Химера-читатель - Память героя

— Что тебе сказала Нарцисса? Как она объясняла свои решения? Как аргументировала свои действия? — Снейп не оставлял надежду выяснить, что все-таки произошло в семействе Малфоев.

— Никак. Она просто приказала и все, — Люциус опустился в кресло и, призвав зеркало, стал рассматривать своё лицо.

— И ты так просто послушал свою жену?

— Я послушал мать Драко, женщину, воспитанную в лучших традициях рода Блэк, — в голосе Люциуса послышались металлические нотки.

— Ты что, её испугался? — не отставал от него профессор. Предположить, что именно должна была сделать спокойная Нарцисса, чтобы довести мужа до такого беспрекословного послушания, зельедел не мог.

— Подожди, сам увидишь. Она выглядела опасней своей сумасшедшей сестрички Беллы.

Снейп отказывался верить в услышанное. Но решил, что, возможно, рассказ о всем дне лорда полностью поможет прояснить ситуацию.

— Так, давай по порядку. Начни, пожалуйста, с самого начала, — слизеринский декан без сил опустился в кресло. — С того момента, как ты отправился выяснять информацию о маггловской школе. Как тебе удалось сделать все так быстро?

— Ты забываешь, что я вхожу в опекунский совет школы и имею допуск к спискам учеников. Ещё вчера я узнал всех сирот школы и сегодня стал проверять, в каких учреждениях они получали начальное образование. Понятное дело, что наш герой заинтересовал меня сразу после того, как я узнал, что ни один первокурсник или второкурсник не подходит. Кстати, я выяснил кое-что интересное.

— Что он не сдал экзамены? Это было предсказуемо. С директором-садистом, который поставил себе целью завалить Поттера, ничего другого ожидать не приходится, — и снова чувство вины охватило зельевара.

— А вот и ошибаешься. Экзамены он сдал, и сдал весьма успешно.

— Но как? С таким директором…

— За две недели до экзамена у Поттера директора сняли с должности.

— Что? За жестокое обращение с ребенком? Ренбертом занялся опекунский совет за то, как он вел себя с Поттером?

— Нет. Там были какие-то финансовые махинации. Пришли какие-то бумаги в налоговую службу. Дела директора копнули и сняли с должности, пока проводилось расследование.

— И чем закончилось расследование, суд был? — зельевар задумался, как в истории с документами мог посодействовать будущий гриффиндорец. В его участии в этом деле профессор не сомневался.

— До суда дело не дошло, Ренберта на улице сбил грузовик, и теперь он, парализованный, лежит в местном госпитале. Как мне сообщили в больнице, недвижимым он будет всю оставшуюся жизнь.

— Так, вот это поворот, — Снейпа не удивила такая осведомленность Люциуса. Тот всегда предпочитал выяснять все факты, справедливо полагая, что иногда маленькая деталь может дать ключ к пониманию всей картины в целом. — Интересно, а Поттер знает про происшествие?

— О снятии директора он знал точно. А о параличе… Ренберту в госпиталь каждый месяц кто-то присылает букет живых лилий.

— Изящно. Да, права была Шляпа, ох, права, уговаривая Гарри поступить на Слизерин. Ему там самое место, — проговорил Снейп, раздумывая, каким коварным было скрытое послание гриффиндорца. — Ох и не прост же ты, парень.

— Что за сведения? — Люциус весь превратился в слух.

— Потом расскажу. Продолжай.

— После того, что я узнал, я хотел сразу направиться в школу. Но решил сначала дождаться пробуждения Драко. Вдруг в его спальню залетел Патронус Нарциссы и сообщил, что мне нельзя никуда уходить. Потом я снова погрузился в воспоминания Драко и увидел, как эта министерская стерва пытает Поттера Кровавым пером.

— Что?! Кровавое перо применялось к ученику? — весть о том, что Драко видит уже пятое воспоминание, вызвало бы у зельевара ужас, если бы он не знал, что с крестником все в порядке. — Это же запрещенный Министерством ещё два столетия назад артефакт. Его не использовали даже при допросах Упивающихся после развоплощения Воландеморта.

Оба мужчины внутренне содрогнулись, вспоминая те времена и допросы, которые им довелось пережить. Такое не забывалось.

— Скажу больше. Он писал фразу «Я не буду лгать» пять дней подряд не меньше, чем по пятьдесят строчек за раз, — жестко продолжил Люциус.

— Немыслимо… Он мог умереть от болевого шока или потери крови. Как он смог это пережить и не обратиться в Больничное крыло?

— Грейнджер отдавала ему своё Кроветворное. Она же придумала использовать анестезирующее заклятье. И не удивлюсь, если мальчик использует маскирующее заклятие, которое он сегодня порекомендовал, или какой-то улучшенный его вариант для шрама на левой руке.

— Так, снова Грейнджер. И снова модифицированное заклятье. Все интересней и интересней.

— Тебя это не удивляет?

— Уже нет. Теодор раздобыл информацию, что на весь гриффиндорский факультет наложено заклятье, которое мешает львятам заключать договоры с другими людьми, если это может навредить остальным ученикам факультета. А на очки Национального героя навешена следилка с последующей фиксацией, где он был и с кем встречался, действующая по всей территории школы. И в ночь на субботу Поттер из спальни не выходил. Это доказано.

— Так вот, почему ты с ним занимался, а не выспрашивал про события той ночи. Мальчик, оказывается, ничего не знает.

— Я не просто занимался. Я проверил, каких воспоминаний еще не хватает в его памяти. И новости у меня неутешительные. Он изъял и где-то спрятал все свои худшие школьные приключения. Плюс десять лет жизни у родственников-магглов, которые его заставляли работать, били, закрывали в чулане и морили голодом. Нам осталось только гадать, что будет с Драко, если он просмотрел хотя бы часть воспоминаний гриффиндорца.

— Сойдет с ума так же, как в своё время сошла его тётушка, — раздался за спинами мужчин тихий голос.

часть 8 (21)

— Герм, в этой школе происходит что-то странное, — девушка отложила в сторону книгу, которую читала. В комнату вошел Гарри Поттер и автоматически восстановил запирающее заклятье, которое он снял, прежде чем зайти. За запирающим последовало заглушающее заклятье.

— Гарри, все смертельно опасные приключения, в которые мы попадаем с определенной частотой, начинаются обычно с этой фразы, — девушка смотрела на парня, который метался по их тайному убежищу. Зная, что здесь никто, кроме подруги, не сможет его увидеть, парень, сбросив все маски, стал похож на большого взъерошенного щенка.

— Герм, я серьезно, — ответил он, продолжая наматывать круги по классу.

— Так, давай разберемся. Ты пошел на занятие по окклюменции, и вы со Снейпом стали заниматься зельеварением, — попробовала успокоить друга девушка.

— Он показал мне в омуте своё воспоминание. Представляешь, оказывается, он дружил с мамой так, как мы с тобой. Она была такой красивой и веселой… — гриффиндорец остановился и взгляд его мечтательно затуманился.