Роберт Сальваторе - Возвращения домой: Герой

— И тебе хорошей дороги, Реджис… — ответил Дорегату.

— Паук Тополино, — поправил Шовисал, подмигивая хафлингу, и все присутствующие рассмеялись.

— Реджис, — упрямо продолжил Дорегату. — Герой севера. И тебе, мастер Вульфгар. Ах, мог бы я порвать тебя на три части и сделать из каждой по новому члену отряда Ухмыляющихся Пони!

— Ну, до встречи, — закончил Реджис.

— Быть может, даже на пороге Гаунтлгрима, — ответил Дорегату. — Ты сможешь познакомить нас с тем королем дворфов, которого зовешь другом.

Реджис поклонился, Вульфгар почтительно кивнул и парочка двинулась вглубь палубы.

Никто из них не знал, что в тот же день Бренор, Дзирт, Кэтти-бри и огромная армия, которая вышла с Серебряных Пустошей, встала лагерем у ворот Невервинтера.

Ясмотрю на звезды, которые теперь кажутся мне такими же чуждыми, как в те времена, когда я впервые покинул Подземье.

Если мыслить разумно и опираться лишь на логику — итоги моего путешествия в Мензоберранзан должны казаться просто триумфальными.

Демогоргон убит. Угроза Мензоберранзану, как, быть может, и остальному миру, устранена. Мы с товарищами живы. Далия спасена из сетей Матроны Матери Бэнр. Тиаго мертв, и мне больше не нужно бояться, что этот эльф соберет альянс, направленный против меня и моих друзей. Даже если дроу воскресят его, этот вопрос улажен. Я в этом уверен. Ни Тиаго, ни какой иной темный эльф не покинет Подземье, чтобы поохотиться за головой Дзирта До’Урдена.

Итак, по всем меркам, мой поход в Мензоберранзан увенчался великим успехом. Двумя неожиданными и радостными событиями.

И сейчас, глядя на эти звезды, я должен быть вне себя от радости.

Но теперь я знаю. Снова знаю, что все не так.

Быть может откровение, снизошедшее ко мне — это единственная истина.

И я нахожу подобное отвратительным.

Единственная правда в том, что нет никакой правды? Эта жизнь, все жизни — все это просто игра, уловка, бессмысленность, лежащая за пределами реальности, которую мы сами придумали и поставили перед своим взором?

Эррту обманул Вульфгара, запертого в темницах Абисса. Вся жизнь моего друга была придумана, сфабрикована, и потому его восприятие реальности, сконцентрированное на глубочайших желаниях, было лишь развлечением великого демона.

Как далеко зашла ложь? На сколько все, что мы видим, все, что мы знаем, все, во что мы верим, является шуткой демонов или богов?

Или же те существа тоже созданы моим собственным разумом? Могу ли я быть богом? Единственным богом. И все, что творится вокруг меня — не более, чем мое собственное творение. Мои глаза придают миру форму, нос — запахи, мои уши заставляют его звучать, а настроение создает историю?

Да, этого я и боюсь. Я не желаю быть богом собственной вселенной! Что может быть более тяжким проклятием?

Но да, да, действительно! Хуже было бы узнать, что маэстро — это не я. Я — лишь жертва того, кто дергает за веревочки, дразня меня своими зловещими замыслами.

Нет, не хуже! Нет. Ведь если я — божество, если я создаю реальность с помощью собственного воображения, тогда я все же не один?

Я не могу разобраться в этом. Я смотрю на звезды, те звезды, что освещали мой путь многие десятилетия, и какими чужими они кажутся мне теперь.

Потому что я боюсь, что все это ложь.

И победы кажутся бессмысленными. Все, во что я так нежно верил по сей день, ускользает от меня.

Эта странная жрица, Ивоннель, назвала меня Чемпионом Ллос, но в глубине души я понимаю, как она ошибается. Я действительно боролся за Мензоберранзан, но бился за правое дело. За победу над ужасом, внушаемым демонами. Не за Ллос, но за тех эльфов, которые могут еще увидеть истину и прожить достойную жизнь.

Так ли это?

В этом путешествии, я прошел по коридорам Дома До’Урден — того, каким он был, а не каким стал. Я видел, как умер Закнафейн, во что я вынужден был поверить и в чем я также не уверен.

Единственная истина в том, что никакой правды нет… нет реальности, есть лишь наше воображение.

И если реальность это лишь наше воображение, то что имеет значение? Если все это сон, то все окружающее — это просто аспекты моей личности.

Одинокой.

Не преследующей никакой цели, кроме развлечения.

Не имеющей морали, только капризы.

Творящей значение лишь ради забавы.

Одинокой.

Я поднимаю мои клинки, Мерцающий и Ледяную Смерть. Теперь я вижу их веслами в этой игре. Почему я уверен в том, что могу следить за тем, когда использовать оружие, если все окружающее — лишь забава какого-то демона, бога или моего собственного воображения?

И теперь, этой чистой звездной ночью, я возвращаюсь в Лускан.

Без цели.

Без морали.

Без смысла.

В одиночестве.

— Дзирт До’Урден

— Яне слишком-то наслаждаюсь, — сказал Вульфгару позеленевший Реджис. Каравелла «Шкипер Пудди» тяжело перекатывалась по морским волнам. Команда упорно работала, стараясь удержать громоздкое судно на плаву. Они опасались, что крен тяжелой посудины рано или поздно заставит её перевернуться.

— Трюм слишком переполнен, — пояснил Вульфгар, которого укачало не так сильно, как хафлинга. — И закреплено из рук вон плохо. Каждая волна заставляет ящики скользить.

Каравелла снова подпрыгнула. На этот раз вал был столь крутым, что пара матросов, стоящих на корме, уставилась прямиком в темную воду. Оба крепче ухватились. И правильно сделали. Морская пена хлынула через борт и залила главную палубу.

Вульфгар захохотал.

Реджиса вырвало.

В течение дня ситуация не менялась, но, к счастью, к ночи море успокоилось. Тем не менее, беззвездное небо обещало, что следующий день окажется дождливым и ветреным.

— Ха! Мне казалось, вы уже ступали на море! — веселился первый помощник, наблюдая за тем, как Вульфгар сопровождает Реджиса вниз по лестнице, ведущей к главной палубе.

— Мы частенько плавали, — ответил Вульфгар.

— С Дюдермонтом, на Морской Фее! — добавил Реджис, словно его слова могли кого-то впечатлить. Но первый помощник и Маллаби Пидвинкер, капитан, просто пожали плечами.

— Мы не на Побережье Мечей, — тихо напомнил другу Вульфгар. — Мы на озере.

— Очень относительном озере, — саркастически заявил все еще зеленый от качки Реджис.