Роберт Сальваторе - Возвращения домой: Герой

— Нет.

— Я прошу тебя о простом заклинании телепортации, — заметила молодая женщина. — Для меня и остальных. Конечно…

— Я не знаю этого места, — сказал Громф. — Никогда не был там и даже не видел его, а потому заклинание будет рискованным.

— Не очень.

— Нет такого риска, который я готов взять на себя ради Дзирта До’Урдена, — сказал Громф. — Обойдется.

— Я могу доставить тебя туда, — вставил Джарлаксл, поглядывая на Киммуриэля. Но псионик покачал головой, и наемнику пришлось вспомнить, что Киммуриэль не мог случайным образом деформировать время и пространство. Он мог перемещаться в места, которые хорошо знал или следовать на зов свистка, минуя даже барьеры между планами. Но, как и Громф, он никогда не был в монастыре.

— Что ты думаешь о полете на драконе? — спросил Джарлаксл Ивоннель. — Это займет несколько дней. Дольше, чем, заклинание…

— Я с нетерпение жду этого путешествия, — сказала она. — Обеспечь мне безопасный путь и аудиенцию у Магистра Кейна.

— Он быстрее любого моего противника, — сказал Мастер Афафренфер Саван и Первинклу Шину. — Даже без своих волшебных поножей.

— Его выступление было очень впечатляющим, — с улыбкой согласилась Саван, а затем добавила: — На мгновение мне показалось, что это не брат Афафренфер вскоре бросит мне вызов и сразится за титул Мастера Восточного Ветра.

— Дзирт не мог достичь этой ступени, — ответил Афафренфер.

— Нет, не мог, — сказал Первинкл Шин, и даже Саван кивнула в знак согласия. Пара с удивлением посмотрела на Магистра Лета, монаха, чей ранг был самым высоким в Монастыре Желтой Розы, уступая лишь рангу Магистра Кейна.

Первинкл Шин никак не отреагировал на эти взгляды, он лишь глянул на них, словно они сами должны были найти ответ на свой вопрос.

И оба монаха кивнули, вспоминая конец борьбы Афафренфера и Дзирта, когда дроу отказался поклониться победителю. В действительности, казалось, что он желает плюнуть монаху в лицо.

Физические силы Дзирта казались неограниченными. Разумеется, потратив годы на обучение, он может достигнуть уровня Афафренфера или Саван, вероятно даже ранга Первинкла Шина. Быть может, он мог бы стать одним из многих, превзошедших его, одним из которых был Кейн.

Однако, продвижение по ступеням Монастыря Желтой Розы были в меньшей степени связаны с физической силой, и в большей — с дисциплинированным разумом и умением владеть эмоциями. Это было необходимо, чтобы ученик мог с успехом постигать изнурительные практики понимания и управления собственным телом.

И здесь Дзирт До’Урден был катастрофически некомпетентен.

Хотя никто из знавших Дзирта до его путешествия в Подземье не ожидал от него подобного.

— Сколько? — спросила Далия.

Энтрери слышал, что женщина изо всех сил старалась скрыть беспокойство в голосе. Её расстройство причиняло ему боль. Он даже не думал о горечи, которую может испытать Далия, когда соглашался отправиться вместе с Ивоннель. Артемис Энтрери просто не привык думать о ком-то, кроме самого себя. Не машинально, во всяком случае.

С чего бы Далии расстраиваться из-за подобного решения? Разумеется, она не трусиха. Она отлично понимает ценность дружбы и обязанности, которые есть у людей перед их друзьями. В конце концов, разве Дзирт, Джарлаксл и Энтрери не спасли её? Но спустя все эти годы страданий, женщина наконец обрела мир и безопасность. Она твердо решила восстановить отношения с сыном, и теперь Эффрон уже создавал свои комнаты в растущей Башне Магии.

Они с Энтрери нашли друг друга, что облегчило боль и дало новые цели в жизни и понимание мира.

А теперь он уходит, следуя за самым опасным дроу на поверхности Фаэруна. Он присоединяется к группе, включающей Громфа Бэнра.

— Ты изменился с тех пор, как пообщался с этим странным существом — Киммуриэлем, — заметила Далия.

Энтрери не мог отрицать её правоту. После встречи, Джарлаксл, Ивоннель и Киммуриэль явились к Энтрери, чтобы изложить свой план — план, который включал самого Энтрери. Он полетит с Ивоннель в Монастырь Желтой Розы. И, дабы ускорить путешествие, Энтрери позволил Киммуриэлю влезть себе в голову, что было самым тревожащим из всего происходящего.

— Вместе, мы пережили путешествие, — попытался объяснить Энтрери.

Далия была явно ошарашена этой новостью.

— Куда?

— Не куда, но когда, — объяснял мужчина. — Сквозь века, к воспоминаниям, которые давно потускнели. Тем, что теперь поражают меня.

Далия ничего не поняла, но не стала вникать в подробности.

— Ты чувствуешь, что должен сделать это ради Дзирта, — сказала она, когда молчание Энтрери начало действовать ей на нервы. — Я понимаю.

Убийца покачал головой. Её слова казались рациональными и логичными, и даже последовательными, учитывая цель похода Дзирта в Подземье, где тот и подхватил болезнь. Но они казались Энтрери неправильными. Не долг тянул его к Дзирту. Не долг заставлял принять участие в каком-то отчаянном плане спасения дроу. Нет, это было нечто большее. Если это и был долг, то он был не один. Как ни странно, казалось, Артемис Энтрери обязан сделать это ради себя. Он подумал об овеваемом всеми ветрами карнизе у Митрил-Халла, о канализациях Калимпорта, о зале башни, созданном для их с Дзиртом сражения.

— Значит, я должна пойти, — сказала Далия, и Энтрери снова покачал головой.

— Ивоннель просила об этом меня и слышать ничего не хотела о Джарлаксле в качестве сопровождающего.

— Зачем? С чего бы тебе доверять ей?

— Я не доверяю.

— Очевидно, что доверяешь.

Энтрери глубоко вздохнул. Сложно было спорить с тем, что он оказывает большое доверие этой необычной молодой эльфийке.

— Я думаю, ей нет никакого смысла причинять мне вред. Недавно она держала меня, всех нас, у себя в руках, — заметил он.

— Но зачем ей помогать Дзирту?

— Понятия не имею.

Теперь Далия фыркнула и уперла руки в бока.

— Не хочу становиться назойливой, — сказала она. — Но все это довольно странно для меня.

— Ивоннель убеждена, что Дзирту нужна какая-то травма или переломный момент, чтобы позволить её заклинаниям излечить его, — пояснил Энтрери. — И есть ли на свете хоть кто-то, способный довести Дзирта до такого момента лучше, чем Артемис Энтрери?

Его мимолетное легкомыслие, казалось, не изменило настроения женщины.

— Это заставит его посмотреть в глаза истинной причине своего отчаяния, это заставит его столкнуться с самыми потаенными страхами, — серьезнее продолжил Энтрери. — Это заставит его, в конце концов, ослабить свое упрямство и дать Ивоннель или кому-то еще помочь ему.