Ск Св - Наследник рода Ривас

Поговорили мы хорошо. Единственное, Иваныч терпеть не мог Кузьмича, чуть ли не плевался, услышав это имя. В чём-то я его даже мог понять: Кузьмич действительно очень уж любит покрасоваться своими достижениями, а они на самом деле, больше не его заслуга, а его удача - не попади он в родовой замок первородной семьи и не видать ему такого роста.

Иваныч открыл мне множество секретов домовых и в частности, много нового о знаке, его функциях и возможностях для меня, о которых хитрый Кузьмич "забыл" мне рассказать. Под конец разговора я увидел, что домовой что-то мнётся:

- Что ещё, Иваныч?

- Да рано ещё об етом говорить.

- Ну я же вижу, что тебя это мучает. Давай, выкладывай.

- А ты нас со Степанычем в подручные Кузьмичу загнать хочешь?

- Почему "хочу"? Я так понимаю, что это неизбежно, если на вас тоже мой знак появится?

Иваныч ощутимо расслабился:

- Так да не так. Одно дело - слушать старшего, который куды выше тебя самого стоит, и совсем другое - на побегушках быть.

- Не переживай, Иваныч. На побегушки я тебя точно не отправлю.

- Вот за это спасибо. Уж какой камень с души у меня ты снял!

***

Как оказалось, для посещения Аскота существовало два варианта: иметь дом прямо там или каждый день путешествовать из Лондона порталом. Мы выбрали второй вариант, тётушка Жаннетт - первый. Про себя я восхитился её хитрости - объяснение тому, почему мы при таких хороших отношениях, которые демонстрируем, проживаем отдельно, вышло абсолютно понятное и естественное.

Уже в первый же вечер я торжественно объявил своим спутникам:

- Приношу вам и всем остальным свои глубочайшие извинения.

- ?!? - От обоих

- Вы были правы, а я неправ. Вы действительно сильно мне помогаете.

- Чем?! - А вот это не выдержал Генрих.

- Имея спутников, мне гораздо проще "отбрыкиваться" и от нежелательных знакомств и от близкого общения с теми, от знакомства с кем отказаться не получается. - Я нисколько не кривил душой. Количество визитёров, которые побывали в нашей ложе за сегодня, я мог сравнить только с количеством участников берлинского королевского "пробега". И не будь со мной Екатерины и Генриха, мне бы по-любому смогли навязать "сопровождение, достойное будущего главы первородного дома". А так удалось отделаться формальными обязательствами нанести ответные визиты тут же, в Аскоте. Чем мы и занимались потом всю неделю.

Скачки проводились не только на лошадях, но и на больших птицах, типа страусов, и на волках, и даже на гиппогрифах и грифонах. Кроме собственно скачек проводились соревнования по экстерьеру, выездке, дрессировке, аукцион ездовых животных, соревнования по конному поло. Также в программе были вечера, причём каждый вечер организовывался разными группами людей и за то, чей вечер будет признан наилучшим, тоже велась нешуточная борьба.

Ну и конечно же нельзя не упомянуть вездесущих букмекеров! Казалось, они были везде и их математические способности поражали. Кроме математических способностей букмекеры выделялись способами, которыми они приманивали удачу. Причём изощрялись не только сами букмекеры, но, и пожалуй даже в первую голову, игроки. Поверьте, "счастливая" шляпа: старый, латаный перелатаный кусок фетра, потерявший всякую форму, на голове с иголочки одетого джентльмена - ещё не самая большая "оригинальность", которую можно встретить на Аскоте.

Играл я умеренно, и ставил практически всегда исключительно на фаворитов. За исключением одного случая...

Продвигаясь в четверг к своей ложе, я услышал откуда-то сбоку чарующий женский смех, пробудивший во мне множество воспоминаний. Света - длинные, пышные, светлые волосы, по воле своей хозяйки - сильного мага с каналом на план воздуха, мгновенно перетекающие из одной причёски в другую. Света - зелёные глаза племянницы Императора, не стесняющиеся отображать её истинные мысли. Света, истинная "королева" Университета, первая подошедшая к нелюдимому "слабаку" Ашениаси с предложением дружбы. Света, сильнейшая дуэлянтка, беспомощно прячущаяся за графа Ашениаси, когда её мир рухнул вместе с верой в то, что на неё-то уж никто не посмеет напасть и попытаться изнасиловать.

Смех раздался снова. Резко развернувшись, я глазами нашёл его источник. Невысокая, худая неодарённая лет тридцати что-то втолковывала своему ездовому волку, смеясь и уворачиваясь, когда тот в ответ пытался лизнуть её в лицо.

На победу этой женщины, оказавшейся "тёмной лошадкой", я поставил сразу столько, что это вывело её в число фаворитов гонки. Я не надеялся выиграть. Это была моя благодарность ей за то, что она смогла своим смехом открыть целый пласт воспоминаний графа Ашениаси, а чем выше наездник стоит в стартовом рейтинге, тем большую компенсацию он получает в случае проигрыша. Сам я, несмотря на все свои попытки, так и не смог ещё проникнуть в воспоминания графа Ашениаси полностью. Тот самый чёрный шар по-прежнему стоял между мною и теми знаниями, которые хранились в памяти графа. Лезть же напролом я, после афронта, произошедшего после моих необдуманных экспериментов с резервом, сильно опасался. Радовало только то, что в целом моя энергосистема сильно походила на эталонные образцы Гиперборейской Империи.

К моему невероятному удивлению, эта женщина выиграла свой забег, но когда я спросил у распорядителя скачек, могу ли я пообщаться с наездником, принесшим мне кучу денег, тот лишь беспомощно развёл руками - она куда-то исчезла сразу после вручения ей приза. Так что от неё у меня осталось только имя участницы - Джоанна Вульф, которое очень вряд ли было настоящим и кличка волка - Сомбра.

В вечер воскресенья, после завершения скачек, их победители и самые почётные гости были приглашены на традиционный королевский приём. Естественно, мне и Екатерине также пришлось на нём присутствовать. На этом приёме я впервые увидел короля Бритстана вживую и поразился той ощутимой ауре силы, которую он источал. Одетый подчёркнуто-просто, без единого украшения, за исключением малой короны и перстня, служившего "походной" королевской печатью, он, тем не менее, нисколько не терялся в толпе ярко разодетых придворных. О нет! Даже если не замечать почтения, с которым окружающие обращались к королю, никто не усомнился бы в том, кто главный в этом зале. Король был скуп на движения и эмоции, но с лихвой компенсировал это богатством своего голоса. Голос короля Бритстана следовало приравнять к ментальному оружию. И я не шучу!

Тётушка Жаннетт, ну и соответственно, мы, были удостоены чести лично приветствовать короля. К моему глубочайшему облегчению, король, обменялся с тётушкой буквально несколькими словами, а с нами и вовсе ограничился обязательной вежливой фразой. Всё-таки разговаривать с такой мощью я был не готов. Отойдя от короля, я обратился ко всем Богам с горячей просьбой - пусть мои подозрения о враждебности короля Бритстана окажутся лишь плодом моего разгорячённого воображения. Екатерина заметила моё смятение: