выпили теплого молока и спят.

Геби заглянула в одну из комнат: там, на большой кровати, раскинувшись во сне, лежала Юджи и сжимала одной рукой свою старую тряпичную куклу. Габриэла тихонько прикрыла дверь, благодарно улыбнувшись Милли. В холле уже стояла Энн и невысокая чернявая женщина.

— Миледи, это Глэдис.

— Моё почтение, мэм. — Глэдис поклонилась новой хозяйке.

— Вот и хорошо. Энн, ты что-то говорила насчёт ванны?

— Так всё готово, миледи. Вам Глэдис поможет вымыться. Доброй ночи, миледи.

Вымывшись и надев чистую рубашку до пят, Геби почувствовала себя заново родившейся. Энн уже распорядилась перенести сундук покойной миледи в комнату новой хозяйки.

Между комнатами милорда и миледи была небольшая спальня, святая святых супругов.

«Матерь Божья, так это, получается, брачная ночь?!»

Геби легла на просторную кровать, укрылась одеялом с меховой подбивкой. Сердце гулко стучало в ожидании момента, когда её законный муж придёт и предъявит на неё свои супружеские права…

А на скотном дворе Джон командовал работникам, которые теперь превратились в конюхов:

— Жеребцов срочно отделить от кобыл… Несите брёвна, будем делать временную загородку… Да осторожнее, ты, безмозглый! Эта лошадь стоит десятка таких, как ты!.. Барт, Ник, тут где-то должны быть жерёбые две, их в стойла, пока к коровам! Завтра засветло разберёмся! Алберт!

— Я здесь, милорд!

— Завтра половину мужчин на дальний луг, косить траву! А на зиму придётся сено покупать…

— Слушаюсь, милорд.

— Остальным — заниматься загонами и конюшней. До заморозков всё должно быть готово.

— Разумеется, милорд!

Пока Джон отделял жеребцов от кобыл, пока ставили загородку, пока последняя лошадь заняла положенное ей место — давно стемнело. Были зажжены факелы, освещавшие конские морды и грубые брёвна временных загородок.