Ксения Баштовая - Крылья ворона, кровь койота

Прошла минута, вторая, фигуры отодвинулись.

К Хельдеру никто не прикасался, но он вдруг обнаружил, что уже не лежит, а стоит лицом к украшенной резьбой двери. Причем стоит, практически не шатаясь, словно кто-то его поддерживает. И в отличие от Кремпи и его приятеля поддерживает бережно и осторожно.

А еще через несколько секунд Крапчатый медленно полетел по воздуху вперед и влетел в дом.

Только перелетев порог, Хельдер вдруг вспомнил обрывок разговора с Первым, навязчивой мухой крутившийся в памяти и ускользающий при попытке его поймать. Обрывок, который он мог вспомнить еще раньше, да Кремпи помешал…

— …А я, между прочим, не так уж много прошу!

— Ага. Всего лишь круглосуточных служб, после которых буквально подыхаешь! На кой они вообще тебе нужны?!

— А кто тебе сказал, что эти ваши службы нужны мне?..

Дверь закрылась.

Бурые, стоявшие за забором, переглянулись. Приятель Кремпи прищурился и вкрадчиво поинтересовался:

— Так ты говоришь, та девка, открывшая нам дверь, его сестра?..

Если особняк Черного Хельдер благодаря знакомству с Рутой посещал пару раз, то в доме Миста Харба не был никогда. Серые, выполнявшие одновременно функции ученых и церковников, вообще держались поодаль от остальных койотов. Вдобавок, если у тех же Бурых на каждом острове был свой руководитель, то Мист Харб являлся единственным главой Серых на всех островах. Этим он походил на Черного, который вообще был единственным…

В любом случае Крапчатый мог похвастаться лишь тем, что он раза три за всю свою жизнь присутствовал на официальных выступлениях — проповедях главы Серых да пару раз посещал публичную библиотеку. Последний визит и привел его на Запретный остров: когда находишь книгу, в которой сказано, как разом поднять свой уровень на несколько порядков, и не на полчаса, как от благословения, а навсегда, грех этим не воспользоваться.

И вот сейчас Крапчатого грыз крохотный червячок страха, что Серый мог как-то узнать о его попытке. Все-таки Харб, в отличие от того же Черного, посещающего Запретный остров раз в год, имеет туда постоянный доступ…

Если языки искажений, дотянувшиеся от края острова к дому Даккена, и затронули жилище Серого, то сейчас уже все стихло. Холл с уходящей наверх лестницей был пустынен. Шпалеры на стенах, ковер с толстым ворсом да стойка для зонтиков в углу.

— В зеленую гостиную его, — коротко скомандовал Харб. С морщинистого лица разом пропал всякий намек на благодушие.

Хельдер пока так и не понял, может ли он шевелиться. То, что его удерживают в вертикальном положении, не дают упасть — это, конечно, хорошо, но насколько он сейчас свободен?

Магия молчаливо шагающих Серых (сколько их: двое, трое?) неспешно несла Хельдера по коридорам, и он, стараясь не думать о боли в груди, осторожно попробовал пошевелить рукой. Пальцы двигались, что уже радовало. Впрочем, даже этот короткий жест не ускользнул от внимания безымянного Серого.

— Не дергайся, — равнодушно буркнул он за спиной хриплым голосом. — Хуже будет.

Хельдера от этого «вежливого» предупреждения мороз по коже продрал.

Зеленая гостиная оказалась здесь же, на первом этаже. Крохотная комната с бирюзовыми обоями выглядела какой-то инородной, пустынной. Из всей обстановки — пара кресел, картина, изображающая сошествие Первого на землю Запретного острова (с точки зрения Хельдера, Первый совершенно на себя не походил, был каким-то чересчур лощеным, откормленным, но кто сейчас будет спрашивать мнение очевидца?), да ростовая ваза в углу, изукрашенная цветными змеями.

— В кресло. — Слова Харба походили на приказ, да и, скорее всего, таковым и являлись.

Крапчатый приземлился на одно из свободных сидений. И надо сказать, его даже не уронили: опустили в кресло мягко, осторожно. Это, конечно, могло успокоить, порадовать, но Хельдеру от внезапно вежливого обхождения стало еще неуютнее. А если еще вспомнить прозвучавшее в спину напутствие в коридоре…

Серых было все-таки трое (это если не считать самого Харба). Только сейчас Хельдер смог их разглядеть. Казалось, они все доводились друг другу родственниками. Вроде бы и разные лица, и разная комплекция, и даже на мундирах-сутанах разные знаки различия, и все равно такое чувство, будто между ними что-то общее. То ли мимика, то ли жесты, то ли что-то неуловимое в глазах…

Мист Харб медленно опустился в свободное кресло. Задумчиво потер мочку уха и кивнул Серым:

— Идите.

Дождавшись, пока за конвоирами закроется дверь, мужчина перевел взгляд на Хельдера:

— А теперь поговорим…

Каждый вздох отзывался болью в груди. «Не иначе как опять перелом или трещина ребра», — кисло подумал Хельдер, переводя взгляд на главу Серых. Умеет Кремпи бить, этого у него не отнять.

— Как тебя зовут? — ровно поинтересовался Харб.

Крапчатый поморщился от боли.

— Хельдер Лейден.

Эх, сейчас бы хоть чуть-чуть подлечиться… Способности Имке очень малы, сразу она не поможет. Тут бы хорошо сработала магия Черного. Или Первого.

Ага, это будет очень весело: пинком открыть дверь в кабинет к Гормо Даккену и грозно заявить: «Я помог Руте, вылечи меня, а то тут Бурый из твоей свиты сломал мне пару ребер». Черный будет счастлив и несомненно поможет.

Харб задумчиво потер подбородок узловатыми пальцами:

— Какой у тебя ранг?

Честно говоря, это весьма походило на допрос. Только Хельдер был не в том положении, чтобы спорить и возмущаться.

— Крапчатый.

— И что ты не поделил с Бурыми?

На языке крутилось, что тут больше бы подошла формулировка на тему, что Бурые не поделили с самим Крапчатым, но Хельдер благоразумно проглотил язвительный комментарий:

— Не знаю.

Больше всего ему сейчас хотелось оказаться подальше от Серого, от Черного, от припадочной Руты, от всего-всего этого достающего… Ему хотелось попасть если не в больницу, залечить ушибы, то хотя бы домой, где Имке, увидев брата, всплеснет руками, потащит в спальню, силком уложит в постель, требуя не вставать и не дергаться, проведет горячими, почти обжигающими ладошками над кожей, принимая на себя часть боли и исцеляя…

А в голове почему-то всплыл кусок из сегодняшнего сна — эпизод, увиденный за мгновение до того, как Хельдера разбудили…

— …А кто тебе сказал, что эти ваши службы нужны мне?

На миг повисла пауза. Крапчатый не знал, что ответить на это заявление, — слишком уж странно оно прозвучало.

У сидевшего в клетке койота пропал весь запал. Золотой огонек в глазах погас, и зверь огорченно отвернулся: