Янтарина Танжеринова - Драконий день (СИ)

— Кто позволил экономке отдать куклу? — медленно и предельно кротко вопросила Айриэ, глядя в глаза женщине.

Та замялась, кусая губы, в очередной раз спросила совета у мужниной спины (что она там видит, хотелось бы знать?..), но решила хранить верность Файханасам до конца.

— Меня ведь при этом не было, мэора магесса… Это был кто-то из родственников его светлости.

С иронией покосившись на чуть расслабившуюся капитанскую спину, Айриэ сказала довольно добродушно:

— Как вам будет угодно, узнаю у экономки. Не переживайте, капитан, я понимаю ваше щекотливое положение.

Паурен стремительно обернулся:

— Мэора, я вам действительно благодарен и искренне желал бы помочь, но…

— Ни слова больше. Я всё равно найду этого затейника. А сейчас пойдёмте к девочке, я хочу её осмотреть, на всякий случай. Вдруг там какая-нибудь остаточная магия найдётся, мало ли что.

Осмотрев детёныша, Айриэ убедилась, что от грязной магии в ауре девчонки следов не осталось, но зато слабость и упадок сил преследовали бы её ещё с месяц. Предотвратить это можно было неким зельем, и Айриэ, слегка поморщившись, всё-таки пересилила собственную лень. Сказала капитану:

— Рингир, чтобы ваша дочь окончательно выздоровела, ей необходимо принять одно снадобье. Я его изготовлю, завтра к вечеру пришлите кого-нибудь к Гриллоду.

Отмахиваясь от благодарностей родных девочки, Айриэ обозначила сумму своего гонорара в пять золотых «корон». Выспросив, где именно живёт старая знахарка, отправилась туда, мечтая лишь поскорее добраться до своей комнаты и отдохнуть.

На деле бабка Фенра оказалась не такой уж и старой, очень бодрой и крепкой пожилой женщиной, явно проводившей много времени на свежем воздухе и тренировавшей организм долгими пешими прогулками. Сбор целебных трав — дело, полезное не только для пациентов, но и для самого сборщика. Айриэннис интересовало, где растёт некое растение, которого ей не хватало для зелья, и она подумала, что уж местная знахарка должна это знать. На вопрос знахарки, чего изволит благородная мэора, та спросила:

— Знаете, уважаемая брайя, где в окрестностях Кайдараха растёт лизиаллиния? — Наткнувшись на непонимающий взгляд — всё же знахарка была самоучкой, откуда ей знать эльфийские названия — поправилась: — Лиловый шишкоцветник, я хотела сказать.

— А-а, мэора, вот вы о чём!.. — сообразила знахарка. — Его ещё «духогоном» кличут, за то, что дух нечистый от больного отгоняет и злые помыслы, если кто порчу надумал наложить. А какой шишкоцветник вам нужен, свежий или сухой? А то у меня есть засушенный, возьмите.

— Да нет, брайя, мне его собственноручно надо собирать, это для одного зелья. Иначе не подействует.

Понятливо кивнув, знахарка объяснила:

— На той стороне реки его много. Вот как у мельницы через мостки у запруды на тот берег перейдёте, так и идите прямо с полмили. Там хорошие леса, с полянами, где много травок целебных растёт, я часто хожу. И лиловый шишкоцветник есть. Он сейчас ещё не весь отцвёл, легко найдёте. А то, хотите, мэора, я вас сама провожу?

— Да нет, спасибо, сама найду, пожалуй, — отказалась Айриэ, вновь вступая в поединок с ленью. На сей раз та победила, и магесса решила отложить поход в лес до завтрашнего утра.

Задав между делом несколько вопросов знахарке касаемо неизвестного мага и уже ожидаемо не получив никаких ценных сведений, магесса решительно направилась в сторону постоялого двора.

