Александр Забусов - Кривич

За мыслями не заметил скрипа двери, сквозняка и появления незнакомого человека.

— Думы беспокоят?

Подняв глаза на вошедшего, увидел перед собой крепкого, здоровенного седого мужика с бородой, одетого в тяжелый полушубок из медвежьего меха. Лицо его было серьезным, но вместе с тем открытым для общения, в глазах искорки улыбки.

— Да вот задумался, — не став удивляться приходу неизвестного, ответил Монзырев.

— Ну, здравствуй, боярин.

— Здрав будь и ты, добрый человек.

— Вижу, не догадываешься, кто перед тобою.

— Нет.

— Ну, познакомимся, что ли? Велес я. Один из главных богов славянского пантеона.

— Рад видеть. Присядешь?

— Не откажусь, шубейку вот только сброшу.

— Чем обязан вниманием к своей скромной персоне?

Они уже сидели друг напротив друга.

— Да вот, интересен ты мне, Анатолий Николаевич. Решил лично, так сказать, познакомиться и пообщаться.

— Чем же я тебя так заинтересовал, Велес Корович?

— Да вот, живет себе человек в среде привычной, потом берут его, да не самого, а с грузом в виде полутора десятков душ, и бросают на тысячу лет назад. Словно щенка с камнем на шее. А он, не то, что тонуть не думает, а еще и род кривичей за собой из омута темного на берег вытаскивает. Князька Черниговского окучивает, из всех перипетий жизненных, сухим выходит. Разве не интересно с таким словом перекинуться, меда хмельного испить?

Монзырев потянувшись к кувшину, разлил по глиняным кружкам стоялого меда.

— Ну, с праздником тебя, бог славянский, — поднял в тосте свою кружку Толик.

— Ты смотри, на лице ни удивления, ни страха перед существом вышнего мира. Ты хоть бы наносное подобострастие выказал. Знаешь, как волхвы о такой встрече, десятки лет мечтают. А ты со мной, как с равным разговариваешь. Как твой Андрюха говорит: — «Даже прикольно».

— А чего мне перед тобой на цырлах ходить? Отбоялся я свое, да и ты в мою сторону не посмотрел бы, будь я другим. Ведь так?

— Ха-ха! Тут ты прав, Анатолий Николаевич. За то, что людей сохранил, спасибо. Скудеет земля русская от набегов степняков. Знаю, нелегко тебе придется по лету, а еще знаю, готовишься.

— Поможешь чем? — С надеждой глянул в глаза Велесу.

— Чем?

— Ну, набег отбить я тебя просить не буду, не волнуйся. Постараемся сами управиться, а просьбочка есть.

— Давай, озвучивай. Чего телишься?

— Мы сейчас в дубраве священной мед пьем, дорога она для родовичей, а защитить ее по приходу печенегов я не в состоянии. Не хотелось бы, чтобы нога захватчика в святое место ступала. Будь другом, помоги сохранить все это.

— Да-а! Интересную задачку задал. Не поскупился на просьбу. Оно конечно, просить так с размахом. Чего там мелочиться. Ха-ха!

— Не можешь, скажи, не обижусь.

— Ты что, вышнего бога уесть пытаешься?

Славянский бог недобрым взглядом стрельнул в глаза собеседника.

— Ничуть не бывало. Просто проблемой делюсь.

Сидели молча, по глотку отпивая из кружек мед, словно двое приятелей после трудного дня решили спокойно, без суеты попить пивка, полялякав о наболевшем.

— Энергетика от тебя, Николаич, добрая идет. Недаром же ты весь поднял кривичскую, из нее, можно сказать, малый городок сотворил. А ведь я примечал, год, два и должны были кануть в лету рода у границы. Сейчас вижу, выстоит пограничье. Волхв у тебя хорош. Мудрый. Это ж надо додуматься, из грядущего, единокровного потомка вытащить. Хм.

— На волхва не жалуюсь, он действительно молодец. Да и в весях люди подобрались хорошие. Так ты как, Велес Корович, поможешь?

— Помогу, как там говорится у смертных, назвался груздем, полезай в кузов.

— И…?

