Григорий Шаргородский - Острие ужаса

Открывшаяся перспектива показала, что причалы были обращены не внутрь центрального круга таули, а наружу, к мертвому городу. Это объясняло, почему до сих пор не видно паролета — ему ведь сейчас приходится переваливать через огромную крону.

Спустя пару минут мы оказались на развилке. Ветви-причалы расходились не только в стороны, но и на разную высоту. Крайний слева был самым нижним, и к нему нужно было спускаться. На средний причал вел пологий подъем, а на крайнюю справа ветвь-причал придется карабкаться по удобным, но крутым ступенькам.

На развилке нас снова догнали бурхи. Запустив в них заклинание, я почувствовал, как закружилась голова, но пока терпимо. А вот за следующий раз не ручаюсь.

Одновременно пришло понимание странного парадокса. Я осознал, что до швартовой части причала мы не добежим. А вот если кое-кого изъять из этого «мы», шансы резко повышались. Увы, этим «кое-кем» был я.

Охвативший меня страх под усилием воли расслоился на отрывочную информацию, сообщая, что таинственный дух дерева, взбешенный периодической потерей контроля над марионетками, наметил меня как основную цель. Поэтому, если мне удастся увести бурхов за собой, остальные бегуны сумеют забраться на дирижабль.

— Бегите вниз! — крикнул я Сору и Либуру, а Этне приказал: — Прикрой их!

Сам же побежал по пологому пандусу вверх, выходя на среднюю причальную ветвь.

Что это, героизм? Скорее всего, нет — просто прагматизм, который немного облагораживало отсутствие животного эгоизма. Мне не казалось, что лучше утащить за собой на тот свет еще и тех, кого можно спасти. Может быть, когда-нибудь тот же Сор за кружкой пива вспомнит, как странный чужак увел за собой бурхов, спасая ему жизнь. И скупая мужская слеза сделает пенный напиток чуть солонее.

Тьфу ты, и что за тупые мысли лезут в голову?!

Я стиснул зубы и увеличил темп бега.

Правильность моего решения подтвердила тень паролета, скользнувшего вниз на раздвижных, веерообразных крыльях. Он как раз перевалил через верхушку кроны таули.

Бурхи вновь стали управляемыми, когда я добежал почти до середины причальной ветви, а догнали меня почти у самого причала. Чтобы набрать максимальную скорость на подъеме вверх, мне пришлось бежать без оглядки, а когда оглянулся, то увидел не только наседающих бурхов, но и Этну. Девушка не оставила меня, и, если честно, это порадовало.

Вот такой я эгоист.

Посмотрев налево и вниз, я увидел, как паролет спикировал и замер у причала. Охранники тут же потащили раненых в гондолу.

Ну что ж, можно сказать, обязательство перед нанимателем выполнено на все сто, только почему-то меня это не радовало.

Страх навалился с дикой силой, и разобрать в нем хоть что-то полезное было невозможно. Понятно только одно: бежать дальше — значит, бездарно расстаться с жизнью.

Преодолев соблазн сразу же воспользоваться заклинанием, я удобнее перехватил игломет и начал стрелять.

Проклятье!

Очередь оказалась очень короткой — закончились иглы в магазине.

Чертыхаясь, я начал перезаряжаться, а в это время Этна выписывала в воздухе узоры своей плетью. Искрились вшитые в нее заклинания, когти на конце рвали морды и лапы бурхов, но чужая воля гнала одержимых на жалких человечков, посмевших разозлить древесного духа.

Последний барабан игл я даже не успел опустошить. Волна бурхов практически захлестнула нас. Этна сразу исчезла под целой горой облепивших ее эльфийских мартышек. В меня тоже вцепились четыре мерзкие твари. Причем вцепились зубами.

Тянуть дальше было невозможно, поэтому я использовал оставшийся барабан.

— Тур-р-рах!

Удивительно, даже не потерял сознания, хотя в данном случае это скорее плохо, чем хорошо.

Все вокруг плыло, но мне удалось рассмотреть, как покусанная Этна разбрасывает опешивших и утративших настойчивость монстриков. Большая часть отлетала от нее со свернутыми шеями.

Я постарался встать на четвереньки. Этна почему-то решила мне помочь и, кажется, перестаралась. От резкого рывка изящных ручек меня подбросило не только вверх, но и назад.

От нахлынувшего ужаса даже прояснилось в глазах.

Последний час своих приключений мне как-то удавалось выкинуть из головы мысли о высоте, на которую мы забрались. И вот теперь это понимание пришло вместе с ощущением полета вниз.

Дико заорав, я попытался извернуться в воздухе, хотя понятия не имею, зачем мне это было нужно — неужели для того, чтобы стало легче махать руками?

Развернуться хотя бы для имитации полета не удалось, да и сам полет оказался на удивление коротким. Моя спина врезалась во что-то мягкое, так что приземление было абсолютно безболезненным. Рядом со мной, как кошка, на четыре конечности упала Этна.

Все оказалось проще пареной репы. Этна не собиралась облегчать мне смерть, а просто вовремя заметила действия капитана дирижабля. Он решил поступить нестандартно и подвел свой корабль под причальную ветвь. Учитывая, что на паролет вместе с нами могли спрыгнуть и бурхи, идея была рискованной и вряд ли принадлежала самому капитану.

На этом мои силы удивляться, бояться и вообще воспринимать окружающий мир закончились. Но прежде чем вырубиться, я все же увидел, как, огибая крону таули, на нас надвигается большая стая то ли птиц, то ли птеродактилей. К тому же пришли в себя и бурхи на причальной ветви. Впрочем, этим уродцам ничего не светило — древесный дух заставил их прыгнуть, но лишь потешил меня видом сыплющихся мимо дирижабля тушек.

Ну и ладненько, а с летающими тварями команда справится и без меня. Все, занавес.

Оборона от летающих тварей и спуск моей тушки с баллона в гондолу в памяти не сохранились, да и обратный путь в Вадарак-ду почти не запомнился. Все это время я перерывал свой сон лишь для того, чтобы поесть и выпить какую-то лекарственную дрянь. Да еще пришлось тащиться на балкон и выступать в качестве медбрата — Этна подпускала к своим ранам только меня. Как ни странно, напарница пострадала значительно меньше, и это учитывая то, что на мне был плащ и чудом оставшаяся на голове шляпа. Ее же прикрывала лишь простая одежда городского подростка.

Кроме еды и медицинских процедур приходилось отвлекаться на разговоры. Все мажоры внезапно решили, что совместные приключения сблизили нас, и почему-то захотели отплатить мне за спасение откровенностью, хотя лучше бы отсыпали гульдов. Так я узнал, что ушастого мажора хотел извести старший брат, который боялся за свое главенство в эльфийском роду. Похоже, у потомков основателей это вообще традиция. Дальше была странная просьба Тичо Фагора научить его, как победить страх. И под конец намеки от Скубуса о том, что он неравнодушен к Феликсу. На интимных откровениях мое терпение закончилось, и я заперся в каюте.