Александр Забусов - Кривич

— Что, Твердятич, не замерз? Мороз-то, похоже крепчает? — Глянув на красную картофелину носа поинтересовался у соседа.

— Да что ты, князюшка-батюшка, какое там замерз, под волчьей-то накидухой. Не желаешь ли медку выпить? Стоялый, на травках и пряностях.

— Не хочу, холодно.

— Зря, наместник-то твой курский, мне его ведерный бочонок всучил. Ох, хорош медок-то.

— Сказал же, не хочу, боярин.

— О чем думаешь, светлый князь? Али гложет что?

— Да нет, Твердятич, прикинул просто расстояние, что мы уже проехали. Это мы вдоль Десны выехали, еще осень стояла, на Новгород-Северский, оттуда на Стародуб. По становищам лесным, да весям проехались к границам с землями Рязанскими. Считай по Оке почти до самого Курска. По Тускарю на Псел.

— Можно было бы и по короткой дороге в Чернигов вертаться. Что это ты нас по пограничью ведешь? Али помыслил чего?

— А ты что, торопишься, старый? Чай не в седле сидишь, на санях везут. Может старость слишком близко нагнала, а, Твердятич?

— Да что ты, светлый князь. Я хоть сейчас в седло.

— Ну-ну, я пошутил. Земли эти свои хочу глянуть. Тут, давеча наместник мой курский, боярин Вадим Всеволодович сказывал, по слухам, детинец князек племенной поставил. Вот хочу посмотреть кто таков. Наместник говорил, из племени кривичей.

— Откуда у нас кривичи? Они ж под Смоленском селятся.

— Это еще при деде моем. У них там свара была, вот и откочевали недовольные. А у нас, что? Место у границы было. Туда печенег, почитай кажный год ратиться ходит. Вот и отдали землю. Нехай боронят от кочевников.

— Это правильно.

— Дед тоже так рассудил. Вот полюдье вместо боярина Вадима и учиним.

На солнце наползла туча, южный ветер пригнал. Запасмурнилось.

— Снова снегопад будет.

От головного отряда, навстречу обозу, на рысях подъехал вой. Потянув поводья, сбавил напор эмоций лошади.

— Светлый князь, боярин Олесь передает. Ощущается негласный надзор за нами, почти незаметный.

— Откуда?

— Кажись с правого берега. Не то охотники полюют зверя, не то наворопники чьи-то пригляд ведут. Боярин говорит, чтоб были наготове, вдруг нападут.

— Вряд ли. Слишком отряд у нас большой, а в этих местах воев мало. Смерды меч в руках держать не приучены, да и незачем им это. Скажи боярину, пусть продолжает движение.

— Слушаюсь.

Князь обернулся к скакавшим за возком гридням. Поманил одного к себе.

— Передай боярину Воиславу, пусть вперед скачет, верст за пять отсель место для ночлега ищет.

— Добро, государь.

Гридень развернув коня, умчался в середину обоза.

— Не рановато ли, князюшка? Солнце еще высоко.

— В самый раз, Твердятич. Пока доедем, завечереет.

По правому берегу было уже явно замечено присутствие людей. В голову пришло ощущение, что не по граничным со степью землям несут сани, а по селищам и городкам в центре княжества. Головной дозор остановил сани-розвальни с двумя смердами, сидевшими в ворохе сена, без страха перед воинством, съехавшими с берега на речную дорогу. Они тоже следовали в том же направлении, что и двигавшийся обоз. Рядом с ними гарцевали всадники во главе с боярином Воиславом, ожидая приближения княжеского возка. Возница сделал небольшой крюк, останавливаясь у розвальней. Проезжие селяне поснимав шапки, кланялись.

— Вот, светлый князь, эти смерды утверждают, что отсель недалече селище по реке.

— А, сами-то путь куда держите? — Задал вопрос князь.

— В новый городок едем, светлейший князь. Дочь занемогла, вот с зятем за ведуньей едем. Она там сказывают, у боярина гостюет в сю пору.

— Странно. Боярин принимает в гости ведунью. Что на свете белом делается, а-а, Твердятич? Скоро холопы головы поднимут, прав запросят.

Старый смерд мотнул бородой, но глаз на самого князя не поднял, молвил вскользь:

— В городке нет холопов, там только вольные людины живут, светлый князь.

— О как! Ну а боярин, каков из себя будет, что за человек?

— Хозяин.

— Ну, и?

— Я и говорю, хозяин пограничья.

Что вызнаеш у убогого? Князь не вставая с нагретого места ногой двинул по облучку ездового. Обоз тронулся дальше. Мороз ослабел, а вместо ожидаемого погожего дня пошел обильный снегопад. Одним словом, такая она русская зима.

Версты через три голова обоза, практически, уперлась в стоящий передовой дозор. Князь прямо с возка вскочил в седло подведенной лошади, пришпорив ее, окруженный гриднями, умчался вперед.

Дозор выстроился поперек реки, ощетинился в сторону берегов, готовый к отражению любого нападения. Впереди дозора, князь еще издали узрел большое скопление оружных воев на лошадях, стоявших в строю вдоль русла реки по правую сторону относительно берегов. Даже на первый взгляд было видно, что количество воинов, больше чем в два раза превышает его дружину. В начале построения перед воями стояли двое спешенных, судя по всему, старшие в пришлом воинстве. Одеты были по-зимнему, но без доспехов, из оружия только мечи на поясах, вместо шоломов — меховые шапки.

Из-за высоких холмистых возвышенностей по правому берегу реки, будто почувствовав поживу, в небе появилась большая стая черных птиц. Вороны совершали плановый облет своей территории, их интерес привлекло противостояние людей внизу, которое при удачном стечении обстоятельств, могло обернуться войной, а значит и пропитанием для них со стороны неудачников. Стая пролетев, расселась на голых ветвях деревьев противоположного берега, издали контролируя ситуацию.

— Что делать, князь?

— Если б хотели, давно б напали. Видимо просто нас ожидают. Ладно, чего стоять, за мной.

Князь тронул пятками бока лошади, двинулся вперед. Его тут же окружила охрана, а к дозору, со стороны обоза прибывали все новые и новые воины дружины.

— Рад приветствовать в пограничье светлейшего князя черниговского. Пусть будет благословенна дорога, приведшая коня твоего на порог дома нашего. Я боярин родовой у кривичей, Гордей Вестимирович, привел дружину сопроводить тебя и выказать свое почтение.

Монзырев сняв шапку, в поклоне склонил голову перед всадником, гордо восседавшим на лошади перед ним. Князь заинтересованно разглядывал человека одного с ним возраста. Открытое, доброжелательное лицо, длинные усы и чисто выбритые подбородок и щеки. Длинные светлые волосы были увязаны сзади. Щеголеватая одежда сидела на нем, как вторая кожа. Рядом с боярином, сняв шапку и держа ее в руке, спокойно, тоже с чувством собственного достоинства, молча стоял седой варяг. Строй воев, находившийся позади встречающих, вышколенно разместился в две шеренги, разглядывая князя и его окружение. На лицах читалось спокойствие и уверенность в себе и своем вожде, только лошади, похрапывая, выпускали из ноздрей клубы согретого воздуха, превращавшегося на морозе в пар, переминались стоя на месте, удерживаемые своими наездниками.