Янтарина Танжеринова - Драконьи долги (СИ)

Демон сейчас не мог ничего, только спасаться бегством, ведь ещё одного припасённого тела у него точно не имелось. Управление конопатым парнишкой пока давалось ему с трудом — тело и его новый хозяин ещё не притёрлись друг другу и не успели наладить связь, не говоря уже о применении заклинаний. Поэтому всё, что демон смог — это отмахнуться от человека слабенькой силовой волной, отчего Фирниора снесло назад, в ближайший сугроб. Повезло, что удар был таким слабым, человек себе даже ничего не сломал. Демон проворно кинулся прочь, крича на бегу что-то на своём рычащем языке. Из-за деревьев к нему выскочила кобыла-умертвие, до тех пор скрывавшаяся в заросшем парке, и пока Фирниор барахтался в сугробе, пытаясь перевести дух после полученного удара, демон успел ускакать прочь.

Фирниор выругался ему вслед, пообещав достать тварь потом, но куда больше уничтожения демона его волновало состояние драконны. Она лежала на снегу лицом вверх — и по-прежнему смотрела на себя со стороны, ничуть не удивляясь и не страдая от этой раздвоенности, будто всё шло как должно. Только от человека исходила такая волна обжигающего отчаяния и страха, что это причиняло неудобства, заставляло вспомнить о чём-то ненужном, вызывавшем досаду, мешавшем, как заноза в пальце.

Человек, задыхаясь и что-то бормоча, торопливо расстегнул куртку драконны, потом взрезал ножом пропитанную кровью ткань штанов, обнажая живот. От него снова полыхнуло болью, будто это была его собственная рана, а потом он осторожно попытался стереть кровь платком, но пальцы плохо слушались, и он чуть-чуть задел рану.

Вот теперь Айриэ пронзило настоящей, физической болью, выдернув её обратно в собственное тело. Глаза её были открыты, она понимала, но белёсая муть становилась всё гуще, как клубящийся над рекой предрассветный туман. Лицо склонившегося над ней Фирниора расплывалось и покачивалось, а голос доносился издалека, и слова сливались в нечёткий гул.

Губы немели и почти совсем не слушались, но Айриэ упрямо вытолкала из себя несколько слов:

— Рану… не трогай… затянется сама…

— Айрэ, не уходи!.. — прокричал кто-то неожиданно громко, неприятно мешая растворявшемуся в зыбком ничто сознанию. — Айрэ!..

Неприятные звуки наконец стихли, отрезая драконну от всего, что отвлекало от общения с мягкой, тёплой, ласковой пустотой. Драконна парила в ней, не раскрывая крыльев, даже не сменив ипостаси, но ощущение полёта и свободы накатывались волнами. Было хорошо, очень хорошо и приятно, но Айриэ краешком сознания всё ещё помнила об обманчивости и фальшивости этих ощущений. Можно было окунуться в них ненадолго, чтобы дать себе передышку, но главное — не раствориться, не потеряться там, откуда не будет возврата. Упрямое эхо чужого зова догнало её, прося вернуться назад, и Айриэ откликнулась в самый последний момент, когда ещё можно было удержаться на грани жизни и не скатиться в смерть.

Дракона убить непросто. Можно, если застать его врасплох, обессиленным, лишившимся магии, но даже в этом случае у дракона всегда имеется «последний шанс». Страховка на случай гибели. Только цена у неё горькая, как кора хинного дерева, и высокая… как цена любой жизни. Вот и опять наступило время, когда придётся её платить. Но как же не хотелось… пусть даже согласия драконны уже никто не спрашивал. Равновесие решило, что жизнь дракона — превыше жизни любого человека. Просто потому, что дракон нужнее для поддержания вселенского Равновесия, чем даже несколько тысяч людей, эльфов или гномов. Равнодушная, бессознательная, лишённая разума сила, правившая вселенными. Она есть, как есть её законы. Она не требует персонификации, ни тем более поклонения, ей нет дела до конкретных индивидуумов, но драконы отмечены Равновесием, ибо оно — в их крови и в их магии. Они поддерживают Равновесие, не давая мирам опасно раскачиваться, а оно в ответ защищает драконов ценой жизни тех разумных, кому не повезло оказаться рядом. Просто, горько и обжигающе. Невыносимо — почти.

Перед глазами наконец вспыхнули сотни и тысячи силовых линий, возвращая почти привычное видение мира, его магической оболочки. Но нити были сейчас совершенно недоступны, ведь драконна умирала, а её резерв опустел. Нити словно ускользали в сторону, не позволяя за себя ухватиться, зато совсем рядом вспыхнула ослепительная золотая искра с тонким, почти неуловимым ароматом горьковатой свежести. Искра была доверчиво открыта, почти льнула к драконне, предлагая себя выпить, но в последний момент Айриэ вспомнила, кто это, и нашла в себе силы беззвучно крикнуть «нет». Только не он. Никогда!

Пусть Фирниор сам легко согласился бы отдать свою жизнь за её, Айриэ никогда не сочла бы это честным обменом. Эту цену она платить не будет, уж лучше сдохнуть от демонского заклинания прямо сейчас.

Решительно отвернувшись прочь от такого заманчивого и близкого спасения, драконна всем своим существом потянулась в ту сторону, откуда они приехали. Люди, здесь должны быть люди… Пусть далеко, пусть от них удастся получить немного, это поможет ей продержаться до тех пор, пока магия и драконья кровь не справятся с раной. Она не станет выпивать их полностью, это неправильно, хотя мощный инстинкт самосохранения и закон Равновесия настойчиво побуждают, почти приказывают ей взять то, что само идёт в руки, и первой — эту золотую искру жизни Фирниора. Нет!..

Холод, дрожь, пустота. Только чей-то шёпот издалека: «держись, держись, держись»…

Ничего не видно, даже силовые нити тускнеют и расплываются. У неё остаётся совсем мало времени, и надо найти, дотянуться до тех, кто находится поблизости. Вдалеке видна грязно-серая, крошечная искорка — удирающий демон, вот его бы Айриэ выпила с удовольствием, досуха. Жаль, эта мерзость ей не подходит.

Последние капельки жизни драконны медленно срываются в бездну, открывающуюся где-то внизу; надо рвануться, сделать последнее усилие, надо…

Упрямое «держись!» будто бросает её вперёд, давая возможность дотянуться до цели. Оно звенит тревожным колоколом, тормошит, гонит вперёд, подталкивает и назойливо не позволяет сдаться. Оно свивает спирали, на которые туго наматываются остатки драконьих сил, оно держит рассыпающуюся личность и не даёт ускользнуть в смерть.

Тускловатые, почти меркнущие огоньки впереди — или это последний шанс драконны иссякает вместе с жизнью?.. Нет, это люди, всё-таки люди! Гвардейцы и двое псарей, которым Айриэ приказала ехать следом. Пять лошадей, три собаки и семь людей, жаль только, что конская жизнь для спасения драконны не годится. Нет, сейчас её может вернуть только горячая, пряная жизненная сила разумных, пусть даже они измучены ночным боем и почти все ранены. Айриэ жадно, почти свирепо обнимает эти бледно-жёлтые искорки и надолго приникает к ним, поглощая драгоценную, волшебную силу, как это могут только умирающие драконы.