Достигнув желанной цели, магесса попросила Тайру принести еду в её комнату и с наслаждением посетила мыльню. Поскольку ей отчего-то захотелось нежности и сладости, выбрала сегодня бутылёк жидкого мыла с запахом ванили. Айриэ питала слабость к хорошему жидкому мылу, а лучшее в Акротосе делали, разумеется, гномы. Эльфийское было бы ещё восхитительнее, но эльфы обеспечивали только себя, а гномы, в отличие от них, делали мыло на продажу.

У Гриллода женская и мужская мыльни для постояльцев располагались на первом этаже, внутри каждой имелись отдельные закутки для мытья, чтобы постояльцы не стесняли друг друга. Воду закачивали и грели недавно установленные гномьи магическо-механические устройства — предмет особой гордости хозяина. Втайне Гриллод мечтал оборудовать индивидуальные мыльни с ваннами в каждом номере, но прекрасно понимал, что это роскошь, недоступная для обычного деревенского постоялого двора.

— Ну, может, дети мои начнут, а внуки продолжат, — вздыхал он. — Вот смотрите, мэора Айнура, я ведь как рассуждаю? Само собой, потратился я на эти гномьи штукенции изрядно, долги ещё лет пять отдавать буду. Но зато уже сейчас экономлю на дровах. Ни покупать их не надо, ни колоть, ни носить. И печи топить не требуется без конца — нагревательные камни тепло дают, и воду из колодца не таскать, то есть слуг надо меньше и платить им, стало быть, придётся куда как меньше. В итоге оно выгоднее получается…

Благоухая нежным ванильным мылом, жмурясь от удовольствия и приятнейшего ощущения чистоты, Айриэ поужинала тушёным мясом с пряными травами и рисом. Трапезу дополнил ломоть свежеиспечённого хлеба с копчёной свининой: Нарвас уже постарался выразить благодарность. Тайра сказала, фермер обещался пополнять запасы раз в несколько дней всё время, пока магесса собирается жить в Кайдарахе. Прихлёбывая чай с молоком (без молока Айриэ этот напиток принципиально не употребляла, а сахар в нём просто не выносила), магесса думала, что гномы не зря любят местные копчёности, есть за что. Свинина вкусно пахла можжевеловым дымком, от одного запаха слюнки текли, а как она нежно ублажала вкус!.. Не-е-е-ет, решено окончательно, на защиту здешних свинок и их хозяев Айриэннис встанет грудью и никому не позволит их обидеть!.. Свиньи — животные священные, потому что вкусные. И чистоплотные, в отличие от некоторых. Завершив ужин большим пирожным с заварным кремом и слизав с губ последние капельки чая с молоком, Айриэннис пришла в благодушнейшее настроение.

Повалявшись в постели с книжкой (Айриэ всегда старалась путешествовать в компании облегчённого магией сундучка с парой десятков книг), магесса поняла, что невыносимо хочет спать. Хотя не было ещё и девяти вечера, она обычно ложилась гораздо позже, но сказывались предыдущая бессонная ночь и весьма насыщенный событиями день.

Дезактивировав магический светильник, Айриэ прикрыла глаза и блаженно закачалась на волнах сна. Увы, сон оказался до неприличия коротким, потому что некоторое время спустя какому-то… неумному типу вздумалось распевать любовные серенады в саду под окном. Окна комнаты Айриэ, находившейся на втором этаже, как раз и выходили в сад, откуда доносились неуместные вопли. Нет, само пение было вполне качественным и даже вовсе профессиональным, но любовная баллада — дурацкая, и певцу она от души пожелала, чтоб того приподняло и шлёпнуло. Натягивая на ухо одеяло, Айриэ попыталась снова уснуть, но тут проклятый певун перешёл к конкретике, и выяснилось, что серенада предназначена именно ей. Во всяком случае, слова: «Сойди ко мне, прекрасная Айнура!» — не допускают двойного толкования, не правда ли? Вряд ли у Гриллода проживает ещё одна дама с таким же именем.