Кэтрин Куртц - Сын епископа. Милость Келсона

Быстро оглядевшись вокруг, чтобы убедиться в том, что в физическом плане он надежно защищен, Келсон опустил меч на переднюю луку седла и глубоко вздохнул, чтобы сконцентрировать энергию, — и протянул пробную мысленную нить к столбу, возле которого стоял беспомощный пленник.

Он почувствовал некоторое стеснение, потому что расстояние было почти вдвое больше того, на каком он обычно действовал, да и работать с заклинаниями в шуме бушующей вокруг битвы было не то же самое, что заниматься легкими упражнениями в тихом дворе замка. Одно дело — направлять стрелу, которую сам же и выпустил из лука, к тому же в спортивную деревянную мишень, и совсем другое — отклонить боевые оперенные стрелы, несущиеся к сердцу живого человека… несколько стрел одновременно…

Но должная связь места и времени была установлена в нужный момент… и Келсон увел в сторону первую из выпущенных в Дункана стрел. Он увидел, как открылся рот сыплющего проклятиями лучника, когда его стрела ушла далеко в сторону от цели, и тут же перенес свое внимание на следующего, как раз в тот момент, когда то натянул тетиву.

Ему показалось, что даже сквозь шум биты до него донесся звон спущенной тетивы; но оперенная смерть снова вильнула в сторону и промчалась мимо головы Дункана. Он рассмотрел сквозь дым выражение ужаса, перекосившее лицо лучника, и твердую решимость в позе первого стрелка, когда он и третий лучник одновременно натянули свои луки и спустили стрелы. Но Дункан лишь прикрыл глаза и еда заметно вздрогнул, когда третья и четвертая стрелы глухо ударились в столб, и их оперения зашелестели, соприкоснувшись, в нескольких дюймах над его головой.

— Этот проклятый священник защищается своей магией! — закричал один из рыцарей Лориса, указывая на столб, когда и пятая стрела просвистела мимо плеча Дункана, не причинив ему никакого вреда.

— Это невозможно! — рявкнул Лорис, бешено вертя головой и оглядываясь по сторонам. — Он не может использовать магию — в него влили наркотик! Он просто не в состоянии это сделать!

— Ну, тогда это Морган, — пробормотал Горони. — Но он вообще-то тоже не может, он же сражается…

И, изрыгая яростные проклятия, он повернул своего коня и помчался по направлению к Моргану; двое из рыцарей епископа бросились следом за ним.

Лишь маленькая горстка людей оставалась теперь рядом с Лорисом, и большая часть из них была совершенно потрясена простым предположением, что магия Дерини может действовать прямо здесь, на поле сражения, рядом с ними, — и их совершенно не интересовало, пустил ее в ход сам Дункан или какой-то другой Дерини. И все они, кроме троих, мгновенно поджали хвосты и бросились бежать, и среди них — один из лучников. Однако после резкого окрика Лориса оставшиеся двое лучников лишь удвоили свои усилия — впрочем, результат оказался ровно таким же.

В это время Сикард, прилагавший все усилия, чтобы пробиться как можно ближе к знамени Халдейна, связал наконец мысленно неподвижную позу Келсона, его взгляд, сосредоточенный на закованном в цепи Дункане, и невероятные неудачи знаменитых лучников Коннаита.

— Убейте короля! — во все горло закричал Сикард, взмахом меча указывая в сторону королевской позиции. — Нарушьте его сосредоточение! Это он колдует, это его проклятая магия спасает священника Дерини!

Отвлекающий маневр сыграл свою роль. Когда Сикард и его потрясенные воины бросились вверх по склону холма, и отряду Келсона пришлось броситься в отчаянную схватку с ними, внимание Келсона нарушилось — и меарская стрела скользнула вдоль бока Дункана, угодив в ребро, но тем не менее оставив болезненную длинную царапину. Дункан вскрикнул от боли, и это еще более сбило короля, и прежде чем он сумел восстановить сосредоточение, вторая стрела вонзилась в правое плечо Дункана.

