Евгения Федорова - Чувство времени (СИ)

Ее указаниями Тур снарядил три лебурны, обтянутые кожей и пропитанные вязким соком от течей. Так королева покинула остров…

— Я видел в порту лодки простолюдинов-рыбаков, вы так и не нашли ничего нового в судостроении…

Я и Лааль раздраженно посмотрели на Алена, не способного пропустить возможность задеть за живое. То ли у него были свои счеты к хозяйке дома, то ли так выражалась искренняя ненависть, родившаяся из-за Марики и меня.

— Про те путешествия сложено много песен, — тихо вернул нас в русло рассказа Мастер.

— Да, — согласилась женщина. — Но думаю, вас интересует исход. Высокопарные слова о подвигах как всегда — лишь красивый вымысел менестрелей. Вряд ли их путешествие было столь прекрасным, их ждали отмели и рифы, племена людей, живущих на маленьких островах, вторжение во владения которых сулило смерть; их подстерегали хищные водяные жители, ветра и штормы.

Ее экипаж умирал от сушеной и соленой рыбы, от болезней и ран, а путь и шторма завели их далеко на восток. В живых остались лишь самые сильные, и именно им пришлось принимать бой с морским змеем. Я думаю, им удалось загнать его на отмели и там заколоть, иначе с этим чудовищем простым людям не совладать. То немногое, что известно, содержится в сказаниях Бурунгеле, которые можно встретить и на материке. Но я попрошу моего писца собрать копии этих свитков, чтобы твое плавание не было столь удручающе скучным.

— Что же она сделала, убив змея?

— Искупалась в его крови и вырезала сердце, а потом овладела каждым живым матросом со своих кораблей.

— О, если она была хотя бы в половину так же хороша, как ты, думаю, матросы были рады подобному варварству, — усмехнулся Ален. Я заметил, как дернулась рука Лааль — женщине очень хотелось ударить юношу. Признаться, мне его выходки сейчас также были неприятны, и я глухо сказал, глядя в свою тарелку:

— Еще одно слово, и я попрошу подержать тебя в одной из клеток под нами, пока мы не закончим разговор и не соберемся уходить…

— Вот как… — казалось, Ален был удивлен.

— Именно. У Тура появилось сердце…

— И наследник. Из этого плавания она вернулась с младенцем на руках.

— С мальчиком? — задал я вопрос, который чуть было не произнес Ален, спохватившийся в самый последний момент.

— Да. Змей Терий. Этот мужчина принес много зла острову, превращая тех, кто не способен оплатить дань, в рабов. Он был тираном, отправлял людей на верную смерть добывать железную руду, но твой друг прав — он разрубил тупым мечом беспощадности все привычные устои, привнося что-то новое. И теперь у Тура было сердце водяного змея, реликвия, которая и по сей день ценится выше всего на этом острове. За даром понести потомство, прикоснуться к нему приходят сотни женщин, и он способен восстановить то, что было разрушено…

— Дракон? Тюдора? — напряженно спросил меня Мастер. Удивительным образом мы думали об одном и том же.

— Нужно попытаться, — согласился я.

— Ты не посмеешь коснуться нашей реликвии! — Лааль резко поднялась.

— Я — нет. Ты отдашь сердце Гевору, который поплывет со мной. Он вернется, когда придет срок, и вернет вашу реликвию обратно. А сейчас она нужна мне. Лучшего предложения я сделать не смогу. И не намерен.

Лааль молчала.

— Спроси его сама? — внезапно предложил маг земли. — Сердце всегда говорит с тобой…

— Сердце предало меня, зато обласкало тебя. Если бы я только знала, чем все закончится…

— Я не вижу ничего ужасного, что произошло, — отказался Гевор. — Наш крах обернулся ничем, и за это надо благодарить…

— Богиню Милосердия, я помню, — поморщилась Лааль.

Гевор покачал головой, но промолчал. И я промолчал, мне не нужна была их благодарность. Я ненавидел их всей душой! Каждый раз глядя на Лааль, я думал о том, что достаточно мне сказать Мастеру слово — одно лишь слово — и он уничтожит их всех, мне даже не придется участвовать в этом. Я могу отвернуться, и все закончиться. Могу отвернуться и попытаться поверить, что кто-то из них не придет следующей ночью во сне, чтобы снова и снова пытать меня. Но разве это будет не самообман? Разве это будет не еще одна слабость, которых в моей жизни было с избытком?

— Я решила, забирай сердце, и не забудь вернуться, — обратилась Лааль не ко мне, к Гевору. Маг земли лишь едва заметно пожал плечами, он не ощущал всей величины той ответственности, которую возлагала женщина на его плечи. Похоже, ему было все равно.

— Что, Демиан, есть что-то еще, что ты хочешь отобрать у нас? — Лааль облокотилась на край стола. — Ты забрал две наши самые большие ценности: материальную и ту, что нельзя потрогать. Гордость. Что еще тебе нужно? Зачем с самого начала вы плыли сюда?

— Зачем? — спросил я у Мастера.

— Это не важно, — он отмахнулся слишком легко, но, скорее всего, просто не желая высказываться вслух. Думаю, все дело и вправду в водяных змеях. Маги Форта считали, что это на Туре смогли отгадать тайну управления водяными тварями. — Думаю, пора покинуть сей гостеприимный чертог, если только у тебя не осталось каких-то дел… Сколько времени нужно на сборы?

— Какое-то время, — неопределенно пожал плечами Гевор.

— Мы не станем тебя задерживать, уж поверь, — желчно сообщила Лааль, глядя, как Мастер встает и уходит. — Ты у меня как кость в горле. Вы все! Я думала, что маги, это нечто особенное, но Мастер даже в постели оказался так себе!

Последнее она сказала громче, чем следовало. Думаю, ее услышали все, но это даже не было шпилькой — так, бессмысленный писк насекомого. Тем не менее, я запомню и всякий раз, когда захочу поддеть мага, буду вспоминать эти слова. Думаю, мне удастся позлить его…

Я ухмыльнулся.

Покинув дом Лааль, я вышел во двор и чуть не поскользнулся на влажных, покрытых изморосью камнях. Здесь все еще было прохладно, а на деревьях теперь висели крупные капли влаги.

— Ален, присмотри за Марикой, — попросил я, догоняя Мастера.

— Ты хочешь связать его с драконом Тюдора? — спросил Мастер сразу, как я поравнялся с ним. Магу не было нужды что-либо объяснять.

— Мне нужен запасной план, — неопределенно ответил я. — Ответь мне…

— Нет.

Он свернул и сел в полной темноте на одну из белокаменных скамеек. Я присел рядом, думая о том, что не хочу, чтобы он продолжал говорить.

— Мои связи с Ночным по-прежнему пусты, но неужели ты сам не чувствуешь…

— Вот, — я поднял закрытую заклятьем Гевора руку. — Она похожа на тот браслет отрицания, что удерживал меня все это время.

Маг покосился на мою кисть, потом кивнул.

— Он сковывает тебя, это точно. Думаю, когда взойдем на корабль, я немного поговорю с этим Гевором, и он уберет свои грязные письмена с твоей кожи.

— Пока не стоит, — будто бы отказался я, — вместе с ними разрушится то, что они сделали.