Ксенольетта Мечтательная - Танец строптивых

Райан меня не перебивал, слушая внимательно и также не сводя взгляда с моей маленькой мастерской. Со стороны можно было подумать, что он витает в своих мыслях, но я знала парня очень хорошо. Сейчас он внимательно ловит каждое мое слово, скрупулезно отслеживая интонации и хорошо, если при этом не пытается уловить мои движения боковым зрением.

— Мне нравится вариант Линди, — продолжила я, — Отучусь, отслужу и открою свою лавку, проживая жизнь обычной горожанкой.

— Ты уже отказала Дарголийскому?

— Не успела, да и пока не придумала значительной причины для отказа. Странный он. Как можно делать предложение девушке, когда совсем ничего о ней не знаешь?

— Не думаю, что он не знает, — сообщил Райан, чем заставил меня напрячься, — Не пугайся. Скорее всего он уже выяснил, что произошло с семьей Кениар. И он просто не стал вникать в подробности, полностью заглотив наживку о том, что ты лишилась семьи во время мятежа и бежала. Разве это плохое прошлое для будущей королевы?

— Но Риас копал…

— Риас копал только потому, что я допустил оплошность. И потому, что им с Нестаргонским все равно было нужно изучить мое прошлое. Дарголийскому же я не очень интересен.

Мне оставалось только согласиться с доводами Райана. Это более чем походило на правду.

— Все равно мне придется отказать ему.

— А не хотела бы? Объясни мне, почему, Ориса? — спросил Райан, наконец переводя на меня прямой взгляд, а я задумалась над вопросом.

Власть мне не интересна, но те привилегии, что открыты для королевских семей были привлекательны. Кобеан был бы заботливым мужем, который умеет любить.

— Ори, — тихо позвал меня Райан, — Тебе нужно отказать.

— Я знаю, — тяжело вздыхаю.

— Нет. Не знаешь. Ты не любишь его. Тебе просто хочется верить в эту сказку.

— Ты не прав…

— Послушай, Ори. Когда тебя одолевает гнев, ты думаешь о последствиях или поступаешь согласно желаниям? — задал философский вопрос герцог.

— Я…

— Несешься сломя голову и воротишь ошибки, когда ситуация непривычна, или действия твои становятся скупыми, выверенными привычкой и отточенными годами, когда ситуация тебе не в новизну. Это проявление чувств, инстинктов и порывистых желаний. А те расчетливые мысли, что возникают у тебя в голове, когда речь о Дарголийском ничто иное, как желание жить красиво.

Сообщал мне Райан мягким тоном, словно маленькой девочке, но чувствовала я себя облитой липкими помоями. Было сложно не согласиться в его правоте в очередной раз, но думать об этом совершенно не хотелось.

— Надо доделать артефакт. Ты останешься со мной?

— Да. Раз уж пришел. Надеюсь, в этот раз ты не взорвешь нас.

Артефакт Гарна был сложносоставным механизмом. Круглая бляха с выемкой внутри, напоминала собой крохотный щит. Основная масса всего артефакта была из никеля, чья проводимость магии была чуть хуже, чем у той же латуни. Но зато его стойкость, сопротивление температуре и давлению компенсировали недостатки. В самой глубине механизма находился сосуд, содержащий в себе концентрированное и спрессованное плетение довольно емкого заклинания «Клетка Шавоа». На капсуле сосуда имелось два клапана, которые регулировали давление входящего воздуха в вакуум и выходящего потока энергии после активации артефакта. К клапану, что отвечал за выпуск магии, крепился механизм. Когда клапан под давлением выскочит, он должен надавить на пружину. От нее цепной механизм запустит работу шестеренок, которые были самыми крепкими из всей конструкции. Шестерни являли собой сплав из титана с алмазным напылением. Такое расточительство в материале было оправдано необходимостью. Последняя, самая крупная шестерня, срежет натяжение из медной нити, запуская цикличный процесс маятников. Ловушка, подобная той, что использовал Нестаргонский, будет работать до тех пор, пока магический резерв в артефакте не иссякнет. Заклинание будет отличаться лишь тем, что стены тюрьмы будут из песка, который безболезненно впустит внутрь, а вот выйти уже не даст.

— Чувствую себя инженером или механиком, — пожаловалась Райану, ловко захватывая тонкие щипцы и делая аккуратный надкус новой медной нити.

— Ты артефактник, так что подобное ощущение неизбежно, — логично заключил друг, становясь рядом и с интересом наблюдая за процессом.

Откладываю щипцы, умело заменяя их на пинцет. Руки уже отдохнули, как и глаза, оттого долго мучиться не пришлось. Нить послушно проходит в проушину. Аккуратно загибаю ее так, чтобы быть убежденной, что она скорее порвется, чем сорвется с ушка. Второй конец проволоки находит путь в маленьком отверстии на боку корпуса бляхи и выходит наружу. Теперь присоединить крышку со своим отдельным механизмом так, чтобы не повредить ничего и попасть всеми пазами. Пинцет изворотливо находит выпуклую бляху, состоящую из пластов никеля, которые напоминали плоское изображение хищных когтей. Щелчок. Крышка встала на место. Нахожу свободный конец проволоки сбоку миниатюрной монеты-артефакта, которую уже смело вытащила из тисков и прокручивала в тонких пальцах. Закусив язык от хирургически сложной процедуры, пинцетом медленно и аккуратно натягиваю нить до очередного характерного щелчка, который извещал, что спусковой механизм нашел свое место в ангренаже. Теперь накрутить проволоку на выпирающую кнопку, схожую с теми, что имелись на часах и артефакт завершен.

— Поздравляю, — ровно сообщил Райан, — новый сложный артефакт в твоей уже немалой копилке. Ты молодец, Ори.

— Спасибо, — неверующе проговариваю я.

Это чувство, когда сделал что-то сложное, но никогда раньше даже не задумывался, что можешь вообще такое осилить. Эйфория.

— Мне нравится, когда ты преисполнена восторгом. А теперь требую порцию твоего внимания к своей особе. Время тренировки. Пойдем.

Наши дороги от мастерской расходились, направляя каждого из нас в свой корпус. В моем общежитии было темно и одиноко. Некогда заполненные шумом и гамом коридоры пустовали. В отличии от голубого и зеленого корпуса, у нас комнаты шли не по одной стороне напротив светлых больших окон, а проход сопровождался из дверей комнат с двух сторон. Отсюда и отсутствие дневного света. Ему просто не откуда было взяться. Поскрипывания половиц, под добротным паласом, протяжно оповещали о моих шагах.

В комнате тоже было непривычно. Обычно раскиданные минимально вещи, сейчас лежали по своим местам. Линди не было почти сутками, а кроме нее хозяйничать в комнате некому. Я же была подобна обеспеченному холостому мужчине, который использует дом только для сна и хранения вещей. Не слышно было голосов парней за стеной справа, которые были из любителей поголосить во время настольных игр. Один из этих неугомонных уже не вернется, счастливо окончив обучение. Слева соседки и без того были всегда тихими, эти девушки же вроде и останутся тут еще на два года. Комната напротив нашей и вовсе осталась без хозяев, хотя оттуда шум никогда и не доходил до нас.