— В общем, так. На Ярилин день, чтоб к дубраве ни один смерд не подходил. Понял? И волхву передай, ни один. После этого дня дубрава вместе с капищем исчезнет для людей. И проявится только через три седмицы. Ни русичи, ни печенеги ее видеть не будут, о том, что она есть, на этот срок все забудут, ну а уж после срока снова проявится.

— Ну, спасибо тебе, бог славянский, с души, словно камень спихнул.

— Да чего уж там. Однако, мне пора. Засиделся я что-то, а мне еще тройку визитов нанести надобно. Боярыне своей привет передавай, да вот подарок от меня, понравилось, как с праздником меня почтила. Держи!

Протянул Толику небольшую деревянную шкатулку.

— Ты сегодня народ одарил не жлобясь, не скаредничая. Вот и я хочу в долгу не остаться. Да ты-то у нас гордый, Гордей Вестимирович! Поэтому и подарок Галине. Прощевай, боярин. Радей за общество и дали. Глядишь, и свидимся еще.

— Легких дорог тебе Велес Корович. Спасибо за поздние посиделки.

Легкий сквознячок прошелся по горнице, пламя светильника на секунду погасло, затем вспыхнуло вновь, более ярко осветив помещение. Ни Велеса, ни его полушубка, лежавшего на лавке, в комнате уже не было, словно эта встреча просто привидилась Монзыреву. Но на столе лежала маленькая шкатулка. Анатолий открыл ее. В ладонь упала низка крупного, отборного жемчуга — целое состояние по нынешним временам.

«Однако, бывает же такое,» — сквозанула мысль, и уже через секунду Толик спал сном праведника. В печи потрескивали березовые дровишки, за затянутым бычьим пузырем оконцем мела метель-завирюха, разгулявшаяся в эту ночь.

В дни Велесовых святок, с людьми происходят иногда удивительные вещи, которые даже невозможно представить в другое время.

Как-то неожиданно, сразу после мартовских снегопадов, пришла дружная весна. За окнами повисли сосульки. Звонко застучали по крышам капели. В крепости отгуляли Людмилину свадьбу, выпроводили восвояси многочисленных гостей. Готовились встретить гостей незваных, «гостей» из Дикого поля. С глухим гулом и шорохом, тронулся лед на реке, вода в ней поднялась, разлив поглотил значительную территорию левого берега. Остатки снега таяли под лучами солнца на глазах. Не дожидаясь появления зелени на березах, Монзырев отправил Андрюху, маявшегося от вынужденного безделья, с десятком воинов вверх по реке. Поставил задачу, определиться с местами лесных завалов на дорогах.

Выехав из крепостных ворот, лошади ходко пошли вдоль реки. Утро располагало к мыслям на отвлеченные темы.

«Ну, вот и Людку окольцевали, довольна. А ведь до свадьбы жениха и в глаза-то не видела. Как кота в мешке брали. А еще говорят, любовь. Любовь. Подполковник Семибратов, рассуждая на эту тему, специально для него, Андрюхи, бывало, говаривал: «Запомни, Андрей, у нас менталитет в России отличается от западного. В интернете жену могут подобрать себе, разве, что пиндосы. Природная лень у них через гены передается. Они только гамбургеры свои, жрать не ленятся. Японцам, тем всегда некогда, все в работе погрязли, да спиртные напитки жрать горазды. Тихушники. У них годовой отпуск составляет что-то около шести дней. Поэтому, родители заблаговременно планируют женитьбу детей, раз в год, бывая друг у друга в гостях, интересуются, как растут детки. И, пусть она кривоногая, а он косой, большой роли это не играет. Острова махонькие, где нормальных-то отыщешь. Вот порода и вымирает, нация стареет. У наших «детей гор», доморощеных, все по-иному. Он из-за угла присмотрел девицу, обязательно одной крови с ним, уважаемые родители, чтоб были, пусть горбоносая, с усишками на лице, но из своего племени. Шасть к родителям: «А вот посмотри, дорогой будущий тесть в окно, видишь стадо баранов? А вот чемоданчик, в нем мало-мало зеленых фантиков есть, с портретом заокеанского президента, все семейство по крохам собирало».