Наталья Самсонова - Игрейн. Леди с надеждой

— В жизни каждой женщины должен быть кот. И метла. И если кот не черный, то метла все равно пригодится. Улететь самой или мусор из жизни выкинуть — не важно. Просто должна быть метла, — я сама не ожидала что скажу это вслух.

— Что ты сейчас имеешь ввиду? — осторожно спросил Чумной. — Я слышал, если поделиться переживаниями становится легче.

— Да, а потом тяжелее — когда к старым переживаниям примешивается стыд за слишком длинный язык, — хмыкнув, я отвела взгляд от едва видимой тропки и заглянула в стеклянные глаза маски. И конечно полетела на землю. С тяжким вздохом Маркус подхватил меня под грудью и поставил на ноги. — Я не часто гуляла по дикому лесу.

— Это не дикий лес, а дорога между двумя деревнями, — весело отозвался Лекарь.

— Смеешься? — я нарочито удивленно округлила глаза. — А кроме шуток, я разочаровалась в себе.

— Звучит глупо.

— Спасибо за поддержку. Я открыла глаза, посмотрела на жизнь в Ковене, и поняла, что не справлюсь. Атолгару рядом нужна сильная и работящая женщина. Та что сможет время от времени натягивать на себя неудобную, давящую маску леди, прибывать ко двору гуаров или эйров и забывать об этом до следующего раза.

— Ты не договариваешь, — спокойно отозвался Чумной, склонился, сорвал травинку и пихнул ее сквозь свою маску.

Пожимаю плечами. Наученная горьким опытом смотрю строго под ноги. Из травы выскакивает крупная лягушка, и ее кваканье словно подстегивает меня.

— Я еще ничего не помнила, первая ночь в Ковене. Служанка оставила меня купаться, — прикусываю губу. — Лидда Терцис прошла в купальню и притопила меня. Сзади, за шею, так, что я поверила, что вот сейчас умру. Не зная за что и почему. И после еще некоторое время я не знала кто это был. В купальне я теперь моюсь лицом ко входу, ко входу подперт скамьей или заперт как-то иначе. Знаешь, у меня даже кинжал под подушкой лежал, — дергаю плечом, — ну как кинжал, нож для фруктов.

— И ты промолчала?

— Вот, тебе сказала. Открой глаза, Марк. Маркиз оставил у моей двери охрану. Они пропустили миледи Терцис, им было все равно что она сделает. И девять из десяти, что они бы ее не выдали. Они хорошие. Хорошие исключительно для своих. А я чужая.

— Выйдешь замуж, родишь наследника и станешь своей, — Чумной протянул мне ромашку, вырванную из земли вместе с корнем. Легко отломив корешки, пристраиваю ромашку на полях своей шляпы.

— А если не доживу? И самое главное, станут ли они для меня своими, с таким-то отношением? — это я произнесла вслух скорее для себя. Чумной, если и услышал, то никак не стал комментировать.

Ночевать на опушке нам не пришлось. Лесной домик оказался свободен. Маркус не говорил о нем, потому что как правило он в это время занят травниками.

— А он не рухнет на наши головы?

— Игрейн, он здесь как минимум сотню лет стоит, — укоризненно заметил Лекарь.

— Вот ты меня сейчас совсем не успокоил, — мне приходится пригнуться чтобы войти в это ветхое, заросшее мхом строение.

— Здесь можно согреть воду и ополоснуться, после чего лечь спать на лавку, а не на землю. Это уже немало.

— Я не жалуюсь.

— Потому что гордая, а внутри вся уже изнылась, — поддел меня Чумной.

— Ты злой, — печально констатирую я, и с удовольствием усаживаюсь на лавку. Ноги гудят и последний час дался мне особенно нелегко. Даже учитывая, что Маркус еще больше сбавил темп и порадовал парой смешных историй из своей обширной целительской практики.

— А мне, знаешь, буквально за неделю до твоего визита роженицу на телеге привезли. Молодая дуреха думала, что само пройдет, — он хмыкнул, — до последнего не верила, что рожает. Я же, говорит, только один разочек, на пробу. Паренька того прямо в моем лекарском покое перед выбором поставили — топор на шею и в реку или в счастливое семейное будущее.

Лениво обвожу взглядом крошечную комнатушку, две лавки, стол, да закуток отгороженный кривой ширмой. Печи и той нет, только пара ведер стоят, да прям в полу, в каменной выемке, ручеек бежит.

— Прелестно.

— Ага, я бы топор выбрал — есть шанс выплыть, — хмыкнул Чумной и мне жутко захотелось треснуть его по голове.

— Сбегать от ответственности — подло.

— Подло тыкать пальцем в первого попавшегося, — мрачновато отозвался Лекарь, — я вижу когда люди врут. Мальчишка утверждал, что он с женщиной в постель не ложился и я ему поверил.

— Но промолчал?

— Не мое дело. Я вообще предпочитаю зверье лечить.

— Иногда и люди зверье, — это уже себе под нос, пока Лекарь с водой возиться да из-за плеска не слышит.

Надо бы помочь, да сил нет. Так и сижу на скамье, головой к бревенчатой стенке прислонилась. Смотрю как он хлопочет, воду наливает, что-то колдует, отчего парок от ведра поднимается.

— Первым схожу, там теплее станет, — бросает мне, и уходит.

Для Чумного ширма оказалась короткой, мне был прекрасно виден уже знакомый вихрастый затылок. А вот неожиданно крепкие плечи, где под золотистой кожей перекатывались мышцы, заставили мои щеки заполыхать. Я поспешно отвела взгляд. Что такого-то, подумаешь, плечи мужские, сколько я их в трупной комнате видела, когда запретную магию во всей ее красе показывали? Много, очень много. Четверых, если быть точной.

— Иди, пока пол теплый.

Торопливо угукнув, подхватываюсь с места. Особо размываться смысла нет — одежда все равно та же, только что белье сменить, да постирать. Отвожу глаза от мужского исподнего, тщательно выстиранного и на веревку вывешенного. Все же такое совместное путешествие слишком многое открывает в людях.

После, когда мои панталоны заняли свое место на веревке я меланхолично произнесла:

— Знаешь, как честный человек ты должен на мне жениться.

— Я с селян денег беру больше, чем положено, — немедленно откликается Маркус.

— Тогда вопрос снимается, — так же спокойно отзываюсь я.

Кто-то скажет на пустой лавке, без подушки и одеяла, без перины, уснуть невозможно. Тем более избалованной городской девице. И я бы, вчера, согласилась. Сегодня я уснула едва лишь успев руки под голову сунуть. Даже ломоть хлеба с сыром доедать не стала. Сквозь первый сон еще слышала, как Чумной по комнатушке бродит, а потом совсем провалилась.

Утро наступило утром. И как и любым утром вставать не хотелось. Вяло поплескала в лицо водой, дожевала хлеб с сыром, и замерла на скамье. Тело ныло. Непривычное к таким нагрузкам оно подводило меня. Маркус протянул крохотный пузыречек:

— Выпей, станет легче, обещаю. Прости, Игрейн, я не тот человек что сможет одним махом решить все твои проблемы.

— А нет таких людей, — легкомысленно отзываюсь я. — Но мне приятно идти с тобой рядом, а это уже неплохо, правда ведь?

— Ты слишком легко относишься к жизни.