Александр Забусов - Кривич

— Живей! Живей! Шевелись ленивцы! — подгоняли десятники молодежь, участвующую в первом походе. — Щиты не терять! Турила, Ошурок, Варяжко, Падинога, Тур! Разобрались по второму и третьему десятку, помогли тащить тараны! Оглоеды, поразжирались на княжьих харчах, а как до дела…!

Послышался голос боярина Важдая Осмолыча, сотника князя:

— Вторая сотня ошуюю прими! Десятники, не зрю вашей помощи молодым воям!

— Лестницы в голову колонны!

Давно ушла в небытие тишина. Шум, гам, ругань и команды начальства заполонили пространство штурмующих. Перейдя реку, войска взгромоздились на остров, в полный круг взяли крепостное городище. На некоторых участках воев столько, что яблоку негде упасть! Подгоняемые ветеранами, сходу перешли на бег, бороздя и утаптывая глубокий снег.

Ярослав бежал с воропом и охороной за основными силами. Острым глазом подмечал, как отстают от других ополченцы. Что тут скажешь? Нет у городского люда привычки к войне, навык хромает, а то и возраст дает о себе знать.

— Берегись! Щиты на руки вздеть! — послышался глас боярина Зоряна.

И надо сказать вовремя! Со стен в атакующих посыпались стрелы, появились первые раненые и убитые в стане ладожан. Стены совсем близко.

— Прыгайте в ров! Чего стали? Бросай туда же лестницы. Вам по ним из него выбираться! Э-эх, зелень! Я те ща сброшу таран! Я те его так сброшу! Ежели кого ним пришибешь, лично его тебе в задницу впихну!

Молодец боярин, может народ подбодрить. Ярослав смотрит в сторону соседней дружины, воев князя Вышеслава. Как там он продвигается, троюродный брательник? Ослябя, схватив князя за пояс, с силой потянул на себя, прикрыл кругом щита. В щит дробом ударила стрела, показав малюсенький кончик жала с внутренней стороны.

— Ты, тово-этово, княже! За ворогом смотри да не подставляйся! На то тебе и щит нужен!

— Спасибо за науку, старый!

— А это завсегда, пожалуйста. Чего встал, княже? Стрыбай в ров, а то, вои твои чичас повылезають, та лестницы и утянут! Будешь с нами в мерзлой ямине сиживать, когда победа другому достанется.

Начальствующий над первой сотней, сотник Милятин, птенец, выпущенный из отцова гнезда, имел воев не раз сходившихся грудь в грудь с печенежскими ордами да нурманскими шайками, уже преодолел ледяной каток валов. Закаленные и вышколенные бойцы, воины сотни под самыми стенами сбили щитами подобие черепахи, в «мертвой» для лучников зоне дожидались отставших, накапливались, готовились бросить на стену лестницы и начать подъем по ним. С определенной периодичностью им на щиты и на округу у их ног, местные жители сливали кипяток и смолу, через раз чередуя свое угощение.

— Держаться! Не стонать! Потом, опосля боя можете мне поплакаться! — увещевал сотник.

Но тут и без него дело шло. Мороз, зимний подклад, ну и сами щиты, во многом спасали людей от жидкой смолы и кипятка. А в стороне от них уже слышны звуки долбежки в ворота. Судя по звукам, долбят попеременно двумя таранами. Сейчас и защитникам и долбильщикам не позавидуешь! Милятин стер варьгой выступивший из-под шлема холодный пот.

— Приготовились!

Выждал мгновенья, дав бойцам осознать, что сейчас пойдут на смерть. Выдохнул:

— Щиты разомкни! Лестницы на стену!

Грубо, но надежно сколоченные приспособления с гулким стуком встали на шестиметровые стены, уткнулись в углубления остро заточенного частокола.

— Десятники! Вверх пошли! Подпирай-подпирай!

По небу рясно летали стрелы, собирая свой скорбный урожай. Противники метали их друг в друга в надежде существенно ополовинить наличные воинские силы. Подступы к городищу усеивали тела убитых и раненых воинов новгородской коалиции. Кровь обильно окрашивала снег, быстро высыхая на крепучем морозе. Под самими стенами тела чужаков, смешались с телами защитников города. Из-за всеобщего гвалта, стоны раненых услыхать было невозможно.

Может и выстоял бы Минск, да только не в этой жизни. Слишком неравны были силы сторон. Все происходившее было похоже примерно на то, как стая воронья набрасывается на коршуна, и так полощит его, что перья летят во все стороны. Дружины князей практически одновременно ворвались на стены, вышибли все городские ворота, и как апогей жаждущие добычи дорвались до сладкого, пред ними открылась панорама улиц богатого торгового города.

Ярослав в окружении охороны переступил городскую черту. Еще кипел бой на заборолах стен, еще сражались вои менского гарнизона, пытаясь подороже продать жизнь, но молодой князь уже знал, это действительно агония города. Он шел крайней улицей, граничащей с защитной стеной, старался рассмотреть и запомнить все происходящее.

— Победа, князь! — откуда-то навстречу выскочил Зорян, распаленный, разгоряченный боем, испивший вражьей крови.

На довольно узком помосте заборолы, прилепившейся к частоколу, шестеро половчан скучковавшись в единый «кулак», отражали атаки его дружинников. Нет, не ополченцев — ветеранов! Мало того, что не давали им развернуться и ударить, сами били смертным боем. Ярослав, молча наблюдал картину схватки. Еще один его дружинник с рассеченной головой тяжелым мешком свалился под стену. Хитро встали! С одной стороны невысокий коренастый вой с двумя мечами в руках, крутя их как лопасти мельниц, не дает ни сулицу сунуть, ни топором намахнуться, ни мечом ударить. С другой, долговязый, стройный воин, умело, казалось без устали, работает клинком и обитым железом деревянным щитом. Шелом с головы, видать кто-то сбил, и кровь с коротко стриженных волос стекала по щеке. Где он его видел? Вертится, как угорь на раскаленной сковородке. Вот это скорость! Вон, десятника Остапа умудрился сбросить вниз, отправил умелого воя прямиком в Ирий. Жаль, добрый вой был!

Четверо остальных воинов неприятеля, выполняли роль вспомогательную. Двое прикрывали всех большими щитами со стороны городских улиц и соответственно княжих лучников. Двое и прикрывали щитами, правда обычными, но еще и помогали в отражении наскоков. То кольнут вовремя, то рубанут. Ясно, что воины зрелые, умельцы в своей профессии. Ярослав занервничал. Все-таки, кто сей вой! Узость прохода мешает додавить противника числом.

— Долго еще продолжится избиение моих дружинников? — сказал не громко, но слышно ближникам и охороне.

— Ща, княже!

Зорян свистом подозвал своих дружинников.

— Значит так! Вставайте рядом с теми лучниками, — указал на сборную солянку ополченцев и сотенных. — Долбите по тем шестерым, не переставая! Вперед!

Оглянулся, глазами нашел Домаша и Орма. Домаш в отцовской сотне еще молодым воем начинал, теперь вот и в бой с ним послан был. Скандинав в дружине не так давно, но и он успел себя проявить. Правду сказать, лют не в меру, ну, сейчас это только на руку.