Гэв Торп - Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I

Каждый из больших городов Неехары поклоняется одному из великих богов, считая его своим покровителем. Однако поклонение Птра, Великому Отцу, преобладает везде. Верховных жрецов в храмах Неехары называют также иерофантами.

В каждом городе, за исключением Кхемри, верховный жрец Птра считается верховным иерофантом.

В дополнение к жречеству в каждом храме Неехары имеется орден священных воинов, известных как ушебти.

Каждый ушебти посвящает жизнь служению своему божеству-покровителю, получая за это сверхчеловеческие способности. Эти дары превращают ушебти в могущественнейших воинов всей Благословенной Земли. Со времен Сеттры, первого и единственного императора Неехары, ушебти в каждом городе служат телохранителями царя-жреца и его семейства.

Птра— Великий Отец, первый среди богов и создатель рода человеческого. Хотя ему поклоняются по всей Неехаре, Кхемри и Разетра считают его своим покровителем.

Неру— богиня луны, жена Птра. Она оберегает Неехару от зла ночи.

Сахмет— богиня зеленой луны. Ее также называют Зеленая Ведьма. Мстительная интриганка, наложница Птра, ревнующая Великого Отца к человечеству.

Асаф— богиня красоты, очаровательная, но мстительная. Асаф покровительствует Ламии.

Джаф— бог смерти с головой шакала, покровительствует Кватару.

Ксар— свирепый и злобный бог пустыни. Этому жестокому и вечно голодному богу поклоняются племена Великой пустыни.

Пхакт— бог неба и вершитель правосудия, человек с головой ястреба.

Ку’аф— бог змей и коварства. Ку’аф покровительствует Зандри.

Уалатп— бог-падальщик с головой стервятника.

Сокт— вероломный бог ассасинов и воров.

Баст— богиня милосердия и любви.

Гехеб— бог земли и даритель силы, покровительствует Ка-Сабару.

Тахот— бог знаний, хранитель священного закона, покровительствует Ливаре.

Усириан— безликий бог загробного мира, судит души умерших и решает, достойны ли они загробной жизни.

Настало время легенд, время богов и демонов, царей и героев.

Боги благословили засушливую землю Неехары и даровали жизнь первой великой человеческой цивилизации на берегах извилистой Реки Жизни. Неехарцы обитали в восьми гордых городах-государствах, у каждого из которых был свой бог-покровитель, чья милость определяла характеры и судьбы людей. Самый великий из городов, расположенный в центре этой древней земли, — это Кхемри, легендарный Живой Город Сеттры Великолепного.

Именно Сеттра сотни лет назад объединил города Неехары в империю и объявил, что будет править ею вечно. Он приказал своим жрецам открыть секрет вечной жизни. А когда великий император все-таки умер, его тело заключили внутри громадной пирамиды в ожидании дня, когда жрецы-личи призовут его душу назад.

После смерти Сеттры его империя распалась и власть Кхемри ослабла. Сегодня, среди призрачных теней погребального храма Кхемри, могущественный жрец размышляет над жестокостью судьбы и жаждет короны, принадлежащей его младшему брату.

Оазис Зедри, 62 год Ку’афа Коварного

(—1750 год по имперскому летосчислению)

Акмен-хотеп, Любимец Богов, царь-жрец Ка-Сабара и владыка Хрупких Пиков, проснулся в предрассветный час рядом со своими наложницами и прислушался. Звуки в тишине пустыни разносились далеко; Акмен-хотеп слышал отдаленное мычание быков там, где жрецы осматривали стада, и ржание коней в загоне на краю оазиса. С севера раздавался обнадеживающий звон серебряных колокольчиков и бряцанье медных кимвалов — юные послушницы Неру по периметру обходили военный лагерь, отгоняя прочь голодных духов пустыни.

Царь-жрец глубоко вдохнул, наполняя легкие священным фимиамом, курившимся в трех маленьких жаровнях. Разум его был ясным и дух непотревоженным — хорошее знамение перед битвой. Прохлада пустынной ночи приятно овевала кожу. Двигаясь осторожно, Акмен-хотеп высвободился из объятий своих женщин и выскользнул из-под тяжелых шкур. Он опустился на колени перед блестящим медным идолом, стоявшим в изголовье ложа, и поклонился шеду, благодаря его за то, что тот охранял его душу во время сна. Царь-жрец обмакнул палец в небольшой сосуд с ладаном, стоявший у ног идола, и умастил лоб сурового крылатого быка. Идол словно замерцал в слабом свете — дух принял подношение.

Кто-то поскреб по тяжелой ткани, закрывавшей вход в шатер. Менукет, любимый слуга царя-жреца, вполз внутрь и прижался лбом к песчаному полу. На старике была белая юбка и сандалии из тонкой кожи с ремешками, доходившими почти до коленей. Широкий кожаный ремень опоясывал его, кожаная повязка, усыпанная полудрагоценными камнями, охватывала изборожденный морщинами лоб. Чтобы согреть старые кости, Менукет укутал узкие плечи шерстяной накидкой.

— Да пребудут с тобой благословения богов, о великий, — прошептал слуга. — Твои полководцы, Сузеб и Пак-амн, ждут возле шатра. Что пожелаешь?

Акмен-хотеп вскинул над головой мускулистые руки и потянулся так, что задел ладонями потолок шатра. Как и все люди Ка-Сабара, он был гигантом, почти семи футов ростом. В свои восемьдесят четыре года он находился в полном расцвете, худощавый и сильный, несмотря на изнеживающую роскошь царского дворца.

На широких плечах и плоском лице виднелись многочисленные шрамы, каждый из которых являлся жертвой Гехебу, богу земли и дарителю силы. Цари-жрецы Ка-Сабара издавна считались грозными воинами, и Акмен-хотеп был истинным сыном божества — покровителя города.

— Подай боевое одеяние, — приказал он, — и позови полководцев.

Любимый раб склонил бритую голову и вышел. Спустя несколько мгновений в шатер вошли полдюжины рабов и внесли деревянные сундуки и кедровый табурет для царя. Как и Менукет, рабы были одеты в юбки и сандалии, но головы покрыли хек’эмами — тонкими церемониальными покрывалами, не позволявшими недостойным видеть царя-жреца во всем его великолепии.

Рабы действовали безмолвно и быстро, готовя своего господина к сражению. На угли бросили еще благовоний, Акмен-хотепу поднесли вина в золотом кубке. Пока он пил, проворные руки мыли его и умащивали маслами, заплетали бороду в косу, скрепляя ее блестящими плетеными кожаными ремешками. Царя-жреца нарядили в складчатую юбку из тончайшей белой ткани, на ноги надели красные кожаные сандалии, а на поясе застегнули ремень, сделанный из пластин чеканного золота, инкрустированных лазуритом. На запястья надели широкие золотые браслеты с начертанными на них благословениями Гехеба, а на бритую голову — бронзовый шлем, увенчанный мордой рычащего льва. Потом двое старых рабов облачили мощный торс царя-жреца в доспехи из переплетенных кожаных ремней, а шею закрыли широким золотым ожерельем с символами, защищающими от стрелы и меча.