— Отец! — в отчаянии закричал Дугал, совершенно не беспокоясь о том, кто может его услышать; он и его пограничники продолжали пробивать себе путь к столбу, — впрочем, большинство все равно решило бы, что Дугал имеет в виду священный сан Дункана.

Келсон понял, что больше ему не удастся сосредоточиться, когда следующая стрела впилась в правое бедро Дункана, — но в любом случае атака отряда Сикарда лишила бы его возможности продолжить работу. Внезапно вовлеченный в отчаянное сражение с Сикардом и его людьми, Келсон сумел лишь послать последнюю отчаянную мольбу к Моргану, — а потом вопрос физического выживания занял первое место в его мыслях, несмотря на то, что он был королем Дерини.

Но Морган за это время продвинулся вперед, и был уже вполовину ближе к костру, чем прежде. Хотя его самого и осаждали со всех сторон, к тому же к нему подоспели всадники Горони, он все же исхитрился как-то включиться в защитную цепочку, как раз тогда, когда Келсон уже окончательно вышел из игры. Поскольку Морган отвлекся от самозащиты, это стоило ему хорошего удара в бок, однако его латы выдержали, а следующая стрела, пущенная в Дункана, лишь слегка задела его ухо, вместо того, чтобы вонзиться в незащищенное горло.

Морган оказался в состоянии достаточно долго держать свою защиту, чтобы в корне изменить положение дел. После того, как еще несколько стрел ушли в сторону, стало ясно, что пленника охраняет кто-то другой, кроме Келсона; и тут один из остававшихся с Лорисом лучников заметил, что Морган приподнялся на стременах, а его окружают воины, изо всех сил стремящиеся дать ему хоть небольшую передышку от участия в общем сражении, — и перепуганный лучник тут же дал коню шпоры и умчался прочь, прихватив с собой и товарища-стрелка, и того последнего конного гвардейца, что еще не сбежал от Лориса.

Лорис окончательно впал в ярость от их бегства. И в то время как Сикард старался оттеснить короля подальше от жуткого костра, а Горони повел своих людей в новую, еще более энергичную атаку на Моргана и его отряд, — мятежный епископ внезапно погнал коня прямо на костер, и у самой границы огня спрыгнул на землю.

Ругаясь и проклиная все на свете, он сунул свой епископский посох в горящие кучи хвороста и поленьев и начал расшвыривать их в стороны.

— Следи за Лорисом! — проревел Морган, отбивая направленный в его голову удар и в качестве ответа рассекая плечо меарского рыцаря; будучи не в состоянии сам предпринять хоть что-то, он лишь следил за тем, как Лорис отшвырнул в сторону посох и начал отпихивать затянутыми в перчатки руками и пинать ногами кучи горящих поленьев и угольев, — он расчищал себе дорогу, стремясь во что бы то ни стало добраться до своей жертвы.

Дугал тоже заметил новую опасность, и стремительно бросил своего коня вперед, к костру, рассчитывая на то, что внезапность его маневра даст ему небольшое преимущество. За ним помчались Кьярд и еще несколько Макардри, а также небольшая группа рыцарей Халдейна, — и он сумел прорваться весьма глубоко сквозь редеющие ряды меарских воинов, прежде чем эффект неожиданности иссяк. Дугал сражался, как безумный, а Кьярд и остальные взяли его в кольцо, чтобы помочь прорваться сквозь отчаянно защищающееся епископское войско, — и он мог видеть искаженное болью лицо отца, и кровь, стекающую по его телу из нескольких глубоких ран, — и он видел Лориса, рвущегося сквозь огонь и все приближавшегося к своей беспомощной жертве… глаза епископа горели безумием, в правой руке он держал длинный кинжал, предвкушая триумф, предвкушая, что наконец-то он вот-вот получит свою награду…